Война Воплощений

Глава Четвертая. Путь домой

У меня на животе горел ожог размером с мужскую ладонь. Ощущалось это так, словно у там добрый кусок кожи поджарили до хрустящей корочки, посыпали специями по вкусу, и прикрыли тряпочкой до лучших времен.

Ребра корсажа из китового уса, стянутые по последнему слову здешней моды до скрипа и предсмертных стонов подыхающей от асфиксии жертвы красоты, добавлял массу неподражаемых ноток в мое и без того хреновое самочувствие. В таком состоянии треклятый Ситис, по-хозяйски сграбаставший меня одной рукой за плечи и планомерно ведущий в сторону старых кварталов, воспринимался как вполне себе не плохая опора.

Отец всегда говорил, решай проблемы по мере их поступления. Мне казалось это разумной стратегией, но вот когда проблем становится с каждым шагом все больше, а способов их решения не видать и с высокой колокольни, невольно начинаешь задумываться о постройке магического бомбоубежища и тихом-мирном затворничестве на ближайшие лет сто.

- Что ты со мной сделал, ублюдок? – все-таки не выдерживаю затянувшегося молчания, озвучивая главный вопрос на этот вечер.

«Ублюдок» недоуменно смотрит на меня своими светлыми, похожими на бельма в бликующем свете фонарей, глазами, вопросительно вскидывая угловатые брови. Фактурное, хищное лицо, слишком уж богато на проявление эмоций. Мне совсем не нравится насмешка и ребяческий задор, засевший в лучевых морщинках у внешних уголков его глаз и их нахальный прищур.

- Асе, милая, разве воспитанные фройляйн так выражаются? – пытается играть в обиженную невинность этот индивид, и толкьо поплотнее вжимает меня в свой бок.

Вот какое ему удовольствие тискать совершенно незнакомую девицу, ломая всю эту комедию битый час к ряду?

- Последняя воспитанная фройляйн которую я знала, убежала, спасая свою жизнь, от твоего дружка. И если с ней что-нибудь случится, я клянусь, что найду способ украсить свою скромную девичью спальню и твоей, и его головами, затолкав их в банки с формальдегидом, а все остальное отдам на опыты ее папочке. Он точно будет рад.

Уж не знаю каким именно в этот момент было выражение моего лица, но точно не радостным. От одной мысли о Лире, оставшейся на этих улицах в окружении местной «элиты» становилось дурно, и скалящемуся по чем зря Ситису хотелось поправить прикус куском гранитной мостовой.

Вместо того, чтобы проникнуться всей серьезностью моей угрозы, этот любитель желтых курток и прогулок по крышам в Новый Год, громко и заливисто рассмеявшись, остановился прям посреди улицы. Едва не повиснув на мне, гомерически захохотал. Тоже мне, нашел опору. Я еле ноги передвигала, и пара лапищ на моих плечах ситуацию ни грамма не красили!

- Ох… - тяжело отсапываясь, еле выдавил он, легонько, едва ощутимо, похлопывая меня длиннопалой, вытянутой ладонью по плечу – Асе, услада моих очей, я невероятно рад, что моя голова настолько тебе понравилась, что ты даже растерзав мое бренное тело, не хочешь с нею расставаться. В теории. Только смею заверить, в полном комплекте с меня пользы будет гораздо больше. Это уже практика не раз подтвердила. Да и Виндикт в твоей комнате нам совершенно ни к чему, даже кусками. Он крайне хмурый и скучный тип. Уверен от его головы и формальдегид скиснет. Отдашь его бренные останки своей златокудрой подруге. Думаю, она сообразит что с ним делать.

Все же совладав с приступом не понятного мне веселья, этот внучатый племянник Петросяна из соседнего измерения, добавил уже чуточку серьезнее:

- О своей подруге можешь не беспокоиться. Я достаточно давно знаю Виндикта, чтобы с уверенностью сказать, он не представляет для нее опасности. Если ты помнишь, даже в том проулке, голову открутить он хотел лишь тебе. Наверное, потому что ты имела весьма не плохие шансы превратиться в опасного мага, с боевыми характеристиками позволяющими рассчитывать на карьеру в армии. А наш добряк Винк впадает в легкое бешенство, стоит ему сказать «боевой маг», «Адепт Огня, Камня, Льда, Света» и всего прочего, что хоть как-то применимо в бою. По сему, подозреваю, милейшая фрау в бежевом плаще, накивавшая пятками, не относится к таковым. Да и помимо всего прочего, она вероятно приглянулась Мести. Видел я как он на нее смотрел с идиотски перекошенной физиономией и отвисшей челюстью, стоя колом посреди толпы минут пять. А такого на моей памяти еще ни разу не было.

Я слушала, вкрадчивый мягкий голос, то и дело перемежевывающийся смешками, театральными придыханиями, брошенными на меня красноречивыми взглядами. Слова светлоглазого с трудом пробивались сквозь медленно утихающий фон адреналина в моем мозгу, гулко барабанящий в виски учащенным сердцебиением.

- Стоп. Что? Что значит имела? Мне Испытание проходить через две недели! Я таки стану тем треклятым Адептом Универсалом, и это без вариантов! Лира тоже. Она лучшая в этом десятилетии среди претендентов на звание Адепта Жизни. – уцепившись за одну фразу, вспылила я, мы торчали посреди боковой улочки, ведущей с проспекта к менее оживленным старым районам, очень удобно, безлюдной в этот час – Какая еще Месть? Что у вас за прозвища такие глупые?

Нас окружали двухэтажные, темные дома из обветренного камня. Весь лоск и белизна новостроек остался позади вместе с Проспектом. Здесь редкие блики фонарей тонули в мутных зеркалах стрельчатых окон, за витыми оградами из черного чугуна тянули к небесам искривленные и узловатые ветви древние сады. Старые кварталы почти полностью состояли из семейных особняков, разной степени запущенности. От покрытых патиной и яшмовыми мозаиками дворцов до обиталищ призраков и дряхлеющих пятисотлетних старух.

Ладонь Ситиса, так и поселившаяся на моем плече, даже не смотря на то, что теперь мы стояли лицом к лицу, сочувственно погладила его. Мужчина чуть наклонился вперед, рассматривая мое лицо, так словно он собирался с мыслями, или собирался укусить меня за нос.