Воспоминания о будущем

Часть 4 и последняя

 Зимой Ирма каждое воскресенье таскала Вику на каток. Каток был дорогой, зато лед замечательный, и можно кататься с шести до десяти вечера. Они приезжали каждый раз – к шести. И уходили – в десять. После четырехчасового катания Вика едва держалась на ногах. «Ты за рубль удавишься» - говорила она Ирме, и Ирма радостно с ней соглашалась: «Удавлюсь! А ты уже устала? Доходяга! А я, знаешь, замерзла совсем… Ну, пошли в буфет греться».

 На катке был вполне приличный буфет, где продавали Викин любимый чай с лимоном, горячий и необычайно крепкий, и черный кофе, который обожала Ирма. Еще там была комната отдыха, где стоял кабинетный рояль. Конечно, он, звучал совсем не так, как большой – концертный, зато на порядок лучше, чем пианино. Вика садилась за рояль и играла, а Ирма слушала, прикрыв по обыкновению глаза. Она всегда закрывала глаза, когда наслаждалась – все равно, музыкой или пирожными…

О том, что Вика после восьмого класса поступила в музыкальное училище имени Гнесиных – на исполнительское отделение, где был серьезный конкурс, а через год забрала документы, знала только Ирма. Однокурсницам Вика (как и сама Ирма) ничего о себе не рассказывала: боялась, что будут смеяться, или еще хуже – не поверят… Вику из училища не выгоняли, просто предложили перейти на дирижерско-хоровое отделение. Но она вернулась в общеобразовательную школу.

«Понимаешь, - рассказывала она Ирме, - я так устроена: или все, или ничего! Мечтала окончить исполнительское отделение, потом концерты, гастроли, а может, в оркестре играть... А чем после дирижерско-хорового пение в школе преподавать, лучше удавиться». Ирма ее понимала. Это было и ее кредо: все – или ничего.

Вика играла, и в комнате отдыха собирался народ – послушать. Вика любила музыку и, по мнению педагогов Гнесинки, играла артистично. «Оч-чень, оч-чень музыкальная девочка, - хвалили Вику, - и абсолютный слух! Но техника... Техника хромает». Техника, иначе говоря беглость пальцев, зависит от строения руки. У кого-то техника врожденная, им не надо сидеть за инструментом по шесть часов в день. А Вике – приходилось заниматься, «вытаскивая» эту самую технику, без которой – никуда. И она не выдержала, ушла. Хотя экзамены за первый курс сдала блестяще. Сама ушла, никто не гнал…

Вика играла – и у нее сжималось сердце: не вышло из нее музыканта. «Не потянула». Вика играла – и у всех сидящих в комнате отдыха ледового катка сжималось сердце от светлой грусти по чему-то давно прошедшему и невозвратному…

Еще Вика стала заниматься танцами – уже окончив институт (у нее освободились вечера). Подаренный Ирмой учебник хореографии сделал свое дело: Вика научилась держаться, чувствовала свое тело как-то по иному. Тело – это инструмент, и надо научиться им владеть, - говорила когда-то Ирма. Вика запомнила, и вот – решила попробовать. Занятия проводились в ЦПКиО им. Горького. Абонемент на десять посещений стоил четыре рубля. Впоследствии выяснилось, что десять посещений – это один курс, а всего курсов было три.

Такая цена Вику вполне устраивала, и она стала заниматься. Преподаватель-хореограф гонял их в хвост и в гриву по три часа подряд, с одним лишь десятиминутным перерывом. Многие после двух-трех уроков больше не появлялись. Но Вика не сдавалась, хотя ей приходилось тяжело.

Учебник Ирмы здорово ей помог – тело «слушалось» Вику, и у нее хорошо получалось все: и румба, и танго, и джайв. И даже «фигурный вальс». Запоминались фигуры (шаги) трудно, и Вика с партнером отдавили друг другу все пальцы на ногах, пока не научились.

- А у тебя неплохо получается, - сказал Вике ее партнер.

- У тебя тоже, - улыбнулась Вика.

- Да я серьезно говорю! У тебя движения – отточенные!

- А у меня подруга…была, она меня и научила. А дальше я уже сама, - объяснила ему Вика. «Была, а больше нет!» - грустно думала Вика.

 Еще она думала о том, что обязана Ирме многим, как ни крути. С Ирмой связано столько светлых моментов Викиной жизни! Они останутся с ней навсегда. Останется с ней и Ирма – та, из юности, с которой они были неразлучны все пять с половиной институтских лет. Время, когда Вика чему-то училась, на что-то надеялась, чего-то ждала…

Пять самых лучших лет! Подруга, сама того не замечая, научила Вику жизненной стойкости и вере в себя. Научила забывать слова – не получается, не могу, не буду. Подарила свое восприятие мира – полудетское-полуциничное. Научила «держать улыбку», когда хочется плакать, чтобы никто не видел, как тебе плохо. Научила идти вперед, когда кажется, что идти уже некуда и впереди тупик.

Научила быть жестокой – когда оставила ее – в слезах – на платформе в далеком 1992-м году. Вика тогда так и не смогла найти работу и полгода жила на пособие по безработице…

Друг познается в беде, гласит народная мудрость. А Ирма свои беды привыкла одолевать одна, и предоставила подруге такую же возможность… Впрочем, подругами они к тому времени уже не были, так вправе ли Вика – осуждать? Разве у нее самой сложилось лучше? Она даже работает не по специальности, а ведь пять лет училась.