Волшебные фонарики

Волшебные фонарики

Сегодня по небу летела лошадь. Ветер играл случайной игрушкой, и ее копыта или торчали вверх, или смотрели вниз. Иногда она заваливалась на бок и походила издалека на большой блестящий дирижабль. Яра напрягла зрение – лошадь была синей, почти черной, таких девочке еще не приходилось видеть. Но лошадь летела слишком высоко и надежды, что она приземлится за лесом – не было. Придется довольствоваться тем, что есть – большим желтым шаром, который почти сдулся. Он долетел до края леса и зацепился за ветку дерева, не очень высоко. Яра без труда вскарабкалась на осину, протянула руку и достала тогда еще полный воздуха шар. Спрятав его в оборках пышной юбки, принесла домой и затолкала за печку. Здесь не найдут. Шар, конечно, лучше фонариков. Те сгорают, не долетев до земли и проку от них никакого. Красиво только, когда летят, особенно вечером и если несколько сразу. Лошадь выглядела куда соблазнительней, но она уже скрылась за дымчатым облаком.

«Вряд ли такое облако принесет дождь» - подумала Яра, - «а бочка почти пуста». Надо бы сходить к реке. Воды хватит еще на пару дней, но девочке не терпится к речке. Туда, где заканчивается Территория. На днях Яра отпраздновала первое совершеннолетие, ей можно приближаться к границе. Хотя, она бывала там и раньше, но об этом лучше не рассказывать.

Схватив деревянное ведро, отвязала Мулата. Большой лохматый пес радостно ткнулся коричневой мордой в шею хозяйки. Яра поцеловала мокрый кожаный нос, увернулась от алого языка – какие нежности, ну тебя, шальной! Мулат рад размяться. Сидеть на цепи кому радостно. Заливисто лая, неугомонный пес убежал далеко вперед. Подняв облако пыли, остановился, поджидая девочку.

Подошли близко к границе, миновали могилу кузнеца, которого река утащила в прошлом году. Поговаривали, будто могила кузнеца пустует, а хозяин ее где-то бродит. Лучше не думать! Охраны возле воды нет, прекрасно. Издали слышны удары и хохот – играют в кости. И, правда, кому захочется в такую жару охранять Территорию. Никуда она не денется, стояла сотню лет, и еще простоит. А Яре лишние глаза не нужны. Мулат добежал до излучины, стоит у самой воды, переминается с лапы на лапу – вязкая жижа засасывает, не дает стоять на месте.

Именно Мулат обнаружил этот лаз на прошлую луну. Почти незаметный, низко над водой, в зарослях ивняка. Кто-то сильный изогнул ветки подковой, но потом, словно передумав, вернул на место. Да не все. Ивняк хоть и гибкий, да не даст собой распоряжаться. Потому и приметили его Яра с Мулатом. Пес весело лаял, разгребая ветки. Полетели комья грязи, мелкие камешки. Может, бобер прошел. Но вряд ли бобру понадобилось себе проход от ивняка освобождать. Люди делали, человеческих рук работа. Только вот в школе ничего о таком не говорили, да и спрашивать не стоит. Еще заподозрят в чем. Покидать Территорию нельзя. Там, за речкой – опасно.

Яра подошла совсем близко к лазу, огляделась по сторонам. Сильно ухнуло в груди, перехватило дыхание. А пес никак не уймется, поскуливает от нетерпения. Да уймись же ты, услышат!

Поставила возле себя ведро, присела на корточки. Воду набираю, что такого. Потянула на себя непослушные ветки. Все, как прошлый раз - вешки по сторонам тропы. Самой тропинки не видать, она под водой прячется, но по воткнутым в дно палкам можно догадаться, куда ведет этот путь. На ту сторону. Снова забилось сердце. Что там, на том берегу? Кто туда ходит? Ведь если дорога есть, есть и путник. А все знают, что туда нельзя. И Яра знает. В школе каждый день говорят, после гимна сразу оповещение: как опасно ходить к реке, сколько фонариков пролетело над Территорией, о вреде воздушных шаров. Хотя какой от них вред, Яре не понятно. Сидит себе за печкой, только и можно достать, когда дома никого нет. Фонарики, те понятно – упадут с неба, подожгут овин или избу. Они как появляются, колокол с ратуши звонит, как сумасшедший. Люди-то поначалу выбегали из домов, кто в чем – ночь на дворе, а потом перестали. Ни на кого ни разу не упало, так чего суетиться зря. Теперь если кто и выйдет наружу, так только поглядеть.

Пес первый протиснулся сквозь ветки, лег на пузо, пополз, ничего что грязь. Яра подоткнула подол юбки, опустилась на колени. Не пристало барышне восьмилетнего возраста в грязи барахтаться, но любопытство сильнее. Выбралась, ветки назад приладила, дотянулась до первой вешки. Под ногами скользко, чуть в бок и нога тонет в темной густой воде. В этих местах не то речка, не то болото, не поймешь сразу. До второй бы дотянуться. Далековато для детских рук, сразу видно, взрослый тропу метил. Псу все нипочем, нюхает воду и идет себе.

Еще одна вешка, еще, вот и почти весь путь пройден. Впереди – настоящие заросли. Буйно разрослась бузина, за ней деревья. Есть, где укрыться. Охрана на кости отвлеклась пока солнце печет. А как прохладней станет, так могут и обход устроить. Надо бы туда и сразу назад. Одним глазком глянуть на запретное место. Только бы на волшебников не наткнуться. Страшные они, говорят. Превратят в фонарик и пустят по небу. Да и дома ничего хорошего не ждет, если поймают.

Вот и берег, грязи по колено и тут. Вырвала клок травы, отерла руки. Толку то, вся измазалась, наверное, от Мулата не отличить. Пес выскочил на берег, отряхнулся, грязные брызги полетели Яре в лицо. Ну, спасибо!

Деревья такие же, как и на своей стороне, осины, березы попадаются и трава такая же. Словно и не переходила реку. Тихо очень, птицы не поют, только кузнечики стрекочут. Мулат остановился, навострил уши, рычит тихонько. Учуял кого? Мелькнуло что-то за деревьями и пропало. Может, белка? У Яры засосало под ложечкой. Не к добру такая тишина. Оглянулась на тропу. Дать бы деру, но обидно – такой путь проделала, и ни с чем уйти? Снова что-то мелькнуло. Мулат сорвался с места и с громким лаем понесся в чащу.

Яра едва поспевала за собакой. Деревья становились все выше, тени гуще. Девочка совсем выбилась из сил, остановилась.