Волки выбирают пряности

Букет 2. Красный перец и собственное море

С утра город предстал в совершенно ином свете. Лучи утреннего солнца разогнали серость и наполнили мир красками. Воздух был свежим и прохладным, в нём улавливались первые нотки весны.

Люблю это время. Всегда с нетерпением жду второй половины марта и апрель. В эти месяцы внутри просыпается маленький человечек, который ждёт чудес и верит, что они обязательно случатся. Он пробуждается вместе с природой и пробивается наружу, словно робкий зелёный росток.

Не знаю, было ли дело во внезапном потеплении или в том, что я, наконец, отдохнула, но чувствовала себя значительно лучше. Руки больше не мёрзли, и я с удовольствием подставляла лицо весенним солнечным лучам.

А небо такое высокое и прозрачное…акварельное.

Тамаринд только-только начинал просыпаться. На улицы выползали горожане, спешащие по своим делам, торговцы занимали места за прилавками. Недремлющие турьеры совершали первый обход.

Стараясь не попадаться им на глаза, я двинулась в сторону Южной площади.

В душе соперничали противоречивые чувства. С одной стороны невероятно сильно хотелось увидеть «Белый пион». А с другой – так же сильно не хотелось.

Мысль о том, что сейчас магазинчик, которым когда-то владела наша семья, принадлежит кому-то другому, вызывала тупую боль. Вдруг новый хозяин изменил интерьер? Или, хуже того, – название? Хотя, судя по словам Рады, название осталось прежним. Хоть какой-то плюс.

Магазинчик всегда значил для меня очень много. Это было не просто место, где родители зарабатывали продажей цветов. Светлый, уютный и родной – он являлся настоящим домом. Мама всегда любила цветы. Некоторые из них выращивала сама, сама же создавала красивые композиции. Я вечно путалась под ногами и просила дать какое-нибудь задание. Обычно мама улыбалась, сажала рядом с собой, и мы вместе составляли букеты. А по вечерам собирались дома, размещались в гостиной и папа что-нибудь читал. Обязательно вслух. Мама убаюкивала моего годовалого братишку, а я с интересом слушала звучащие рассказы.

Но даже этот съёмный домик не был нам так дорог, как цветочный магазин. До сих пор помню, как родители постоянно пытались в нём что-то улучшить и переделать. Мама обходила все местные лавки в поисках идеального декора – каждой мелочи уделялось особое внимание.

Эти воспоминания были самыми светлыми. Я боялась увидеть, что место, с которым они связаны, и где я родилась, сейчас может выглядеть совершенно иначе.

Южная площадь была довольно большой – самой крупной в городе. Центральной. Здесь располагалось множество магазинов, значительная часть которых была построена недавно. Как я и предполагала, в городе многое изменилось.

Оказавшись на площади, неспешно побрела по тротуару, осматриваясь по сторонам. От витрин отражался солнечный свет, и казалось, что они ярко горят. Как и многочисленные, разлитые под ногами лужи. Старую парикмахерскую отреставрировали, и теперь она выглядела как сошедшая с картинки. Та же участь постигла и магазин канцелярии. А вот продуктовый закрыли.

Я прошла ещё немного вперёд, и вскоре взгляд зацепился за новенькую вывеску. Если память не изменяла, раньше на этом месте было пусто. Теперь здесь находилось аккуратное двухэтажное здание с белым балкончиком и небольшой летней террасой. Судя по названию на вывеске – кафе.

«Сладости и пряности».

Интересно…и стильно.

Окна были завешаны белыми простынями, и посмотреть, что твориться внутри, не представлялось возможным. Судя по всему, здесь всё ещё вёлся ремонт, и пока кафе не работало.

До «Белого Пиона» осталось пройти всего ничего. Глубоко вдохнув, я собрала волю в кулак и решительно зашагала вперёд. Намерено не смотрела на магазин вплоть до того момента, пока не оказалась прямо перед ним.

Стоило поднять глаза на знакомое здание, выкрашенное в бледно-голубой цвет, как сердце забилось чаще. У крыльца стояла пара клумб, покрытых коркой серого снега…раньше там цвели пионы. У входа – подвесная корзина со «спящим» цветком. Всё тот же медный колокольчик, висящий на двери, и те же белые перилла лестницы.

Я тронула их кончиками пальцев и медленно поднялась по ступенькам. Оказавшись на крыльце, коснулась дверной ручки и замерла. Горло стало шершавым, руки слегла подрагивали.

Мне давно не приходилось так волноваться. Даже когда пробиралась в город, не испытывала подобного. Страх, перемешанный с волнением и щемящим чувством ностальгии. А ещё обидой – на судьбу. Не исчезни родители семь лет назад, моя жизнь сложилась бы совершенно иначе. И я не стояла бы сейчас, одетая в жалкие обноски, испуганная и безнадёжно одинокая.

Негромко скрипнув, дверь пропустила меня внутрь.

Нежные пастельные тона, высокий потолок, светлый паркет, пара кресел, стоящих у окна – то, что отметила первым. Следующее – цветы. Стоило войти, как на меня обрушился восхитительный запах. Свежий, сладкий, пряный, нежный – здесь присутствовал целый спектр ароматов.

Вазы заменили на новые. Букеты в основном составляли дорогие розы, которые доставляли из соседней области: с длинными стеблями, аккуратными листочками и крупными бутонами.

Любимые мамины картины тоже исчезли. Вместо них повесили какие-то натюрморты.

В целом сделанных изменений было достаточно, чтобы превратить милый уютный магазинчик в напыщенно-дорогой. Хотя этих самых изменений было не так много, они сразу бросились в глаза. В тоже время я чувствовала, что настоящий дух этого места, хранящий старые воспоминания, всё ещё находился здесь. Скромный и застенчивый, он словно притаился и лишь на время уступил место роскоши.

-Ты что здесь делаешь? – внезапно вывел меня из задумчивости резкий голос. – Бродяжкам в этом магазине не место!

Из-за прилавка мне навстречу вышла женщина лет пятидесяти на вид. Чопорная и сухая. На худощавой фигуре сидело идеально подогнанное платье…кажется, сшитое на заказ в престижной мастерской. Чуть тронутые сединой волосы были собраны в тугой пучок – так, что не выбивалось не единой пряди.