Волчьи законы. Вырвать сердце.

9.

Я сидела в саду на свернутом в несколько раз пледе, в позе полулотоса. В последнее время это стало моим постоянным времяпрепровождением. Все свое свободное время я тратила на медитации, предпочитая проводить их в саду, на свежем воздухе, хотя зима приблизилась вплотную, с деревьев уже облетели почти все листья, кроме самых стойких, которые, скрюченные и покоричневевшие, все равно из последних сил цеплялись за ветки, будто цеплялись за это подобие жизни, противясь уходу в небытие. Со дня на день должен был выпасть снег.

Морозный ветер трепал мои волосы, обветривал лицо, но я не чувствовала ни мороза, ни ветра. С завидным упорством я пыталась слиться подчинить свое звериное сознание человеческому и научиться уже управлять им. После памятного первого оборота было еще несколько, но все они происходили когда я была взвинчена или раздражена, причем поводы для истерик находились на ровном месте. Я все хуже могла справляться с подступавшим недовольством гневом, яростью. Так как в поместье жили с Виктором вдвоем объектом моих срывов был именно он. Оборотень с понимаем относился ко всему этому, пытался меня успокоить, говоря, что это нормально, но мне становилось все хуже и хуже.

Внутри меня будто жили две личности, ну фактически так и было, но напрягало, что на одну и ту же ситуацию у меня могло быть два мнения, причем диаметрально противоположных. То, что было правильным для свободного духа волка, было совершенно неприемлемым для человека. Мне совершенно необходимо было научиться контролировать животную сущьность. Во время оборотов волчица будто мстила мне за сдержанность и рамки и творила хрен знает что, особенно, что касалось Виктора.

После первого оборота в наших отношениях что-то изменилось, то, что раньше я запихнула подальше, в самый дальний угол сознания, теперь мне будто на ухо нашептывало мое второе я. То, что Виктор Нигрум, оборотень и правитель клана Черных оборотней, мне нравился я конечно поняла давно, да как может быть иначе, такой экземпляр мужского пола врядли кого-то оставит равнодушным, а потом его отношение ко мне тоже подкупало, он заботился обо мне, учил, направлял. Но умом я знала и понимала, что Виктору нужна Альба, белая волчица, способная объединить оборотней и вернуть в Плювиаме мир, а не Виктория Белова, коей я являлась. Когда в моей голове появилась Она, часто доводы рассудка стали заглушаться инстинктами зверя, я все больше хотела находиться рядом с оборотнем просто так, забыть кто я и чего он ждет от меня, и отдаться во власть чувств, хотя здесь тоже можно сомневаться – стоит ли животные инстинкты принимать за чувства.

Так что вся эта ситауция меня сильно выматывала, соединиться со зверем, но контролировать его. Я не понимала, как можно и стать одним целым и контролировать. После совместного завтрака, как обычно, Виктор удалялся по своим клановым делам, я же отправлялась в сад, благодаря животной сущности я не мерзла, а находиться в доме мне было тоскливо, она хотела на природу, и здесь я не могла ей отказать, нельзя запереть волка в клетку. К обеду черный волк чаще всего возвращался, если раньше мы часто проводили время совместно в библиотеке, то сейчас он там бывал один, иногда присоединялся ко мне в саду. Мне казалось, что он понимает – какие переживания меня терзают относительно него, поэтому когда я покидала его общество, он не навязывался, только тоскливо провожал взглядом.

Я продолжала медитацию не смотря на усиливавшийся ветер, когда на мои плечи опустились горячие ладони Виктора.

-Ты совсем в ледышку превратилась, пойдем в дом. – не дожидаясь ответа, меня подняли на ноги за талию, и подхватив под руку повели в дом.

В тепле я поняла – на сколько замерзла, все-таки у человеческого тела есть предел. Когда сели за стол, пребывая в своих мыслях после медитации, вдруг мне показалось, что, что-то не так, на уровне ощущения. Не донеся до рта ложку посмотрела на Виктора.

Оборотень сидел, глядя в одну точку, зажав в кулаке вытянутой руки вилку, второй рукой подпирая подбородок, на котором была недельная щетина (хотя обычно он гладко выбрит). Я отложила вилку и внимательно посмотрела на мужчину – под глазами залегли темные круги, лицо осунулось, вид был как у живого мертвеца. Мне стало стыдно, что живя с человеком под одной крышей я совсем не заметила, что с ним происходит, полностью упиваясь жалостью к себе, наплевала на близкого человека.

Я потянулась и дотронулась до руки, сжимающей вилку, Виктор вздрогнул, будто очнувшись ото сна и перевел взгляд на меня, улыбнулся, хотя улыбка вышла кривоватой.

-Извини, сегодня из меня сотрапезник скучный. – он извинился, а я поняла, что из меня сотрапезник хреновый гораздо чаще, и из нас двоих именно он развлекает за столом.

-Виктор, что-то случилось? – очевидно было, что это так, вот только скорее всего это имеет отношение к раздираемой междоусобицами стране, о которой я не хотела знать НИЧЕГО, но задавив эгоистичные мысли все-таки задала этот вопрос.

-Ты действительно хочешь это знать? – удивленно вскинул брови. Я разозлилась.

-А почему ты считаешь, что мне все равно, что с тобой происходит?! – мысленно пытаюсь себя успокоить, хотя голос выдает недовольство, он ведь прав.

-Извини, я не прав… - Виктор примирительно поднял руки, а я подумала: - “Да что ж я за человек такой, поддержать решила, и сама вынудила извиняться”

-Это ты меня прости! – я реально чувствовала себя прям гадиной. – Мне действительно не все равно, что с тобой происходит, и я прошу тебя поделиться со мной.