Волчья луна

Глава 1

Розберг казался Шарлотте Хэмптон достаточно большим городом, чтобы скрыть свои секреты. Их у нее, несмотря на юный возраст, накопилось немало, но девушка твердо решила похоронить их среди пара и гудков паровозов. Новый мир казался ей непривычным, совсем не походил на мирное течение жизни в родном сонном городке. А тут крикливые носильщики, поезда… Она натерпелась столько страху, пока ехала в вагоне, судорожно прижимая к груди нехитрую поклажу.

Шарлотту сложно было назвать красивой, таких именовали хорошенькими. Невысокая, чуть полноватая в талии, она выделялась из толпы лишь насыщенным голубым цветом глаз. Треугольное личико, тонкие губы, собранные в пучок мышиные волосы — таких девушек десятки, если не сотни. Тем не менее у нее имелись все основания, чтобы надвинуть на лицо глухой капюшон накидки, будто одного капора недостаточно. Или дело в цвете? Яркий, малиновый, он неминуемо привлек бы ненужное внимание, Шарлотта же желала остаться невидимкой.

Вздрогнув от неожиданно резкого паровозного гудка, девушка выронила саквояж, чем изрядно насмешила носильщиков. Загорелые, мускулистые, несмотря на осень, все в клетчатых рубашках и парусиновых штанах, они толпились возле вагонов в ожидании клиентов.

— Вам помочь, мадемуазель? Всего два фунта.

Шарлотта замотала головой и отшатнулась. Два фунта — слишком большая сумма для той, которая ищет жилье и работу. Именно так, Шарлотта приехала в Розберг, второй город империи, не имея за душой ни достаточных сбережений, ни родственников, ни рекомендательного письма, однако она твердо намеривалась выжить. Да и как иначе, если она ускользнула из расставленного на нее силка судьбы.

Подхватив саквояж и поправив выбившиеся из-под капора волосы, девушка решительно зашагала по дебаркадеру. Смешно, но второй — первая касалась размеров города — мыслью в Розберге стало: «Нужно купить шляпку». Решительно никто из встреченных дам не носил того убожества, которое Шарлотта прихватила у сестры. Сама она до холодов ходила простоволосой, обходясь одним капюшоном. Взгляд непроизвольно упал на руки, на перчатки — не слишком ли они старые и дешевые, чтобы проситься в приличный дом? Шарлотта приобрела их на ярмарке пять лет назад. С тех пор гардероб ее несколько вырос, но, несомненно, уступал розбергским нормам. Хотя, имей она возможность упаковать все в чемоданы и картонки… Девушка отогнала призраки прошлого и завертела головой в поисках выхода.

Первым, кто встретил Шарлотту на шумном бульваре у вокзала, стал ветер. Он взметнул юбки, обнажив идеально белое кружево панталон, и улетел дальше, потешаться над другими женщинами, не имевшими средств нанять экипаж. Оправившись от досадного происшествия, Шарлотта в растерянности огляделась. Куда теперь? Она понятия не имела, с чего начать, и бесцельно побрела под тенью облетавших желтых платанов.

Часы на вокзальной башне отмерили два часа дня. Нужно поторопиться, в октябре темнеет рано. Сначала поесть. Шарлотта на собственном опыте знала, чем заканчиваются принятые на голодный желудок решения, и направилась к яркой вывеске бистро. Пусть еда там безвкусная, зато сытная и питательная. Уже через пару минут перед Шарлоттой стояла тарелка наваристого супа с луком и фрикадельками, а под рукой лежала газета, приобретенная рядом, в табачной лавке. Девушку интересовали последние страницы, на которых традиционно публиковали объявления по найму персонала. Одной рукой прихлебывая ложкой суп, другой она водила по строчкам, беззвучно шевеля губами. Девушка искала работу с проживанием: пансион или самая дешевая гостиница разорили бы Шарлотту. Повариха? Нет. Страсти к кулинарии Шарлотта не выказывала, да и получила иное образование. Горничная? Возможно, хотя убирать за другими совсем не то что за собой. Гувернантка? Да, но без рекомендаций ее не подпустят к детям. Шарлотта попробует, но не надеялась на успех. Экономка? Следует запомнить, дома именно Шарлотта заведовала финансами.

Суп приятной тяжестью опустился в желудок, немного скрасив будни. Мир уже не казался таким серым и безрадостным, однако капор девушка так и не сняла: страх еще цепко держал в когтях ее сердце. Слишком близко от вокзала, слишком мало времени прошло. Шарлотта с сожалением констатировала, что тарелка пуста. Пора отправляться обивать пороги. Она дала себе на поиски не более трех дней — больше ее скудный бюджет не выдержит. О том, где придется ночевать, девушка старалась не думать. Найдется ведь в Розберге место, способное приютить ее до рассвета? А дальше уже Шарлотта устроится в собственной комнате у хозяев.

Рядом кто-то громко рассмеялся, резко, визгливо. Девушка вздрогнула и инстинктивно отодвинулась. Она впервые оказалась в подобном месте, среди работников и работниц, чуждых хорошим манерам. Пусть Шарлотта никогда не жила в достатке, но прежде пила кофе и ела булочки с кремом за круглыми столиками, а не ютилась в бистро. Чувство брезгливости погнало ее на улицу. Самой же лучше поторопиться. Оставив на столе пятипенсовик, Шарлотта вновь накинула капюшон и скользнула на улицу. Она поборола желание обернуться и быстро зашагала прочь по бульвару к стоянке экипажей. Разумеется, брать извозчика девушка не собиралась, всего лишь узнать дорогу. Пальцы нервно комкали газету. Шарлотта заметила это только тогда, когда страницы захрустели. Девушка поспешила исправить оплошность, разгладив листы. Нельзя так обращаться с последней надеждой.

Увы, Шарлотте не удалось избежать трат. Она недооценила размеры Розберга и быстро убедилась, обойти все адреса пешком не удастся. Вооруженная картой, девушка забралась на империал — он стоил дешевле, чем места внизу. Итак, горничная. Работа тяжелая, зато помогающая одновременно стать невидимкой и оставаться в курсе событий. На прислугу в одинаковых чепцах и фартуках не обращали внимания, зато к ней стекали сплетни. Кто, как ни горничная или дворецкий знал обо всех гостях хозяина или хозяйки, их любовниках и любовницах. Или о собственных врагах, которые решили войти через парадный вход. Шарлотта прикрыла глаза и помассировала налившиеся болью виски. Может, она смалодушничала, бросила мать и сестру, но инстинкт самосохранения оказался сильнее. Да и стоило ли оставаться в доме, в котором не находишь поддержки. Абсолютно все сочли Шарлотту виновной, она совершила благое дело, избавила матушку и Иветту от душевных терзаний из-за родства с ней.