Волшебница Изумрудного леса

Волшебница Изумрудного леса

Зои безумно любит читать интересные истории: про волшебные страны, фей и гномов, про говорящих зверей, про принцесс и принцев. Зои нравятся сказки, а не бесчисленные энциклопедии, что вечно приносит отец-инженер. Он обычно говорит ещё, мол, книжку передала фея, но Зои не глупенькая. Она знает, что настоящая фея, если б и передала что-то для учёбы, то только какой-нибудь магический томик. Ещё у Зои стопроцентное зрение — так сказал дяденька врач, подписывая разрешение на посещение школы. И она видела своими хорошенькими глазками, что отец покупает свои скучные книжки за мятые зелёные банкноты, в лавочке длинного и сухонького, как сверчок, старичка Роджера. Но Зои отец говорит, что лишних денег нет, когда она просит купить на ярмарке очередную сладость…              

Отец — лгун и упрямец. Чтобы уговорить его обменять свои дурацкие научные талмуды на правильные книжки, приходится устраивать истерики. Отец сначала всегда пытается объяснять, уговаривать, но в конце концов безропотно подчиняется её воле.              

Зои выстраивает книги по цветам корешков на сколоченных отцом простеньких полочках. Книг этих немного: томик сказок Перро, сборник Гофмана, «Алиса в Зазеркалье», «Питер и Венди» и её детская гордость — почти полное собрание сочинений Баума про страну Оз. Как-то так вышло, что почти все обложки — зелёные. Но это даже хорошо, Зои зелёный нравится. Зелёный — цвет жизни, цвет молодой травы, цвет листьев растущих неподалёку яблонь, цвет леса, куда ей ходить пока запрещено, и её собственных глаз.              

Зелёный — очень красивый.              

Но школа Зои всё равно не нравится, пусть одна из стен выкрашена в любимый изумрудный, а белая занавеска в классе красиво колышется на ветру, будто парус, навевая мысли о быстроходных кораблях и дальних странствиях. Учительница почти такая же скучная, как и папа, пусть и немного его моложе. Она запрещает Зои долго глядеть в окно, принуждает писать какие-то непонятные фразы, не объясняя толком их смысла. А стоит отвлечься — возмущённо стучит костлявым кулачком по парте, заставляя вздрагивать, и говорит высоко и пронзительно: «Это неприемлемо! Просто неприемлемо!».  

В конце концов сдаётся и она. Зои растёт, из милой мечтательной девочки превращается в красивую, но совершенно оторванную от земной жизни девушку с золотистыми волосами, колдовскими глазами и веснушками на открытых кокетливо плечах. Реальный мир ей всё ещё абсолютно не интересен, и учительница твердит извечное «неприемлемо» лишь себе под нос, почти не размыкая губ.       

***

В какой-то момент на отца нападает хворь. Прежде крепкое и сильное тело становится дряблым и хрупким, каштановые волосы всего за пару недель перекрашивает в снежно-белый, взгляд, и до того бесконечно усталый, теперь ничего не выражает. Зои гладит отца по голове и говорит, что всё будет хорошо. Уверенно, весело. Всё всегда заканчивается хорошо, она знает… Но отцу лучше не становится. Он лишь кривится брезгливо на все её заверения в лучшем будущем и прогоняет прочь: видеть перед смертью её глупое и довольное лицо он не может и разговаривает отныне только со своей сиделкой.             

Зои не обижается на эти «причуды». Она почти уверена, что отец говорит не всерьёз, когда называет её чокнутой, его просто прокляли — не может же обычная болезнь быть столь стремительной и смертоносной? Любое проклятье можно снять, а значит, просто нужно понять, как именно. Отныне все дни свои Зои проводит в поисках ответов. Желтоватые объявления на фонарных столбах, работающие лишь наполовину неоновые вывески — во всем ей видятся знаки, оставленные волшебными сущностями. Зои следует им безо всяких сомнений: герои не должны слишком много думать, их судьбы направляет случай!.. Но раз за разом указатели ведут в никуда.              

Ещё чуть-чуть — и она, быть может, бросила бы всё эту затею, не из здравого смысла, а поверив, что отец просто-напросто должен умереть и такова его судьба, но чудо всё-таки случается. Проследовав по стрелке на очередной неоновой вывеске, на этот раз ядовито-зелёной и обещающей новые приключения, Зои оказывается в маленьком пустом кинозале.              

На входе нет контролёра, из четырёх рядов откидных кресел занято только одно, на экране сменяют друг друга чёрно-белые сюрреалистичные картины. Единственный посетитель, длинноволосый, странно и ярко одетый мужчина чуть за двадцать, осматривает их холодно, расфокусированным взглядом. Гораздо больше его занимает плотный густой дым, что, выходя изо рта, образует кудрявые серые кольца.              

«Он как гусеница из Страны Чудес. Точно волшебник», — мелькает у Зои мысль.              

— Извините…              

Мужчина резко, по-птичьи, оборачивается, делает ещё одну затяжку и расплывается в тёплой ленивой улыбке:             

— Чего тебе, сестра?              

— Немного волшебства, — прямо отвечает Зои.              

Если бы она вдруг ошиблась, мужчина тоже назвал бы её чокнутой или хотя бы удивился. Но этого не произошло.              

Волшебник только шире улыбается:              

— Не здесь, красавица. Подходи в лес к вечеру.       

***

Зои бежит по лесу. Каждый вдох будто выбивает из лёгких воздух, а не наполняет им, горло спирает спазм. Кажется, её хотят посадить в темницу за то, что она дарила людям волшебные травы от душевных болезней. Наверное, они работают на стороне какого-то тёмного властелина.