Вопреки. Сага: Том 1

ПРОЛОГ

Грязная лохматая девица с осунувшимся замученным лицом смотрела на меня с поверхности воды в чане. Кожа обветренная, волосы слиплись – всё в ней жалко, кроме горящих яростью глаз. Зверь в клетке.

Это я.

Ловлю отражение и жутко: неужели люди такими бывают?

Руки с грязными ногтями ударили о водную гладь, и отражение пропало. Я выгляжу не для продажи, но удовлетворительно для вселяющей ужас рабы рынка Омара Халифы.

Смочив кусок ткани в воде, выжала и приложила к раненым стопам. Мой сдавленный рык пропал в давящей тишине – удержала его с большим трудом, зажмурив глаза от боли.

Медленно открыла глаза навстречу слепящему солнцу, которое любопытно заглядывало в мою темницу сквозь решётку на окне. В промежутках между необузданной злостью на человечество мечусь от неистового желания выжить в этом сущем аду невольничего рынка к тупиковому вопросу «а, собственно, зачем?».

И правда: зачем?

Колючий и к тому же заплесневелый матрас подо мной не мотивирует на философские посиделки, голова отупела то ли от жары, то ли от истощения и всего пережитого – разве важно?

Но отчаянно хочется жить, пусть смысла и нет.

А потому ищу ответ «как», ведь – напомню — я в аду.

В смердящим к тому же…

А вот и вариант!

Сытый мохнатый паук величиной с кулак медленно перебирал ленивыми лапками, двигая к темнице. Красный с бурыми ворсинками – таких в моём мире не бывает, а в мире магии пруд пруди. Доподлинно знаю, что его яд убивает мгновенно — видела смерть одной из рабынь, когда ещё жила со всеми остальными в более комфортной части здешней тюрьмы. Там, к слову, не было так жарко и душно, пол отделан деревом, а не камнем, как у меня в карцере. Днём там прохладно, да и после захода солнца вполне терпимо, а сейчас мне достались условия просто невыносимые: днём адово пекло, ночью жуткие сквозняки и колючий холод. Если поднимается песчаная буря – я узна́ю первой, откашливая содержимое пустыни – хоть песочные замки строй!

Можно, конечно, вскинуть руки к небу, да поныть о несправедливости, сопли по чумазому лицу размазать... поможет? Э-э, нет! Тогда не буду терять время. Но даже если б хотела, не смогла бы, ведь и сказать-то нечего. Напрягусь до микроинсульта, а не вспомню кто я и откуда, я человек без прошлого. Не помню адрес, город, семью, когда родилась и где училась, ничего! Ничегошеньки! Одно радует — умения остались и потому я на смертном одре без труда высчитаю синус прямого угла — полезный навык, между прочим...

Естественно, я в душе́ не чаю, как мне подфартило оказаться на рынке рабов. От тюремщиков, не по делу перетирающих все слухи, узнала, что хозяин этой богадельни подобрал меня бездыханную у берега моря, пленил и привёз к себе на рынок, чтобы выгодно продать. Надёжный источник информации? Нет. Однако других не имею.

О продаже: ох, так неудобно! — она с крахом провалилась. В отличие от покорных рабынь Омара Халифы, которые рады отдаться кому угодно, лишь бы покинуть без преувеличений адское местечко, я пыталась сбежать. И это тот самый случай — горе от ума.

Меня выставляли на торги несколько раз. Ставки росли – это пугало, а Омар же потирал руки, оставлял покупателей с носом. Я не сразу поняла к чему сложности, но оказалось, что чёртов спекулянт приберёг меня для определённого господина, а выставлял ради набивания цены. Приговаривал что-то, но я не сразу освоила язык, потому не понимала о чём речь. Чуяла и сердцем, и другими местами – ох, не к добру.

Когда цена дошла до шести сотен золотых – а это космическая цена по местным меркам, мне вдруг стало дурно, а вот Омар подразбился – зря, ведь это стоило ему уха. Нет, я, конечно, метила в горло, но маленьким заточенным камнем вышло грязно и неловко, ох, и кровищи было… совсем не голубой, и пахло прокисшими пельменями. Гадость! Торги я сорвала, карьеру топ-раба, кажется, тоже, а Омар Халифа сорвал голос, визжа как поросёнок. Добила бы, но оттащили меня вмиг. Паника, переполох, пельмени эти кислые – мухи слетелись, солнце палящее…

На торги больше меня не выставляли, а тот самый господин, которому меня хотели сплавить, всё не ехал. В любом случае покрыть расходы моей продажей казалось уже невозможно, и тогда Омар решил внедрить тотализатор, выставив меня на арену Смерти. Какие-никакие, а деньги.

Чёртов мир магии!

Если выйдет пережить Арену , то после неё уж точно приедет тот господин. И пусть я о нём толком ничего не знаю, но внутренний компас от него отмагничивается напрочь.

Я в тупике.

И вот оно – моё спасение: упитанный красный герой на восьми лапках в бурой «опушке» медленно, но верно ползёт к моей решётке. Всего одна капля яда… и мучения закончатся. Мне уже подписали смертный приговор за покушение на Омара и убийство дюжины его людей, но я не хочу умирать, удовлетворяя их жажду зрелищ. Пока меня будут рвать в клочки на арене Смерти, хозяин рынка и его шестёрки будут поглощать вино и заедать цукатами. Нет! Я сама решу свою судьбу, жаль только не увижу лицо Омара, когда он поймёт, что его планам не суждено сбыться.

Паук медленно переступил границу моего заточения долгожданным гостем, но вдруг остановился, словно спрашивая разрешения. Какие мы стеснительные!

Переполненная нетерпением, я воодушевлённо смотрю на него, рассуждая, сколько же в этой сикарашке протеина, помимо яда.