Восточная Корона

Сказка вторая - I - Три заветных Камушка

Талия болела тяжело: больницы, операции, санатории, опять переезды, чтобы было назначено новое лечение. Вначале прогнозы врачей оказались печальными – голова пробита, возможно, будет хуже. Говорили, есть также провалы в памяти, рассеянность, временное помутнение рассудка. Радовало малое, что опухоли больше нет, а значит, половина пути пройдена и все будет замечательно. Однако лучше не стало. Больная резко перестала говорить про сказочные дали и прекрасных рыцарей. Появились обмороки, стало заметным нарушение речи. И только к следующему лету девушка более-менее могла выходить на улицу.

На вопрос: что делать дальше? – врачи советовали обратиться к психологу.

Вновь были больницы, лечение, анализы, тесты, диалог на мягком диване. Речь медленно восстановилась, но память не вернулась. Иногда девушка беседовала с Ариной о сказках, а пожилая женщина смотрела в бледное лицо с надеждой. Ответом была тишина, лишь мечты о том, что Талия вспомнит хоть что-то из прошлой жизни.

На сложной ноте лечение было временно прекращено. Арина писала книги, которые неплохо расходились, а дед подрабатывал в цветочном магазине, но этого было мало. Семья влезала в долги.

К августу, люди вернулись в Азию. Правда, жить в домиках за городом стало дорого, так что все выбрали тихий дом с качелями.

В полиции о случаи дали логичное объяснение – охотники за антикварными вещицами. В игре получилось три вещи: кольцо, кулон, меч. После того как девушку нашли на дороге с пробитой головой, то искуситель сердец исчез. Лишь к зимним праздникам позвонил офицер, сказал, нашли. Предмет вернули семье, но Талия отказалась «держать это» дома. Меч был продан за довольно большую сумму, которая покрыла половину лечения.

Однако Талия не сидела без дела. Стала проситься на работу, а потом позвонила Олесе. Сама. К тому времени рыжик была замужем за Сергеем, а родители девушки давно жили за границей, но с молодыми общались редко и сухо. Что у них произошло, Талия лишь строила догадки, после замужества Олесю словно подменили, выстроила холодную стену и редко звонила Талии.

– На работу хочу, – призналась больная, – дедушка говорил, что хореографию преподавала, а я не помню. Может, поможешь?

– Угу, конечно. Мне Арина Витальевна сделает промывание мозгов и Алексей Петрович соли в булочки посыплет, чтобы думала, а не делала.

– Пожалуйста…

– Слушай, – неожиданно сказала Олеся, – я теперь женщина замужняя, проблем еще больше.

– Газету предлагаешь купить? Ясно. Спасибо. Подружка.

Талия хотела идти, но рыжик перехватила ее локоть:

– Подожди!

– Да.

– Ты лучше к Арсенину обратись, он поможет. Я не знаю всех подробностей, но вроде вы одно время неплохо общались. Правда, два года прошло…ну, может, помнит.

– Олеся, у меня провалы в памяти. Я его не помню.

– Что, правда? Совсем-совсем?

Талия остановилась:

– А должна?

– Не знаю, – смутилась девушка, – но Арсений хороший.

– Ну, если «хороший», значит, с работой поможет.

И подруги, взявшись за руки, пошли по гладкой дорожке парка.

Был июнь. Жара. Лето. Пух тополиный.

Они миновали топик с мороженым, свернули немного влево, а дальше вышли к фонтану на парковое кольцо. Мимо них проехала черная дорогая авто внутри, которой сидел тот самый Арсений Леонидович, не подозревая, что несколько минут назад о нем велся разговор.

Дела у мужчины шли хорошо, но хотелось лучше. После аварии на трассе Сеня полгода провел заграницей. Лечился. Однако о странном возникновении амнезии врачи разводили руками. Вмешался даже психолог, но Арсений от услуг отказался. Запись «нервный срыв» его не устраивала. Бред и выманивание денег – пришел к выводам мужчина. Но летать больше не мог, и от этого на душе становилось не тошно, а больно. Хотелось в небо, туда, где было утеряно что-то очень дорогое. Может, птица счастья? Счастья не было. Был частный аэропорт, открытые трассы для любителей экзотики, несколько павильонов с малым транспортом, в летний сезон катать туристов. Появились «девочки». Пару выбирал осторожно, с контрактом, беспокоился за свое здоровье. Женщин было немного, больше легкие встречи.

Работа в его жизни занимала все личное пространство: жил, ел, спал фактически в кабинете, однако начинать дело с нуля не стал. Строить в современном мире – это дорого. А выкупить то, что пришло в упадок – это идея на времена. Обошелся связями: как стало модно говорить акциями. Свои помогли скупо, зато азиаты восприняли идею на «отлично». Неплохо помогла благотворительность, но использовать чужое горе во благо Арсению было не к душе.

Из-за имени пришлось чаще общаться с семьей. Сеня дочке помогал деньгами, баловал, предлагал летом работу, но держал на расстоянии вытянутой руки. За это Аня обижалась на отца. Но как скажешь ребенку, что Ирина мечтала помириться? Деньги бывшего мужа манили, поэтому женщина хотела любыми предлогами удержать Сеню. Будет сюрприз, если Аня начнет мечтать о глупостях семейной жизни. Мужчина привык жить один – в загородном коттедже, который стал хуже клетки. Не нравились Арсению модные клумбы. От тонов здания на душе мерзость росла. Расходы ввергали в плохое настроение, а про аренду стоило промолчать – одно расстройство. Как по мужчине, старенькая квартира в пятиэтажном доме ни хуже.