Вошек и Кошек

Глава первая. Happy Halloween

Габриэль Вошек, инквизитор местечка Глинищи, всегда готовился к Хеллоуину обстоятельно и заранее. Гонял в город, затаривался леденцами, бубликами, пряниками и засахарёнными орешками на откуп от соседской ребятни, красиво расставлял на крылечке вырезанные из тыкв светильники, подбелял известью, вытаскивал из дома и усаживал на скамейку скелет висельника. Бренные кости безымянного бедняги он приобрёл ещё в годы студенчества у препода анатомии грека Наполнасракиса. Инквизитору полагалось знать анатомию смертных смердов и знатных человеков тоже.

Потом прибирался в доме, восхищаясь густотой натуральной паутины – это вам не суррогатные плетёнки из ниток! Производители сего чудного реквизита – пауки Валера и Эльвира жили у инквизитора на полном пансионе: он самолично ловил для них мух до самых холодов.

В канун праздника проходила обязательная экскурсия по истории инквизиции для учеников местной церковно-приходской школы. Габриэль Вошек вдохновенно кошмарил подрастающее поколение Глинищ, демонстрируя юным умам орудия пыток, стены, забрызганные кровью еретиков, и старую, рассохшуюся виселицу на заднем дворе. Детишечки выходили из инквизиторского дома впечатлёнными, повзрослевшими и поседевшими и с наступлением сумерек выравнивали с Вошеком счёт. Такие рожи-маски ему в окошко показывали, что наместник Господа последующие две-три ночи боялся засыпать без света.

Последние годы инквизитор научился прибухивать после экскурсии и к приходу молодёжи представал более стрессоустойчивым. Дождавшись стуков в окошко и замогильного воя, вопрошающего: «Сладость или гадость?», он выходил на крыльцо и выносил корзинку с лакомствами. Старательно отворачивал взгляд от пухленького Владэка, сынка пивовара, с собственной отрубленной головой в руках. В авангарде с безголовым Владэком обыкновенно выступала Маришка, дочка сыродела, выглядевшая так, точно пролежала в озёрной воде неделю, и Агнешка в костюме Смерти. Позади верховной нечистой силы кривлялись прочие разномастные черти и зомби. Смерть грозно стучала древком косы о ступеньку крыльца, раскрывала костлявыми ручонками мешок, инквизитор высыпал в него содержимое корзинки и спешил скрыться в доме.

Цветочки жизни уходили не сразу, шумно бесновались под окнами, и Вошек быстро сдавался. Боязливо приоткрывал дверь и выбрасывал в темноту кусочки тыквенной пастилы, которую очень любил и покупал исключительно для услады своего, уже заметно выпирающего из-под сутаны, брюшка. Гадко хохоча, маленькие демоны хватали подношение и исчезали во мраке.

Дождавшись, пока их мерзкие голосишки стихнут, Вошек брал фонарь, кварту хереса, кральку свиной колбасы, набрасывал на голову капюшон, запирал дом и топал в центр, где традиционно надирался и плясал на площади с почтенными отцами и матерями семейств, выряженными в самых невероятных страшилищ.

Сан инквизитора избавлял Габриэля Вошека от необходимости заморачиваться с выбором и пошивом маскарадного костюма. Он был инквизитором из года в год, а населению Глинищ и в головы не приходило, что инквизитор настоящий. Какой инквизитор станет наряжаться на Хеллоуин инквизитором? Люди думали, что Габриэль Вошек прячется под одной из страшных масок, а кто-нибудь другой прячется под капюшоном Габриэля Вошека. Все веселились, и Вошек был доволен пуще всех, в который раз одурачив соседей и потискав под шумок крепенький задок чьей-нибудь жены, сестры или невесты. Вот только под маской или гримом не разобрать было, чьей, и это будоражило любопытство, но избавляло от разочарований. Думать, что гладил задницу тётушки в летах, инквизитору как-то не хотелось. А вот что нельзя было поцеловаться с подружкой вечеринки, являлось существенным минусом. Но столь тесный контакт неминуемо вскрыл бы его инкогнито, поэтому дальше обжимулек дело не шло.

В этом году весёлого Хеллоуина не предвиделось. Из-за чумных ограничений отменили все массовые мероприятия, в том числе выступление столичной группы «Чёрный шабаш». Инквизитор особо по ним не фанател, ему больше заходила группа «Железная дева» уже за одно название, вызывающее нежную ассоциацию с орудием пытки, да и играли они отменно. Но солист «Чёрного шабаша», откусивший на прошлом концерте голову летучей мыши, ему нравился.

Это Владэк, пивовара сынок, нацедивший тайком от папаши и принесший на площадь целый галлон, был причиной прецедента. Он пролез со своими приятелями в первый ряд фанки и запульнул прямо в руки солисту живую мышь. Тот в режущем глаза свете факелов не разобрал, что за предмет такой, подумал, что игрушка из тряпок. Засунул в рот голову да укусил. Но молодец, характером крепок оказался, кровь с подбородка утёр и песню допел. Блевал уже потом, за кулисами. А вот Владэк прямо там, в первом ряду фанки. Всё папашино пиво задарма перевёл, всех товарищей обстругал. Инквизитор смотрел, как Владэка крючит, и злорадно улыбался. Так тебе за сожранную пастилу и ночные кошмары, гадёныш.

Пивовар быстро всё исправил, выкатил на площадь бочонок пенного, солист глотку прополоскал и порвал зал на тряпки. Так исполнил, что с деревьев на городской площади слетели последние листья, а проблевавшегося Владэка, его дружков и всех зрителей первого ряда слегка контузило, и весь следующий день они слышали собеседников, если только те кричали, а если просто говорили, то не слышали.

В этом году, напуганные чумой, жители Глинищ усиленно молились и бухали, мыли руки щёлоком после похода в нужник и перед едой, и поветрие местечко миновало. С медициной дело обстояло из рук вон плохо. Лекарка, единственная на все Глинищи и соседний хуторок Вонючичи, померла от старости в начале осени. Из столицы обещали прислать замену, но ударила чума, и дороги закрыли. Народ смиренно сидел по домам и, не дождавшись ребятишек с наступлением сумерек, инквизитор взял фонарь, корзинку да прошёлся по пустым улицам, оставляя кулёчки со сладостями на крыльце каждого дома, вздыхая с тоской о былых временах и несносных маленьких засранцах, делавших его жизнь жизнью.

Праздник в одиночку не задался, поговорить и поржать, кроме как с пауками, было не с кем, и инквизитор вышел во двор. Постоял среди сияющих огоньками тыквенных рож, припил хересу и хотел было уже возвращаться в дом и ложиться спать, как вдруг увидел ведьму.

В лиловом плаще, в остроконечной чёрной шляпе, ведьма появилась из-за поворота, верхом на метле, как и полагалось ведьме. Вот только она не скакала по дороге, зажав метлу между ног и оглашая окрестности демоническим хохотом. Она сидела на метле, поджав ноги, и молча и зловеще летела над дорогой прямо к дому инквизитора.

- Езус Мария, двенадцать апостолов! – пробормотал изумлённый Вошек. – Она настоящая! – и запустил в ведьму куском печёной тыквы, что вынес себе на закуску да не успел съесть.

Кусок был немалым, а инквизитор метким, и снаряд точнёхонько угодил в хвост метлы.

- Подбил, подбил! – радостно заорал Вошек.

Летательный аппарат потерял равновесие и перевернулся вместе с пассажиркой. Послышался крик, порождение тьмы стремительно спикировало вниз и совершило аварийную посадку в кучу сухой листвы, приготовленной инквизитором для тёплой грядки.

- Идиота кусок! – раздалось из кучи.

«Обидно, - подумал полупьяный Вошек, - это даже не целый идиот!»

Он снял с шеи внушительных размеров серебряное распятие, выставил перед собой и осторожно приблизился к грядке, где в ворохе лиловой ткани ворочалось что-то рыжеволосое и отчаянно ругалось. Инквизитор разобрал родные «я пердоле» и «курва» и облегчённо выдохнул. По крайней мере, он подбил не иностранный самолёт. Глинищам к чумовому поветрию только международного скандала не хватало.

- Э! – позвал нерешительно Вошек. – Ты что, ведьма?
- А ты что, идиот? – потустороннее создание, наконец, выпуталось из складок плаща и восстало из листвы.

В свете тыквенных фонарей инквизитор узрел высокую стройную девушку с медно-рыжими волосами до пояса и зелёными глазищами в пол-лица и в ту же секунду влюбился по уши.

- Ух, ты! – пробормотал он, глупо улыбаясь.

Ведьма оглядела инквизитора – невысокого, коренастенького, с заметным пузцом – и хмыкнула:
- М-да... Крест убери! – потребовала. – И шляпу подай!
Вошек торопливо сунул за пазуху распятие, метнулся к обронённой ведьмою шляпе, поднял, отряхнул и протянул хозяйке.
- А метла где? – Сдвинула она красиво очерченные брови.
- Вот она. – Инквизитор спешно подобрал метлу и угодливо обтёр черенок краем сутаны.
- Не сломана? – обеспокоилась ведьма, шагнула, чтобы посмотреть, вскрикнула от боли и свалилась обратно в листья.
- Что такое? – встревожился инквизитор.
- Похоже, ногу подвернула, - простонала ведьма, сняла тупоносый туфель с серебряной пряжкой и потёрла щиколотку, - или растянула... Ты зачем в меня тыквой кинул, идиот? – Она гневно сверкнула на Вошека изумрудами глаз.
- Так я подумал, что ты ведьма. – Развёл он руками.
- И что, если ведьма, так сразу тыквой кидать? А если бы я не в листья упала? Хребет бы сломала или голову разбила? – Разразилась она вполне справедливыми претензиями.
- Дак а чё ты разлеталась тут? – Ухватился за последний аргумент инквизитор. – Это частная территория!
- Послушай, идиот, - терпеливо объяснила ведьма, - я воздушных границ не нарушала. Я летела над дорогой, а это нейтралка. Хотя сегодня я могу летать где хочу! Сегодня наша ночь!
- Блин, - вдохнул Вошек виновато, - неудобно вышло. Погорячился. Прости!
- В таракана тебя, что ли, превратить? - раздумчиво протянула ведьма, разглядывая чисто выбритые сытенькие инквизиторские щёчки.
- А других вариантов нет? – расстроился он.
- А кем бы ты хотел стать? – расхохоталась ведьма. – Орлом? Леопардом?
- Ну хотя бы! Что ж в таракана-то сразу? – Инквизитор и так по внешности комплексовал, потому и зеркал не держал в доме, в медную крышку от котелка смотрел, когда брился. И в юности-то спросом у девиц не пользовался, а теперь-то подавно не Аполлон Бельведерский. Но чтобы выше таракана не тянуть, это уже слишком! И что с того, что ростом не вышел, ведьме этой едва до уха достаёт? А зато телом крепок! Топором-то помаши-ка, дровишки для костров заготавливая! Полови-ка окаянных еретиков по лесам, побегай за ними! Девки все привереды, высоких им подавай! А зато у него глаза красивые! Голубые!

- Голубоглазый таракан! – вывела ведьма и гаденько захихикала.
Вошек чуть не заревел, но сумел взять себя в руки.
- Давай это, - предложил, - руку давай вот. Вставай. И за меня держись. Пошли в дом. Там посмотрю, что у тебя с ногой. Я инквизитор всё-таки, анатомию в универе учил, лечить тоже минимально умею.
- Так-то да, - согласилась ведьма, - инквизитору положено уметь раны врачевать, чтоб пытаемый не откинулся прежде, чем признается.

Протянула руку, Вошек её ладонь в своих пальцах сомкнул, помог подняться, за тонкую талию приобнял и в дом повёл. Езус Мария! Что ж до дома так близко-то, десяток шагов и на крыльце уже! Так бы и вёл её по жизни до самой смерти, обнимая и вдыхая горьковатый запах полыни от её платья! Вот как влюбился Габриэль Вошек: с первого взгляда и на всю голову! И ладно бы, в местную красавицу, тихую, скромную, которая верной женой станет, детишек народит и будет пироги печь да чулочки вязать! А он в ведьму! Которую тыквой подбил! Которой в таракана его превратить - раз плюнуть!

А он горевал, что Хеллоуин пройдёт скучно! Да никакой «Чёрный шабаш-фест» с таким приключением не сравнится!