Война Воплощений

Глава Девятая. Прощай подвал!

Открыть глаза. Под веки заползает мрак. Тело сочится болью. Так паскудно мне еще отродясь не было.

Господи, меня словно БТР с ограми на броне для пущей брутальности и весу переехал раза три.

Говорят, когда приходишь в себя в незнакомом месте, в первые мгновения не можешь сообразить где ты, и как сюда попал. Да хрен там правда!

Я прекрасно понимала, в каком положении оказалась, едва первый проблеск сознания забрезжил в моей раскалывающейся на части голове. Помнила, как мною протерли все ступеньки лестницы ведущей в подвал, и последние слова Каихарда, перед тем как он запер меня в этой норе.

Сейчас, подвешенная как кусок говядины в мясном корпусе, не чувствуя кистей рук, за то чувствуя каждую ссадину и синяк на своем теле, я была бы и рада толике забвения, счастливому неведению, возможности отрешится от реальности и просто уснуть.

Слабость, сонливость и чувство жара ненавязчиво намекали - побои и онемевшие до иллюзии ампутации ладони - лишь начало моих проблем. Я пылала изнутри, и отнюдь не одним только праведным гневом. Организм, ослабленный и перенесший стресс, решил намекнуть хозяйке, мол не нужно так с ним, и выкрутил тумблер подогрева на максимум. Лимфоциты там всякие. Иммунная система. Все хорошо, вот только подобные «приятные» дополнения в моем положении были подобны смертному приговору.

Вода, холодная и грязная, стоявшая в этой коморке вероятно с момента постройки дома, доходила мне до середины икр. Удивительно, но ощущение ледяной твани оказалось приятным. Хотя мне сейчас и с куском льда было бы приятно пообниматься.

Мысли с трудом ворочались в медленно закипающей голове. Ломота во всем теле подкрепляла ощущение изощренной, неспешной пытки.

Нужно выбираться. Долго я тут не протяну.

Еще раз прыгать на склизком дне, рискуя переломать себе запястья, я не решилась. Вместо этого попятилась назад, насколько позволял вкрученный в потолок крюк, пока пятками не наткнулась на сложенную из грубого камня стену.

Кромешная тьма в куче с жаром и слабостью, превращали все это в какой-то кошмарный пренатальный опыт. Меня словно погрузили в огромную каменную утробу. Ноги подкашивались, скользили по илистому дну. Полшага назад, которые я умудрилась сделать, усилили давление на ремни стягивающие запястья. Совершенно не чувствуя пальцев, я попыталась поймать кожаные полосы. Кое как зацепившись за свои путы, на ощупь, шумно и тяжело дыша, начала искать опору для ноги в стене позади себя.

Надежда была только на нерадивость строителей. Будь кладка в этой комнате получше, сюда не натекло бы столько грунтовых вод. Да и возраст подвала обнадеживал. Вряд ли пару столетий тому так уж сильно заморачивались с обработкой камня для подсобных помещений.

Мысли о подобной чепухе – немного успокаивали. Это куда лучше, чем изводить себя переживаниями. Только не сейчас, когда от любого моего неосторожного движения зависит благосостояние обеих кистей.

Что бы там не говорили музыканты, руки не для них одних чертовски важный аспект.

От мысли, что я не смогу держать в искореженных пальцах кисть или карандаш, завладевший мной жар на миг сменился ощущением озноба и впивающегося в кости холода.

Левая нога нашла достаточно надежную выемку в стене, чтобы перенести на нее вес всего тела, подтянувшись при помощи зацепленных за скрипучий крюк ремней. Все это в полной тьме, под аккомпанемент собственного осипшего дыхания и плеск воды на полу. В ладони впились мириады зазубренных игл, терзая лишенные кровоснабжения нервные окончания, словно воскресший дух Инквизиции. Напряжение, страх, желание поскорей упасть в объятия мутной жижи на полу.

Кое как нащупав босой пяткой еще одну щель в кладке, на этот раз уже над уровнем воды, я перехватила ремни повыше, явственно ощущая как у меня крошатся костяшки пальцев, от перенапряжения. Руки почти полностью превратились в средоточие сплошной муки. Оттолкнувшись опорной ногой от стены, я сняла петлю ремня с крюка, плашмя повалившись в мутную твань застоявшейся воды и раскисшего за десятилетия болота.

Будь тут немного поменьше воды, там бы я осталась лежать, наслаждаясь чудесной прохладой, игнорируя возможность подхватить столбняк и воспаление легких. Но уткнувшись мордой в ил долго не поваляешься. Самую малость неудобно. Особенно если жабр нет. Велик шанс задохнуться. Так что я довольно быстро оказалась на четвереньках, отплевываясь трясиной многолетней выдержки. Незабываемый вкус для истинных гурманов!

Усевшись на колени в луже смрадного болота, я зубами ослабила путы на руках, вытащила из перевязи ремня вначале одну кисть, затем вторую. Скользкая, гибкая полоса кожи упала мне на колени, а я тем временем любовно растирала пальцы и ладони, возвращая им чувствительность, даже если ничего кроме покалывания и боли они пока не ощущали. Потом, перехватив ремень где-то по середине, с трудом поднялась на ноги.

Сориентироваться в этом мраке оказалось теперь не так уж просто. Где дверь я уже забыла. Голова соображала туго. Мысль о том, что нужно выбираться – теплилась где то на задворках сознания, в фоновом режиме.

Кое-как добравшись до ближайшей стены, прильнула к камням всем телом. Спасибо ей, родненькой. На поверку оказалось в этом доме стены куда полезнее и человечней хозяина.

По стенке же добралась до угла, маленькими шажочками бороздя просторы неизведанного мрака. Не к месту вспомнилась чудесная повесть Эдгара По, оптимизма эти ассоциации ни капельки не добавили. В темноте начали мерещиться скрипы маятника и шепот инквизиторов. Плывущий от температуры мозг с трудом отличал правду от вымысла. Ступать по скользкому илу на дне теперь стала еще осторожней, цепляясь непослушными, одеревеневшими пальцами за камни стены.

Ступени встретили меня попыткой поставить подножку. Но скорость улитки уберегла от парочки новых синяков, так что по склизкой лестнице я вполне беспрепятственно добралась до двери на четвереньках. До наглухо запертой двери.