Восстань, Брандспойт, Самосвал и Ловушка!

Восстань, Брандспойт, Самосвал и Ловушка!

Был ноябрьский вечер. Дул ветер, который пронизывал тело до костей. Шумели листья, под ветром слетая с деревьев, и набрасывались прямо на глаза.

За шорохом листьев не смог спрятаться камень, упавший с неба. Судя по заголовкам из газет, сохранившихся в библиотеке города, это был метеорит. Упал он на Землю сто пятьдесят лет назад. Будучи уникальной достопримечательностью, для изучения он был бесполезен: камень пропадал из взгляда, когда к нему подходили поближе. Он зарывался в землю, и не помогла бы ни одна лопата или даже экскаватор, так как врывался он глубоко, делая для себя землю мягче, чем топлёное масло. Он пропадал, создавая своды пещер, оставался лежать в них и выпускал пары красного газа, меняя свойства воды, корней, палок и червей, а так же менял людей. Менял людей не обычных, а тех, кто умер и был погребён на кладбище, находящееся прямо над дышащим метеоритом.

Происходило это событие раз в год. Пар захватывал участок земли, и делал всё, чтобы попасть в каждое мёртвое тело. Он попадал в него, наполнял, и не поверит никто и никогда, но тело, бывшее мёртвым десятки лет, восстаёт из могилы.

Лежал скелет в одном из гробов. Глазницы заполнились паром, пробравшимся через землю, просунутым в щели старого гроба. Темнота смерти развеялась перед скелетом, и вот он ощутил, что снова жив. Было девяносто шестое пробуждение его тела, что наводило на скелета грусть. Хотелось не вставать, а покончить со всем этим, но метеорит считал упрямо, что мёртвым следует жить.

Зашевелилась крышка гроба. Пытаясь открыться, ей мешала наваленная  гора земли. Открываясь с трудом, внутрь гроба падала земля, сваливаясь скелету на лицо. Стряхнув её, он толкнул крышку рукой, чтобы выбраться. Раз ему снова дали жить, стоит подняться, чтобы увидеться с друзьями.

Из могилы появилась белая фигура скелета. Он был высоким и худым, а ветер развевал его красный шарф, который украшал шею. Шарф был прогнившим, но мертвец не снимал его, потому что он был напоминанием о прошлой жизни, о которой хотелось вспомнить. Был ещё на голове и берет, который повис на одно ухо.

Встав в полный рост и потрясав костями, чтобы сбросить червей, насевших на кости, он оглянулся. На кладбище, где он лежал, стояла тишина и не было никого. Сделав шаг, он пошёл вперёд, проклиная заведомо этот день.

Проходя мимо деревьев, мертвец решил положить руку на ствол. Он не ощутил ничего. Не ощутил физически, ни холода и ни тепла, но внутри появилось чувство, которое не мог описать. Будто красота, открывающаяся глазницам на холме была частью его жизни, которую он позабыл после смерти. Хмыкнув, скелет перекинул хмуро шарф через плечо, поправил на голове берет, и отправился назад, к могилам других.

Пройдя между них, спускаясь с холма по тропинке вниз, он вышел к самому входу и остановился. Он увидел развешанные цветные флажки, вставленные в чёрные пики.

— Брандспойт!

Могло показаться, при чём тут пожарный насос, но скелет повернул голову к звавшему голосу. Звали его после смерти только так: Брандспойт. Он не помнит, почему и как его стали так называть. Он знал лишь, что нашли его тело на парковке, облитого до смерти водой, а повсюду были пролиты краски. Брандспойт вспомнил этот момент, рассказанный ему от других миллион раз и ему снова стало грустно. Ведь он не знал, откуда взялись краски. 

Хлопнули по плечу так, что чуть не отломили. Брандспойт крутанул голову и увидел старого друга.

Это был мертвец, и звали его Самосвал. Он умер, когда растил лук на окраине города. Парень не заметил, как со стороны заката движется в его сторону бешеный самосвал, сгружающий адскими клешнями мусор. Так рассказывал свою историю Самосвал после смерти. Может быть, парень наклонился и его стало незаметно, а водитель, не заметив, задавил его. Он умер, и только перчатки остались дрожать в его штанах после смерти, которые он использует теперь в качестве карманов.

— Привет, дружище! — обратился Самосвал, — Не виделись целый год! Я так рад видеть тебя! Рассказывай, как твои дела? Лежалось хорошо?

Брандспойт нахмурился и ответил сухо:

— Нормально. Лежал в гробу, размышлял, хотелось покончить с собой, но в этот момент я был мёртв. Если бы не проклятый метеорит, то я бы не проснулся….

Отмахнулся собеседник. 

— Да хватит. Это же хорошо. Мы можем жить каждый день в году, всегда! Всё время.

— Я даже не знаю, что тебе на это ответить… — начал говорить Брандспойт, но его тихого голоса уже не услышали.

Подняв руку в сторону накрытых столов, приготовленных к празднику, Самосвал не расспрашивал его дальше, а просто пригласил его присоединиться к кучке стоявших скелетов.

Столы были украшены праздничными скатертями. Из угощений была в основном еда, украденная из супермаркетов, причём украдена она была не сегодня и не в позапрошлом году. Скелеты не смыслили явно в понятии о сроке годности еды, от того стояли на столе взбухшие банки с кукурузой. 

Стояли салаты, заплесневелые и размоченные дождём. Стояло пиво. Оно запаковано было в полиэтилен и не выдернута была ни одна из банок. На фонарных столбах были развешаны гирлянды. Они светили зелёным светом, опрокидывая от скелетов жуткие, пляшущие тени на землю.

— Держи.

Брандспойт почувствовал тычок палкой. Оглянувшись, он увидел наставленный батончик шоколада. Он был с выцветшей обёрткой и гремел переломанными семечками, но это не играло роли для вкусовых ощущений мертвеца. Брандспойт взял батончик.