Возлюбленная тьмы

Пролог

Обшарпанная крыша ветхого дома где-то на окраине города, поддавалась порывам неестественного ветра, что стал неожиданностью для всех жителей после тёплого весеннего дня. Ураган, завывающий в кронах деревьев, словно выказывал всем свое господство, здесь и сейчас, и люди, как покорные слуги Борея, поспешили поскорей скрыться от его праведного гнева.
«Разве кто-то сейчас до сих пор верит в древнегреческих богов?» - самый поддержанный ответ на двадцатом изученном форуме. Гейб Маклауд безуспешно бегал пальцами по клавиатуре, пытаясь выудить хоть что-то с этих чертовых бесполезных сайтов, где контингент ограничивался домохозяйками за тридцать. Надежда с каждой последующей страницей угасала в нем все сильней и сильней, тщетная попытка отыскать способ, как вызвать бога поземного царства мертвых всякий раз казалась недосягаемой. Гейб уже и  не помнил, когда последний раз бросался в объятия Морфея, вчера он целый день проплакал у кровати своей умирающей от рака жены, а сегодня он опять ищет способ, как спасти её от неминуемой гибели. Цвет его карих глаз уже давно покрылся красной пеленой от усталости и бесконечных поисков ответа, которого не существует. Парень вяло кладет подбородок на ладонь, и в конечном итоге сон берет вверх. Гейб уже не чувствует, как его голова падает на стол, что, вероятней всего, завтра приведет к огромной шишке на лбу, но даже это не может заставить его проснуться.

Огромное ночное поле, что впервые видит в своем сне Маклауд, простирается до самого горизонта. Он осторожно ступает босыми ногами по колючей траве, но даже это чувство во сто крат приятней, чем каждую ночь наблюдать, как образ его жены рассыпается в пыль, словно кто-то включил кассету на повторе. На спокойном ночном полотне, куда взгромоздились тучные облака, не видно ни единой звезды. Гейб опускает завороженные глаза, и скользит по равнине оценивающим взглядом, пока не разглядывает силуэт, похожий на человека, впереди. Он зажмуривается, кусает губы от всепоглощающей боли, не в состоянии вновь встретиться со своим кошмаром лицом к лицу. Решимость возвращается с первым дуновением ветерка, что приносит с собой легкую безмятежность. Парень открывает тяжелые веки, но неизвестный призрак впереди, казалось, не сдвинулся и с места. Не так он и похож на его супругу.  

- Эй, Вы меня слышите? - неуверенно произносит Маклауд, будучи уверен, что сновидения подчиняются другим законам, и собеседник прекрасно его услышит.

- Я и не думал, что ты все-таки осмелишься позвать, - отвечает неизвестная фигура, и вмиг растворяется во мраке ночи.

«Очередной глупый сон, не страшнее любого кошмара, но надо выбираться» - резко проноситься мысль в голове у Гейба, и так же резво стирается из памяти.

- Хочешь сбежать? - знакомый голос прогоняет всяческие мысли, - Так долго искал меня, чтобы поджать хвост при первой возможности.

«Так долго искал меня...» - фраза отдается в ушах ударом упования. Голос отпускает, на мгновение дает волю собственным мыслям. Аид. Имя царапает мозговую подкорку. В голове все рушится, словно карточный домик. Разум невольно прокручивает одни и те же суждения, с одинаковым выводом: это невозможно.  

Маклауд до ломоты вцепляется пальцами ног в проклятые травинки. Вспоминает, как читал про осознанные сны, и, в конце концов, списывает каждое происходящее действие именно на него.

- Мне нравится, как ты пытаешься избежать неизбежного, - голос уже не кажется таким чужим, и даже наоборот, приковывает к себе, - Мое терпение не безгранично, и как только я потеряю последние крупицы, мне будет достаточно щёлкнуть пальцами, прежде чем мы расстанемся. На этот раз навсегда.

- Нет! - Гейб срывается на отчаянный крик, и теперь уже не вспомнит, как несколько минут назад был убежден, что все вокруг - иллюзия сна, - Мне нужна помощь.

- Избавь меня от своих криков и плаксивых рассказов, - колкие фразы Аида не причиняют боли. Спаситель не может стать погибелью, - Я всё знаю.

- Так, ты согласен?

- Не всецело, - древнегреческий бог выдержал короткую паузу, предоставив мужчине возможность потопать ногами и помахать руками, как люди любят выказывать свое недовольство, но спустя непродолжительно время, этого так и не произошло, - Я знаю, что ты хочешь обменять жизнь своей жены на собственную душу. Однако меня не интересует твоя жизнь. Хоть мы давно забытые боги и не в моих привычках проявлять излишнюю заносчивость, но по законам Тартара я не смог бы сделать это.

- Ты ведь бог, переделай чертовы законы! -  крик Гейба становится похож на вопль, и пальцы рук невольно сжимаются в кулаки.

- Это не так просто сделать, - холодный голос Аида бьет, словно клинок.

- Зачем ты тогда пришел? - шипит парень.

- Есть та, кто в свое время сможет заменить душу твоей жены.

Надежда приятно окутывает и дает второе дыхание.

- Кто она? - на выдохе спрашивает Маклауд, и горячие слезы начинают катиться по щекам.

- Если я дам твоей жене жизнь, у вас родится дочь. Как только она достигнет возраста восемнадцати лет, я заберу ее чистую душу к себе.

Парень падает на колени, не в силах больше пересилить вырывающуюся наружу боль. Изнутри поднимается вихрь смешанных чувств от отчаяния до долгожданного умиротворения, высвобождается и преобразовывается в вой. Он так долго искал спасение, а нашел лишь погибель. Перед ним предстала чаша весов, где что-то обязательно должно перевесить другое.

- Я согласен.

Фраза, будто кнут, со свистом взмылась в небеса и ударила о землю. Маклауд в ту же секунду почувствовал, как почва уходит из-под ног, красивая картинка пейзажа вокруг начинает мылиться и исчезать, оставляя после себя лишь всепоглощающую пустоту. Он падает, летит куда-то вниз, в реальный мир, где его уже ждет здоровая жена. На завтра он и не вспомнит главный кошмар в его жизни, но контракт навсегда отпечается на его крови.