Волонтер: Нарушая приказы.

Глава 1 (часть 2)

    III

  Ближе к вечеру, когда июльское солнце умерило свой жар, из крепости в направлении будущей столицы государства, выехал небольшой отряд. Возглавлял его капитан Христофор Шредер. Назначен он по личному приказу коменданта, и обязан доставить царевича Алексея  в Санкт-Петербург живым и невредимым. Золотарев полностью доверял этому человеку и был уверен, что тот выполнит все его указания.

Андрей уже давно отметил, что капитан был честолюбивым и готов на все, чтобы занять более высокие посты. Так что данное комендантом поручение могло способствовать получению им очередного звания. Как предполагал Христофор, Петр оценит его заслуги. К тому же, как отмечал в своих записках Алексей, был капитан отважен и смел, но при этом сломя голову в пекло не лез, предпочитая, словно играя в шахматы, просчитывать наперед всевозможные варианты и их последствия.

Кроме того, Золотарев, в присутствии Христофора Шредера, лично проверил выбор попутчиков царевича. Без разговоров Андрей одобрил Онегина и Шипицына. Несколько минут размышлял над кандидатурой Монахова (того самого бывшего монаха Никона, что еще под Архангельском поступил в воздушный флот). Как уже описывалось, молодой денщик Онегин был ровесником Алексея, и являлся тому правой рукой. Андрей даже сравнивал его с фаворитом Петра – Меншиковым. Тоже из народа, так же готов на все ради его высочества. Одно лишь отличие – не вор. Боцманмат Шипицын - этот храбрец, отличался безрассудством. Приятель царевича (другого слова Золотарев подобрать не мог) обладал не хорошей привычкой - влезать в неприятности, которые (как считал Шредер) можно было избежать. Вроде привычка не хорошая, но иногда так нужная. Зато бывший монах Никон – осмотрительный. Проблема только в том, что приказывать поручику Михайлову он не мог. Но будет ли юнец прислушиваться к советам солдата?

От Нарвы до будущей российской столицы более ста верст. В будущем, это Андрей помнил точно, на их преодоление уйдет всего-то несколько часов, но сейчас в начале восемнадцатого века, это путешествие займет куда больше времени. Хорошо если за несколько суток уложатся, а если нет?

За сутки добраться до Санкт-Петербурга думал добраться и царевич, да вот только Шредер не был в этом уверен. По мнению Христофора, после двух дней невыносимой жары вполне возможно, что мог пойти дождь, а ведь в лесу еще и укрыться нужно. Дай бог до его начала успеть какую-нибудь захудалую деревеньку найти, чтобы в ней остановиться да непогоду эту переждать.

  Ехали медленно, переговаривались. Онегин и Шипицын пытались шутить. Монахов, придерживая правой рукой ручницу, покуривал трубку. Лишь только Шредер, да Алексей были сосредоточенные. Царевичу очень не нравилось, что он был вынужден покинуть крепость, то, что его присутствие в Нарве послужило причиной, ему в голову не приходило. Откуда ему было знать, что Карл изменил свои первоначальные планы. По мнению царевича, мало ли почему шведский король выдвинулся к захваченным русскими его бывшим городам. Стоит для читателей открыть один секрет, о котором знали только комендант крепости, да полковник Белозерского полка, у царевича в крепости осталась пассия, в которую Алексей был влюблен. 

  - Как думаете, ваше благородие, - спросил вдруг Монахов, обращаясь к Шредеру, - дождь будет?

  - А куда ж без него.

  Капитан снял треуголку и обтер платком потный лоб.

  - Но я надеюсь, ваш небесный покровитель, - тут Христофор подмигнул царевичу Алексею, - Илья пророк смилуется над вами, и отведет грозу.

  -Не знаю, смилуется или нет, - прошептал бывший монах, затушил трубку и пихнул ее в кисет, - но помолиться и попросить у него помощи можно.

  Царевич посмотрел на Монахова, и заметил, как служивый прикрыл глаза. Читать молитву вслух бывший монах не стал, а лишь зашевелил губами.

  - Как думаешь, - произнес капитан, - поможет?

  Монахов ничего не ответил. Он только осенил воздух крестным знамением.

  -Ну, не хочешь говорить, - вздохнул Христофор, - не говори.

Через несколько верст капитан понял, что погода начала портиться. Вначале подул неожиданно холодный ветер. Затем начало темнеть. Капитан прекратил разговор с царевичем и взглянул на небо.

-Э, вон тучи собираются. – Пробормотал он, - найти бы укрытие, пока не промокли.

Христофор посмотрел на Онегина и Шипицына. Вот она гордость русской армии. Им сейчас не до предстоящего ливня, все шутят о чем-то. Может девиц обсуждают, а может и над командованием в крепости посмеиваются. Эх, показал бы капитан Шредер кузькину мать этим озорникам да не положено. Чай руководство все равно, не узнает.

  Громыхнуло. Шутки тут же прекратились, и оба паренька посмотрели на капитана.

  - Сейчас дождь начнется, - проговорил тот, и словно в подтверждение его слов небо, где-то позади них расколола напополам молния. - Сейчас бы укрыться где! Эй, Монахов, - обратился к бывшему монаху он, - что не подействовали твои молитвы? Я погляжу, ты, только зря потревожил Илью Пророка.

  - Не богохульствуйте, капитан, - вспылил солдат, - бог он же все слышит. И не смейтесь.

И тут Христофор впереди разглядел деревянный дом, который вряд ли мог в этих краях принадлежать чухонцу или эстляндцу, они таких не строят. Больше на русскую избу похож.

   - Вон он - знак Ильи Пророка! - воскликнул Никон, и показал на дом.

Капитан промолчал. Непроизвольно перекрестился и тут же отогнал мысль, что после службы, уйдет в монастырь, чтобы и грехи свои отмолить, да за жизни, загубленные во время войны похлопотать перед господом.

  - А ну, пришпорим лошадей, братцы, - проговорил он, - а то сейчас как польет.