Возлюбивший Зло

Возлюбивший Зло

- Да аккуратней, блин! Вы его еще проткните в нескольких местах для полного счастья!

Я не скрывал раздражения, наблюдая за действиями двух оперов, сплавлявших по воде труп на территорию соседнего сектора. Ситуация, в общем-то, анекдотичная. Думаю, завтра я над ней посмеюсь. Но не сегодня. Подустал я за неделю дежурства. Каждую ночь не менее двух раз забирали на покойников, а днем работа плюс покойники. И вот под занавес этот пловец. Шеф взвыл, когда получил вызов от соседей. Мол, они уже побывали, труп прибило к берегу, связан по рукам и ногам, смерть насильственная, откуда приплыл – неизвестно и – «мамой клянемся» - труп не на их территории, а на нашей. Когда выезжал на место, ни минуты не сомневался, что новопреставленный, конечно же, у нас. Делов то - сместить тело на пару метров по течению до границы.

На берегу сгрудились возле трупа.

- Твою мать! Бомж! Вешаться можно теперь с опознанием! - сплюнул с досады оперативник.

- Ну что? Начинаю осмотр? – спросил эксперт, и я почувствовал, что готов ему врезать за такое явное служебное рвение на фоне всеобщего отчаяния.

- Да подожди ты, ландшафт сперва осмотри! Энтузиаст хренов!

Оперативники хрюкнули от сдерживаемого смеха. Орехов развернул карту и тщательно сверил координаты.

- Ну, ты ж смотри, а! Аккуратно они его нам вписали! – Орехов огляделся вокруг, потом посмотрел на меня. – Думаешь о том же, о чем и я? Дозора вроде не оставили.

- Угу. - Я внимательно осмотрел мост. - Вроде никого. Палки найдем? Если руками толкать – вымокнем.

В течение пяти минут сплав обратно на соседскую территорию был организован. Как же я все это не люблю. Сухари, отчеты, проверки. Не расследую, а выкручиваюсь. Отправляю сырые дела в суд, потому что - количество. Вал. Хорошо, что я не врач. Вала по операциям я бы не выдержал. Не знаю, правда, есть ли у врачей что-либо подобное.

- Ну что? Звоним соседям? – Орехов уже собрался набрать номер.

- Тихо! – Я хлопнул его руке - Не торопись. Протокол осмотра сделаем. Ванька, давай пощелкай тут. Только привяжи труп к местности. А то не успеем к себе вернуться, они нам его опять закинут.

Ванька торопливо защелкал фотоаппаратом, захватывая участки антуража, невозможного для перемещения.

Вернулся я на работу примерно через час. Коллеги стояли вдоль стен узкого коридора. Перекуривали и беседовали. Вместо рукопожатий прошлепал ладонью по протянутым рукам. Утомляет этот ритуал утреннего рукосуйства, но… традиция, мужские ценности.

Из кабинета шефа вышел угрюмый Тимотин.

- Ууу.. – протянул Николай – Вставили Славику. И видимо без вазелина. Как там в стишке? Если б я имел коня – это был бы номер. Но это конь имел меня, и я, как видно, помер.

Рассмеялись все и сам Славик.

Зубоскальство зубоскальством, но мне надо работать. Я направился к кабинету. Следом двинулся и Николай.

- Даже не думай, Коля! – Я знал, чего он хочет. – Я тебе сказал уже – по трупам не хожу!

-Да черт тебя дери, я тебя прошу труп с него скинуть, что ли? Ему пять лет осталось. Я его мать с детства знаю. В одном селе жили. Каждый день ходит ко мне, плачет.

Я зашел в кабинет, Николай следом.

- Ты пойми, старушке восемьдесят лет. Единственный сын. Сколько ей там осталось. А он уже шесть лет в колонии. В случае чего и похоронить мать не сможет. Я не настаиваю. Ты просто поговори с ней, как человек. Скажешь «нет» – так она хоть знать будет, что и меня дергать не надо.

- Ладно. – буркнул я. Не лежит у меня что то душа к таким встречам. Но вот мама – старушка… Это у меня болезненный вопрос. У самого мама старенькая. Не дай Господь, со мной что-нибудь и никому не нужна, считай.

- Ладно, поговорю. Но не настраивай ее. Я это дело помню хорошо. Там по вновь открывшимся пересматривать – себе добра не желать.

- Понимаю. – Николай не скрывал своей радости. – Ты поговори с ней. Если да – тебя отблагодарят. Два мешка картошки – твои.

- Ты шутишь? – я хмыкнул. – Старушка с пенсии два мешка соберет?

- Ну, корову она продает и трех свинок. Будут два мешка, обещаю.

Николай хлопнул меня по плечу и вышел, а я занялся особо длинным и закрученным постановлением, над которым и прокорпел часов до восьми вечера.

На следующий день я опоздал на работу. Отвез дочку в школу и по неосторожности напоролся на ее классную руководительницу. В общем-то, я мог и избежать встречи, но не захотел. Из эстетических соображений. Ну и потому, что женщина явно мне симпатизировала. Если бы не вечная занятость на работе, то наверное… Во всяком случае из наших с ней редких бесед было понятно, что отношения в конце концов перерастут в разряд очень личных. При полном непротивлении сторон. Всего лишь вопрос времени, которого у меня мало. Осознание перспектив делало педагога в разговоре смущенной, а меня – нагловатым. Сама беседа продлилась недолго, вращаясь вокруг «способная девочка» и «так на Вас похожа». Тем не менее опоздать на службу я умудрился на целый час и чтобы не испытывать судьбу, в здание вошел с черного входа. Привычно окинул глазами посетителей. Моих вроде нет. Или есть? Сердце екнуло. На краешке шаткого стула, сложив на коленки худенькие руки, сидела маленькая, ссохшаяся от возраста старушка в подвязанном под подбородок линялом платке. Я зашел в кабинет в надежде, что старушка не ко мне. Но она ждала меня. Стук в дверь раздался сразу, как только я снял куртку.

- Да, войдите! – Я повесил куртку и сел за стол.

Старушка входила в дверь как то даже виновато, будто стараясь занимать в пространстве как можно меньше места. Лишь слегка приоткрыла дверь, осторожно протиснулась наполовину, оглядела кабинет выцветшими старческими глазами, остановила взгляд на мне. Затворила за собой дверь и робко остановилась, прижав к груди потертую сумочку.