Волибор

Окрестности столицы и Бетти

Окрестности столицы после нападения орков ещё не успели оправиться, и маги бродили еле живые по худеньким улочкам. Некоторые оседали прямо на дороге и ждали помощи, блаженно растекаясь в улыбках от осознания победы.

Дождь был символом очищения и рассвета нового дня, где не было места смерти невинных детей и седых стариков, тех, кто не мог дать отпор. Наконец успокоились лошади.

Напоив очередного мага, я выслушал его гневную тираду о равнодушии короля к происходящему и отправился к колодцу пополнить запасы. Рядом скакала грязная Бетти и весело мотыляла хвостом. Глупое создание. Вечно проявляет эмоции, не свойственные ситуации.

— Фу! — гаркаю я на собаку, которая кидается на меня, заставляя еле держаться на ногах.

Раньше я часто думал обо всем, что происходит, с нескрываемой злостью и раздражением, но сейчас на это не хватает времени. Орки всё чаще совершали набеги на Лореул, истощая стены и запасы военной силы. Мы латали дыры на башнях, готовили эликсиры день и ночь. Шили кольчугу, занимались огранкой самоцветов, помогали жителям отстраивать дома, ловили по чужим полям скотину. Времени не было даже на отдых, куда уж там до недовольств.

Бетти вырывает меня из мимолетной задумчивости и тянет за пояс. Всё верно. Нельзя поддаваться усталости, впереди много работы, и куча людей, нуждающихся в помощи, каждая минута на счету.

Быстро начерпав воды и поманив Бетти за собой, я иду обратно к группкам раненых и изможденных.

— Говен! — ко мне радостно подбегает Санна и хватает за лицо. — Ты жив, я так рада!

— Не могу разделить твоей радости, — бурчу, рассматривая раскрасневшееся лицо сестры. — Какого черта ты здесь прохлаждаешься?! Как будто заняться больше нечем!

— Один из магов послал меня к королю с отчетом, — громко верещит. — Сказал доставить немедленно! Хотела взять тебя с собой. Идем скорее!

Санна была так возбуждена, что я недоверчиво нахмурился. Она любила походы в замок. Леди, богатые комнаты и изящные, нерезкие беседы. Ее это пленяло недоступностью и бесконечной далекостью от того, что происходит в домах обычных людей.

— На кой черт оно надо? По-твоему, мне нечем заняться? Посмотри вокруг, Санна, мы еще даже не приступили к завалам. Десятки магов валяются по городу как мешки с репой. Их разве что ослы не пинают носами. Иди к этому дураку и возвращайся скорей, иначе мы тут до весны провозимся. И даже не думай остаться в замке до вечера!

Сестра зло вздыхает и убегает, поднимая пыль. Такая вредная, никогда меня не слушает. Временами я виню себя за то, что не могу поддаться ее дурачествам. Она тянется ко мне, а я, быстро повзрослев, очерствел и вечно бурчу.

— И не задерживайся! Умоляю! — кричу ей вслед.

Вот балда.

— Она же хотела как лучше! — Я испуганно вздрогнул.

— Что ты делаешь? Зачем крадешься так? — кричу на мать, которая возникла словно из ниоткуда.

Её фартук запачкался, а волосы покрылись пылью. Она всегда казалась мне такой уставшей и хмурой, что сейчас была похожа на мертвую. Я смахнул с ее плеча жука, от чего тот зажужжал и в падении умудрился взлететь, уносясь прочь.

— Почему ты не можешь быть с ней хоть немного ласковее?! — грозно продолжила мама.

— Для этого у неё есть ты, и хватит меня уже отвлекать! Займитесь делом! — тычу пальцем ей в лицо.

Ухмыляюсь тому, как мама идентично зло вздыхает и уходит. Моя любимая, нежная и недалекая мама. Мысленно хохочу. Почему? Да просто из-за обыденного и доступного умиления, что только и осталось в подарок от сражения.

Когда началась война, я остался единственным мужчиной в семье. Отец был военным и в мирное время стоял на страже улиц города. Но ровно десять лет назад из шахты подняли камень орков, который стал символом власти над ними и началом войны, бесконечных сражений. В первом же бою отец погиб, как и почти половина нашей армии. Я уже плохо помню его, но тот всегда был весел и старался подбодрить нас. Вечно рассказывал интересные истории и не любил, когда бранятся. Мне всегда казалось, что я совсем не знаю его. Иногда видел отца вечером возле дома, курящего и задумчиво смотрящего куда-то далеко сквозь городские стены. В такие моменты он и правда казался незнакомым.

Возможно, что эта заноза до сих пор сидела во мне, и поэтому я вспоминал мирное время. То время, когда мир казался безмятежным и целым. Тот мир, где наша семья была полной, не думающей о завтрашнем дне, легкомысленной. Мне этого и правда недоставало.

Лореул — это столица Бронды, одной из четырех стран континента. Остальные — Лагма и Серийя — являлись дружественными по отношению друг к другу и находились ближе к горам. Орочью гору и вовсе многие не считали страной. Бронда же занимала почти всё морское побережье, леса и плодородные земли были богаты на урожай, дичь и материалы. Лишь это позволяло нам поддерживать связь с Лагмой и Серийей. С нами не хотели дружить и стремиться к чему-то общему, не хотели никак политически взаимодействовать. Именно это сделало нас сильнее. Но когда началась война между брондсами и орками — никто не пришёл на помощь. Все ждали, когда они превратят нас в пыль. Потеряв большую часть сил, мы всё же выиграли. Но с того момента четко стало понятно, что мы сами по себе.

Я всю жизнь старался сделать так, чтобы Санна и мама знали другой мир. Даже после смерти отца я хотел видеть их счастливыми. Мы уехали из Лореула и жили в ближайшем от столицы лесу, где обитали лесники и большинство лекарей. Завели овец и кур, высадили огород. Я начал учиться магии и учить сестру. Мама уезжала каждые выходные в столицу и продавала сыр, молоко, плетеные корзины, амулеты, которые я мастерил вечерами в беседке рядом с домом. Мне казалось, что так жить — это спасение, покой, который очищал нас от прошлого и спасал перед будущим, но я просто бежал на месте, и вскоре мы всё же вернулись. Нам пришлось. Больше всего я винил себя за то, что дразнил их. Говорил, что всё наладится, словно кости кидал изголодавшим псам.