Волчьими тропами

Глава 5. Психология

Делай вопреки, делай от руки

Мир переверни, небо опрокинь

В каждом наброске, в каждом черновике

Учитель продолжается в своём ученике...

(Баста)

2003 год. Хогвартс.

Римус Люпин просыпается с ужасной головной болью. Во рту отвратительный привкус. На подушке – слюна. Римус терпеть не может последних в цикле дней – луна уже идет на убыль, но тем не менее его аппетит все ещё очень силен. Приходится принимать много зелья, чтобы не сорваться. А зелье это, по словам Дамблдора, весьма и весьма дорого обходится школе. И её в разы урезанному в этом году бюджету.

Раннее утро в Хогвартсе – это момент, когда начинается всеобщее пробуждение. И тишина, которую любит Римус, исчезает. Коридоры наполняются галдящими учениками – подъем у них строго фиксирован, иногда старосты даже будят старшие курсы ещё раньше. Чтоб избежать давки возле умывальников.

Римус смотрит на себя в зеркало и поверить не может в то, что всё же согласился быть здесь. Рискованный эксперимент. Опасный и для него, и для находящихся в Хогвартсе детей. Хоть Дамблдор и пообещал, что всё будет под контролем, Римус Люпин как никто знает, что «простого контроля» в его случае будет недостаточно: оборотни, вкусившие однажды человечьего мяса, никогда не смогут побороть жажду. Что бы с ними не делали.

Это сродни прыжку с маггловским парашютом – они когда-то давно с Бродягой искали приключений на задницы. Тогда тоже было странно и страшно. Но лишь в первые секунды. Хотя, как признавался потом Сириус, «без метлы ему было немного некомфортно». Что уж и говорить про Люпина, который страдает от приступов удушья всякий раз, когда вспоминает о том чувстве «свободного полета». Чувстве того, что, если что-то пойдет не так, то они даже трансгрессировать нормально не смогут…

Застегивая чёрную будничную мантию, Римус думает о том, что его лохмотья вряд ли скроются под ней, но всё же: внешний вид должен быть на высоте. Учителям, вроде, так полагается? Он бреется и причесывается теперь подолгу – не хочет, чтоб кто-нибудь заметил слишком быстрый рост волос. Римус нервничает как никогда: целыми днями находиться в кругу потенциальных жертв – то ещё испытание. Но обещание, данное родителям, сильнее – Римус клялся им, что как только появится хоть один человек, который поверит в него, и даст ему возможность быть среди людей без намордника и строгого ошейника, он, Римус Джон Люпин, сделает всё возможное и невозможное, чтобы адаптироваться и снова стать нормальным. Хотя бы для них. Ведь он знает, что этому не бывать. Излечиться от ликантропии нельзя. Но на время притвориться обычным человеком – почему бы и нет?

В глубине души Римус, естественно, осознает истинные мотивы своего поступка – это страх. Страх перед вожаком. Страх появиться в стае в роли раба. В роли тряпки. Которую можно постелить вместо отхожего места. Конечно, Дамблдор без уговоров отца не согласился бы пустить его в Хогвартс – Римус знает, как старик трясется, из-за своей репутации, которая уже дважды проходила проверку на прочность. Однако Римус теперь знает ещё и то, что в 1971 году именно по вине Альбуса на него напал Сивый – директор почему-то считает, что на территорию школы ни один оборотень не сунется, но не учитывает, что волчий голод бывает столь силен, что любая опасность становится неважной. Римус мог бы многое припомнить Дамблдору, но не стал ворошить прошлое, учитывая, что уже натворил и сам немало бед.

Выходя из своей комнаты, Римус сталкивается с самим Дамблдором. Закон подлости. Люпин, конечно, помнит, что ему до первого урока предстоит ещё пройтись по некоторым школьным «инстанциям», без которых, как убеждает его Альбус, не может быть полной уверенности в нём, как в личности. Мысль о том, что директор решил лично проводить его до дверей кабинета психолога, приводит Римуса в ярость. Он сжимает кулаки, пряча руки в карманах, и натянуто улыбается:

- Доброе утро, сэр!

- И вам не кашлять, мистер Люпин, – Дамблдор выглядит не выспавшимся. – Вы готовы к трудовой неделе?

- Думаю, что готов, – они направляются по коридору к лестницам и спускаются на второй этаж. – Как там говорится: не попробуешь – не узнаешь?

- Да, верно, – кивает Дамблдор. – Это отлично, что вы настроены позитивно. Потому что именно позитива нам сейчас всем и не хватает. Несмотря на то, что в прошлом году мы удачно одолели все барьеры Министерства, в этом поблажек тоже не будет. Оповещаю, что у нас ходят проверки. Еженедельные. А ваш предмет как никогда будет на виду, ведь в прошлом Локонс, царство ему небесное, окончательно понизил планку. И теперь большинство думает, будто мы уже не в состоянии обучить детей простейшем заклинаниям, пригождающимся в трудных и опасных ситуациях…

- Да, я слышал о его трагической… гибели, – потупляет взгляд Люпин. – Подозреваю, что вы, сэр, были слегка обескуражены тем, что должны были получить и что вышло в итоге?

- Не то слово, – Дамблдор стучится в двери с табличкой: «Мэри Элизабет Кроткотт. Психолог». – Но вас я привел сюда вовсе не для того, чтобы доподлинно выяснить, не мошенник ли кроется за вашей «великолепной характеристикой».

Римус недовольно поджимает губы.

- Я просто полагаю, что вам, мистер Люпин, потребуется больше моральных сил, чем кому бы то ни было из преподавательского состава, чтобы в течение рабочего дня держать себя в рамках. Наш психолог миссис Кроткотт проведет с вами несколько быстрых тестов на психологическую устойчивость к стрессу.