Воздушные Грани: В поисках Книги Жизни

Часть первая: Одинокая. Воскрешение

Посвящается бабушке

Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей. Ибо все, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира сего. И мир проходит, и похоть его, а исполняющий волю Божию пребывает вовек.

(Первое послание Иоанна 2:15-17)

«Откуда вы знаете, что Земля не служит адом для какой-нибудь другой планеты?»

Олдос Хаксли “Контрапункт”

Часть первая: «Одинокая»

Воскрешение

Притчи об Аинсвуте. Легенда о Колорионе

На незыблемой горе Ларитиан, с которой открывался удивительный вид на весь Фарериард, одиноко стоял мудрец Колорион. Он подозвал своего единственного сына Таймурана, и решил поведать ему легенду о спасении измерения.

"Запомни сын: когда короли всех планет-государств и королевы вместе с детьми, именуемыми верховными Тур и Тар, соберутся вместе для празднования Праздника планет, нечисть и злорожденные заполонят весь Аинсвут, никто не скроется от гнева Погибели и Смерти. Все падут, Человек будет повержен, и лишь некоторым дано будет переродиться в другом измерении, ибо сила дана только избранным”.

Посмотрел Таймуран в бесцветные глаза отца своего с удивлением и спросил: «Но отец, разве никто не знает, когда суждено быть этому празднику?”

И положил старец руку на плечо сыну и ответил: «Лишь судьбе подвластно принять такое решение, никто не в силах повелевать ею”.

Мудрец Колорион вместе со своим сыном Таймураном стоял на священной горе Ларитиан, с которой открывался удивительный вид на империю. Старец с необычайной радостью посмотрел в глаза сыну, ибо искренне верил, что тот может стать избранным.

***

«Мне кажется, я уже это слышала. Такой одновременно чужой и знакомый вой штормового ветра. Обычное дежавю. В глазах темно, в голове пусто. Словно меня вынесло на пустынный берег погибшей от засухи реки. Сердце колотится, будто я получила несовместимую с жизнью дозу адреналина, а глаза открывать все равно страшно. Я определенно где-то сижу, ощущаю покалывающий холод. Раз, два, три – в мыслях пронеслись разные картины из детства: вот я играю в теннис с Сарой, вот я попала под жуткий дождь и промочила библиотечную книгу... Снова смех и плач, я первый раз еду на велосипеде. Школа, я – победитель олимпиады по истории, поход с девчонками в кино, запах свежей скошенной травы, песок на лазурном побережье, американские горки, машина и громкая музыка, яркий свет... нет, пожалуйста!

Я должна открыть глаза. Помнишь, как в детстве? По считалке? На раз, два, три!

Я вижу всё четко и ясно, голова не кружится, и это стопроцентно процедурный кабинет. Похож на наш школьный, совсем недавно мы сдавали анализы крови. Тогда я подумала, что неплохо было бы стать донором. Клайв в том году дразнил нас тем, что ему дали много свежих оладьев и грамоту начинающего донора. Я тоже обязательно...

Что я делаю? Сижу на кушетке, свесив ноги, крепко вцепившись в мягкую обивку. Здесь холодно и очень светло, но глаза совсем не слепит.

Живая? Я живая? Не могу повернуть голову из-за страха, глупого страха потерять этот момент, наверное, последний момент моей жизни.

Слышу как умиротворяюще тикают часы. Окна передо мной плотной занавешены, а занавески слегка колышатся.

Голова не болит, по телу не бегают ежики...Если я всё это чувствую, значит, я осталась жива? Разве такое возможно? Или это какое-то особое пространство между жизнью и смертью, после которого человек попадает в рай или ад? Может быть, так выглядит чистилище?

Да нет же, это обычный процедурный кабинет! Почему меня не покидает это странное чувство пустоты? Я правда рада такому исходу событий. Но успокоиться мне не даёт тот факт, что я совершенно не чувствую боли. Последнее, что я помню – резкий поворот машины, скрежет металла, дикий вопль Лиссы, жуткий грохот, неописуемый страх и жгучая боль! Надеюсь, что это больше никогда не повторится. Лучше на своих двоих, чем такие поездки на машине с ветерком!

Тут я решаюсь наконец-то опустить глаза и отпустить бедную кушетку. Все те же джинсы, все тот же лак на ногтях и... ни одной царапины! Будто ничего не произошло! Интересно, с другими частями тела, также? Очень на то надеюсь. Дедушка бы сказал, что я в рубашке родилась! Кстати о дедушке, надо срочно позвонить родителям.

Раз, два, три – я медленно поднимаюсь со скамьи. Голова ясная и светлая, как в теплый июньский день, на ногах стою твердо, прямо сейчас готова бежать кросс за сборную школы. Получила ли я сотрясение? Может быть, нахожусь в ужасном шоковом состоянии и из-за этого не чувствую боли? Становится немного страшно"...

В тот момент мой мысленный монолог закончился, потому что я почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. «Боже, вот стою тут как дура, а на меня кто-то смотрит. Как давно на меня пялятся?». Я обернулась и увидела рыжеволосую девушку с яркими зелеными глазами. Такая аккуратная, тоненькая, будто прекрасная фея из детской сказки. Думаю, таких проклятых красотой девушек сжигала на кострах инквизиция. Медсестра: если бы не красный крест на халате, я бы подумала, что она ангел. В голове роились вопросы, но ничего дельного я сложить не могла. Хорошо, что девушка решила первой нарушить это гробовое молчание: