Воображая зло

Воображая зло

Душераздирающие крики разносились по тёмному, глухому переулку. Молодая и хрупкая девушка изо всех сил отбивалась от нависающего над ней тела, но сильные мужские руки прижали её запястья к мокрому, грязному асфальту. Их было четверо. Один неуклюже прыгал на одной ноге и снимал с себя джинсы, в то время как второй задрал её полурасстёгнутую кофточку, улыбаясь и облизывая свои потрескавшиеся губы. Двое других стояли в стороне. Казалось, им не было и двадцати.

В конце переулка мелькнула тёмная мужская фигура, которая двигалась, покачиваясь из стороны в сторону. Она попыталась окликнуть, но жирное тело отвесило несколько оглушающих ударов по лицу. Это на некоторое время выбило её из реальности. В ушах гудело, а во рту отчётливо чувствовался металлический привкус крови. Двое у стены направились к мужчине. Он был пьян, но будто вмиг протрезвел и, спотыкаясь, ретировался за угол под гнусные улюлюканья молодых парней.

Перед глазами прыгали и проплывали чёрные круги, смешиваясь с яркими вспышками света. Нависающее тело издало истошный рёв, будто раненый дикий зверь. Хватка на секунду ослабла, но этой секунды хватило для того, чтобы вцепиться ногтями в лицо насильника. Толстяк закричал пуще прежнего, только теперь от боли. Выругавшись отборным матом, он сомкнул руки на её горле и надавил всем весом своего необъятного тела. Во рту у неё пересохло, тело забилось в неконтролируемых судорогах. Толстяк скомандовал подручным держать её за ноги. Она впилась в мужчину пристальным взглядом, наполненным всепоглощающей ненавистью. Грудную клетку пронзила тупая давящая боль, словно на неё рухнул тяжёлый сейф. Помутневший взгляд устремился в небо, а в уплывающем сознании возник образ ребёнка с поломанными оленьими рогами. «Что ты делаешь здесь, оленёнок? – мысленно спрашивала она. – Спасайся, убегай хотя бы ты. Мне уже не помочь».

И наступила темнота.

***

Вечернее сентябрьское солнце близилось к горизонту. Арсений насупился и приподнял ворот пальто. Очередная выставка, на которую его затащила Виолетта, совершенно не впечатлила. Никак он не мог привыкнуть к современному искусству. Абстрактные фигуры лёгким росчерком кисти превращались в непостижимые разуму силуэты. В одну из картин он вглядывался дольше, чем в остальные. Виолетта увидела в ней влюблённую пару, которая сплелась в страстном поцелуе. Но сколько бы он ни всматривался в два разноцветных прямоугольных пятна и несколько оранжевых линий на тусклом голубом фоне, так и не мог разглядеть в них совершенно ничего такого. Он любил живое и дышащее море Айвазовского, лунные ночи Куинджи, ослепительные лучи солнца Богаевского, но такой абстракционизм…

– Абракадабра какая-то, – приглушённо резюмировал Арсений, чтобы другие посетители не услышали.

– Картина называется «Воображение», – девушка звонко рассмеялась. – Тебе тоже не помешала бы его толика.

Он натянуто улыбнулся. Много раз за последние годы он слышал эту фразу. Все твердят в один голос, что ему не хватает воображения. Друзья неловко отводят глаза в сторону и невзначай переводят разговор на другую тему, когда он спрашивает, нет ли в их крупных архитектурных компаниях свободных мест. Неискренне, даже насмешливо, улыбаются, когда он рассказывает о своих новых идеях. «Бездарность». Конечно, куда ему до них.

На выходе Арсений в последний раз окинул взглядом неуютный серый лофт, завешенный картинами молодых и неизвестных доселе ему художников. И всё-таки современное абстрактное искусство не для него.

Виолетта держала его под руку, увлечённо рассказывая про архитектуру здешних исторических зданий, которые впечатляли её каждый раз, когда она здесь оказывалась. Однако он совершенно её не слушал. Всё размышлял над воображением как таковым. Талант, дарованный с самого рождения. Одни его развивают до недостижимых небес, другие – довольствуются малым. Арсений же не хотел ползать по земле, но и до небес ему было не дотянуться.

Попутно читал вывески на магазинах и не заметил, когда они свернули в тупиковый переулок. Фонари работали здесь через один, поэтому освещением служили яркие вывески, одна из которых заинтересовала Арсения. На витринном стекле неоновыми буквами горела надпись «Узнай своё будущее». Он взглянул на Виолетту – она закрыла глаза и, взяв его ладонь в свою, стала выводить другой рукой круги в воздухе.

– Чувствую! – она сделала голос томным. – Твоя девушка – богиня красоты!

Арсений зашёлся в смехе. Довольная собой, Виолетта потянула его дальше, но он остался стоять около витрины.

– Зайдём? – неожиданно для самого себя предложил он, заворожённо глядя на неоновые буквы.

– Не страдай ерундой, Арс, – нахмурившись, ответила Виолетта. – Здесь всё не по-настоящему, ты же понимаешь. Эти шарлатаны читают человека, используют шаблонные фразы, авось попадут в точку. По итогу ты сам всё о себе и рассказываешь, сам того не замечая.

– Не ты ли вечно твердишь, что мне не хватает воображения?

– Я любя, да и причём здесь это?

– Давай поспорим с тобой?

Виолетта сложила руки на груди. В её глазах одновременно читалось непонимание, смешанное с заинтересованностью. Споры она любила. Но больше всего – выигрывать в них.

– Если я смогу придумать себе другую личность и этот, – Арсений слегка прищурился, глядя на неоновые буквы, – господин Эдуард не раскусит меня, тогда ты месяц моешь посуду.