Волшебный.

1.

          - Мам!

- М-м-м?- промычала я.

- А кто мой папа?

Ярко-розовая детская тарелочка выскользнула из моих рук и покатилась под стол. Виноградинки, бережно отделенные от ветки для дочери, весело разбежались по моему свежевымытому полу.

- Доигралась?! - прокомментировала дочь, скептически скривив лицо, в точности, как мать.

- Ешь свою кашу, мы опаздываем.

Годы работы над собой научили меня материться в себя и говорить при дочери на языке, достойном выпускниц института благородных девиц.

Семь лет я ждала этого вопроса ежесекундно , а получила его, словно удар под дых, когда мыла фрукты для этого маленького дьяволёнка. Ну не подло ли?!

Кажется, я готовила целую историю на этот случай. Как она там начиналась? Вот бы вспомнить хоть пару строк! Господи, не смотри не меня так, женщина!

Женщина, моя семилетняя дочь Ева, ждала ответа.

- Почему ты спрашиваешь?

Встречный вопрос - лучший способ тянуть время. Пусть поразмышляет и расскажет, пока я придумываю ложь.

Ложь убедительную и достаточно исчерпывающую. Потому что правда приведёт её в восторг сейчас, а позже - развяжет язык и сотрёт мой авторитет.

- Потому что у Полины есть папа, у Максима есть, даже у Петьки вон, тоже есть! Он уезжает к нему каждые каникулы. А всегда то с тобой, то с бабой!

- Вот уж не повезло тебе! - съязвила я.

Вот так всегда - вкладываешь в детей всю душу и время, а им папу подавай, хоть какого. Хоть Петиного.

Не удивлюсь, если она захочет поехать к нему на каникулы.

- Кто мой отец, женщина?!

Мне кажется, или моя дочь от Берия?

- Дед Мороз! - воскликнула я.

Конечно же, она театрально закатила глаза и с обреченным вздохом встала из-за стола.

- Поговорим об этом позже. - решила Ева, убрав за собой тарелку. - А то мы в школу опоздаем.

- Как скажешь, шеф!

- Ну и шуточки у тебя сегодня, женщина!

Я отвезла её в школу.

Отлично! Есть целых 6 часов, чтобы придумать достойного отца для своей дочери. И параллельно попробовать поработать.

Погиб на войне.

Какой? В 2010 все было тихо. У нас, в России.

Нормальный курс доллара и евро, голландские сыры и бельгийский шоколад на прилавках, и никаких клановых баталий между моими родственниками из Питера и Харькова.

Все шло прекрасно. Мне исполнилось 30 лет и я была замужем восьмой год и весила 80 килограмм. Но сейчас не об этом!

Какой ещё вариант?

Я припарковалась и поднялась на 17 этаж - мой второй дом.

Моя работа. Работушка. Любимая.

Раздав всем указания и придумав "очень важную встречу по укреплению и улучшению наших позиций на мировом рынке, которую нельзя отменить", я смылась. Грамотное делегирование обязанностей - тоже весьма кропотливый труд, как ни крути.

Я поехала к подругам, в конце концов, они тоже причастны.

Осталось 4 часа.

Дорогая, твой отец заболел и умер ещё до твоего рождения.

Но это же Ева, она пристанет с расспросами о болезни и найдёт неточности. Как лиса находит малейшую лазейку в курятник.

Простояв в пробке на Невском и переговорив со всем Светом , я приехала в дом своего детства. Где жила мама и две моих подруги. К счастью , обе растили детей и большую часть дня проводили дома. Неслыханная для меня роскошь.

У одной, Марии, декрет обещал плавно перетечь в пенсию. В свои 37 она могла похвастаться выводком из четырёх дочерей и финального, долгожданного сына. Муж её, узнав пол последнего ребёнка, на радостях запил и превратил это состояние в еженедельный ритуал.

Маша мужа любила и, как истинная жена декабриста, преодолевала с ним все его алкогольные каторги.

Мадина же, умница и красавица, которую родители рано выдали замуж, не работала вовсе. Она была из тех женщин, ради которых мужчины убивали драконов, завоевывали земли и свергали королей. Они растили сына и дочь. Жили вполне гладко, но немного отчужденно друг от друга.

Я заскочила в магазин, купила торт подругам, недельный запас еды для матери и забежала сначала к ней.

- Привет, мама!

- Боже! Все в порядке, Лена? - встревожилась женщина.

- Да, мам! Я на секунду. Ева считает, что ты плохо питаешься! Я принесла тебе еды. Позвонишь ей после уроков, расскажешь, что ела, а то она меня замучает!

Людмила Михайловна засмеялась. Сдержанно и скупо, как истинная петербурженка.

- Ох уж этот ребёнок! Не перестаёт меня удивлять!

- Да, это точно. Все, я побежала дальше! Сегодня - судный день! До выходных!

Я поцеловала мать и убежала в соседнюю парадную. Маршрут, истоптанный нами за 29 лет дружбы.

Я открыла дверь подруги личным ключом. Маша сидела на кухне и пыталась накормить сына.

Малоежка сопротивлялся, что есть сил, чем вымотал мать ещё до полудня.

- Привет, Лен!

     - Привет, Мань! Как ты?

- Он не ест! - заныла Маша. - Я не могу больше!

- Так, давай его мне. Я накормлю и спать уложу , а ты ставь чайник и зови Мадину. Нужен совет!

Осталось 2,5 часа.

И вот, наконец, когда свидетели были накормлены и уложены , а наш рыцарский круглый стол был готов к чаепитию, мы расселись и четыре любопытных глаза уставились на меня.