Вороной

Вороной

- Кру-тииии! Кру-ти-и-и.

- При- бью.

- Кру-тиииии!

-Прибьюююю! При. При-бью.

Один… Бедный. Бедный русский язык. Не смотря на все свое богатство. Сорокалетнего - парнем не назвать, никак, вышел он. Мальчик? Да, есть такие, не тот случай. Мужик? Можно, есть что – то мужицкое, основательное, но тоже не подходит. Трамбониста назвать мужиком можно разве что в таверне. Мужчина. Хмм. Какое  - то паскудное значение имеет в русском это словечко. Так – то, конечно – мужчина, но назвать так – язык не поворачивается. Все эти государственные обозначения – гражданин, товарищ, господин, несут внутри своего названия насмешливое отношение народа к канцелярии. Насмешливое или безжалостное. Это зависит от стороны. С какой стороны встанешь – такое и значение. Поэтому язык сложный. Несущий эмоциональное, чувственное, внедряющий это эмоциональное в любое дело, хоть в рубку дров, хоть в строительство ракеты. Вот во французском слово «гражданин» несет смысловую нагрузку, обозначает социальную значимость, а в русском – насмешку или безжалостность. И так, перебирая слова, находишь слово «человек». В нем, в единственном, сохраняется некоторая гордость за людей, за все то - человеческое, что есть в каждом из нас. На нем и остановлюсь. И так.

Один…человек держал в доме своем вороного. Черного, как смоль, лакированного, как ларец. Был он, словно промазанный весь черным, «битумным» лаком, гладким и блестящим. Глазки как пуговицы, хвост – шикарный, черный, густой и изящный. Любил «вороной» своего человека, любил. Да и как не любить. Человек же, даром что лысоватый и грузноватый. Разный для разных ля и людей. Для «вороного» человек был исключительно «хор-рошим». Правильным. Вот.

Один… хороший человек учил своего скворца слова человеческие говорить. Пииить. Жииить. Кррра –ссс(о) тааа. Прекрррааасно. Все у скворца получалось легко. Почему нет? И дело, здесь, не в повторении. Нет. Скворец не попугай. Скворец птица умная, кррррасив-ааайя. Поэтому скворец учит не слова, а как любой русский: эмоцию, чувство, несущееся со звуком в пространство. Скворец – понималец.

Человек учит скворца, скворец любит человека, так исстари повелось. В этом – смысл. В понимании.

И вот, как  - то, тот человек решил разучить со скворцом новее слово. Убооо- жествооо. Трудное слово. Для скворца. Перемкнуло человека. Так бывает. И повторял он, и повторял, и укорял скворца в небрежении, и вопросы ему задавал про «непонятно» и «как же так».  Укорял и укорял, да и наклонился к клетке поближе. Целовались они так иногда, воду пили. Тут – то скворец и показал, чем он отличается от попугая. Клювом показал. Мол, человече, рот открой пошире, покажи мне, глупой птице, как язык у тебя вращается, когда слово это ты произносишь. Что тебе стоит? Покажи, будь другом.

И как понял человек скворца, так в тот же миг и исполнил. Желание его. Три раза, как заповедано, показал. И что?

- У-у-у-боооо-жжжже сттвоооо.

- У-у-у-боооо-жжжже сттвоооо.

А на воле, в этот момент отозвались «афганские» братья.

- Кру-тииии! Кру-ти-и-и.

- При- бью.

- Кру-тиииии!

-Прибьюююю! При. При-бью.

Надоедливая птица. Но умная. Вот, уж, чего не отнять у них, так это ума и наглости. Человеческой, прям, какой – то. Не птичьей. Но это, как вы понимаете, история совсем другая.