Волк короны

Драгонбовичи

За чаем мы жались к огню в камине, неспособном обогреть огромное помещение холла.

- Расскажи мне о своей родине?

- Я, честно говоря, не очень люблю Драгонбовичи… Мне куда более по душе прибрежный Конт где я училась и провела свою юность, да и сейчас пытаюсь навестить его если выдастся свободная неделя... Но ты напрасно считаешь, что я не горжусь своей историей. Горжусь как полоумная, хотя это более относится к истории моего рода. Просто обсуждать это с людьми куда более высокого круга не считаю уместным…

- Ну представь что перед тобою мастер сточных труб.

Я засмеялась, зарыла глаза и попыталась себе это представить.

- А так действительно лучше…

- Сгораю от нетерпения

- Ну слушай… Торны по праву считаются революционерами с тех пор как заложили первый виноградник, озеленив пыльные холмы, питавшие бури известью и песком, что год за годом превращали урочище в унылое, вырождающееся обиталище. Все дети женского пола в роду получали образование вне зависимости от наличия  способностей, либо их отсутствия, замечательный пример чему – наша глупая Нанна.

С твоей точки зрения это само собой разумеется, но прошу заметить, мы далеко не ваших благородных кровей, по сути мы – простые работяги, хоть и чуть выбившиеся из общей массы.  Об укладе жизни старых поселений, я мало что знаю. Закрытые, догнивающие в собственном соку, где сплетни породили целую иную религию, безжалостные к себе. Порой, взвывшие от такой жизни, оттуда вырывались ребятишки. Рассказывали немного (и то если повезет и сумеют освоить язык). В основном оседали тут же,  в порту, где всегда нужна дешевая рабочая сила. В браки вступали редко, так как партии представляли из себя, как правило, некудышные, образования не имели, а семейные участки никем не рассматривались как стоящая внимания собственность.

Меня крутило и колотило; Кай без конца подносил мне горячий отвар. И слушал, сверяясь по памяти с данными из открытых ему источников (надо заметить, не так уж плохо быть Тиавелли, когда дело касается доступа к информации). Он умел слушать, как некоторые люди умеют обнять и утешить.

… А я все говорила, говорила и говорила. Про мелкие Драгонбовические розы, что толком не имеют цвета, и потому не совершенно не ценятся селянами. Они однако, обильно цветут все лето и осень,  и потому на всякие праздники их гибкие плети используют для декора, без всякой жалости срезая в огромных количествах. Праздников у нас много и в каждом подворье свои. Как я уже упоминала, в Драгонбовичах нет единой религии. По сути, их и не назвать то никак, кроме как просто местом.

Огромная, густо заселенная территория равноудаленная от всех мало-мальски важных торговых сообщений. Драгонбовичи слишком велики для поселения и слишком малоразвиты для города.  Здесь нет центра как такового и намека на централизованную (как впрочем, и какую-либо иную) власть. Это просто куча людей, которые живут сами по себе. Нет даже единой системы ориентиров. Вас могут послать как в нижний город, так и к большому дереву, магазину, знакомой тетке или в многочисленные местечки, имеющие звучные древние названия неизвестного происхождения – Ляль, Гота, Рижмакова падь, Синезавры. Нумерация и цветовая дифференциация домов, где они есть, спонтанны и неупорядочены. Нас, например, можно найти, четырьмя разными способами - спрашивая дом незабудки в нижней долине; сына двоюродной сестры главы рода, что женат на Аскийке. Можно подниматься по третьему притоку малой реки со стороны гор до развилки с водопадом. Можно выйти на тройной мост (его тут все знают), а после уже вниз, не сворачивая. Это я просто для примера, чтобы объяснить, что запутанно там все так, что там надо родиться.

Если кто-то вдруг попытается навести свои порядки (как это было с созданием системы улиц в городище) он столкнется не с сопротивлением даже, а с искренним непониманием жителей, почему они должны делать так, как хочет кто-то другой. Убедить каждого из многих тысяч (а точной численности населения не знает никто) в своей правоте – задача не из легких, и потому никому это до сих пор не удалось.

И тем не менее, как бы парадоксально это не звучало, Драгонбовичи вполне могли бы со временем развиться в полноценное государство. Здесь, по крайней мере, есть все его признаки, хоть и находятся они в совершенно зачаточном, игрушечном состоянии, как угадываются будущие крылья в рыбьем плавнике. Есть система крепостей (какая деревня, скажите, может похвастаться хотя бы одним укреплением? чаще наоборот), оптические оповещатели, почта (вернее несколько пунктов сбора корреспонденции меж которыми ежедневно работает курьерская доставка), почта голубиная для тех, кто предпочитает ее, подобие ветеринарной службы, дружина, которая не подчиняется толком даже сама себе.

И,  разумеется, множество храмов. Начиная от привычных цивилизованному человеку строений, заканчивая выдолбленными изнутри деревьями, столбами, капищами, рисунками на земле («лабиринты», проходя по которым ты как бы намечаешь этапы решения своих проблем). Здесь поклоняются и достаточно крупному камню, зверю (особенно переростку или носящему белую отметину), ведьме, красивой девке, ставят горящие свечи у источников, совершают жертвоприношения реке и украшают некоторые деревья в лесах и рощах.

***

- А еще  - вставила Нанна, пришлепавшая откуда то на разговор с босыми ногами - у нас в Драгонбовичах проходят ярмарки и театрализованные представления.

Она придерживалась мещанских взглядов на то, что гордиться следует только цивилизованными развлечениями и уж никак не старой голубятней.

Мы молча уставились на нее. Только тут я осознала, что из одежды на мне лишь одеяло, сшитое из мягко выделанных овечьих шкур.

- Совершенно не могу уснуть – пожаловалась она – все думаю о произошедшем.