Возможность

Возможность

«Держись! Держись!» — стучало в моей голове. Держаться? Но зачем? За что?Так приятно дул ветер.Было лето и довольно жарко, поэтому ветер был как раз кстати. Даже дышать было приятно: не было никакого удушливого жаркого вязкого воздуха, который своей влажностью обычно заполняет легкие.Кстати, меня зовут Эм. Если честно, то я не могу сказать, от какого имени это сокращение: Эмма, Мария, Марианна, Милена... Меня всегда звали «Эм», другого я не знаю.В руке завибрировал телефон. Сообщение. Муж. «Этот абонент звонил вам 12 раз. Последний в 12:34». Я не хотела с ним говорить.Как же приятно дул ветер.Мой муж всегда говорил, что я могу разгадать любую загадку, но никогда не догадываюсь до простых вещей. Да, согласна, я не сразу поняла, что кольцо в моем торте было для меня.Ветер стал дуть сильнее, было даже немного неприятно. Неприятно дуло в спину и путало волосы.«Эм, нет!» — снова услышала я тот же голос, но никак не могла увидеть, кто же кричит. И так отчаянно. Интересно почему?

Никогда не понимала, зачем люди кричат. Мне это в них никогда не нравилось. Помню, однажды на меня сорвался муж. Он тогда схватился руками за волосы и крикнул, что надо быть проще. До сих пор не понимаю, что он имел тогда в виду.Я перестала понимать кричащих людей с тех пор, как услышала крик мамы. Она никогда до этого не повышала на меня голос. Я ее тогда вынудила.Я, в принципе, часто это делала — вынуждала людей, доводила их. Я это делала ни в коем случае не специально — просто так получалось. Случайно. Я — не самая простая личность, меня часто кидает в крайности, я вспыльчива, хотя большую часть времени спокойна, мстительна и ревнива. Кстати, я очень люблю животных. У меня есть кот Макси, только он меня успокаивает. А еще я очень любопытна и плохо сплю по ночам. Помню, у соседей напротив около 4 утра горел свет и не были задернуты шторы. На фоне яркого света быстро из стороны в сторону мелькали тени. Мне было интересно: их резкие движения были похожи на какой-то танец. Очень эмоционально. Я тут же подбежала к окну, чтобы рассмотреть все поближе. Два человека будто боролись друг с другом, но словно как-то даже синхронно. Это было завораживающее зрелище. И да, естественно, это были мужчина и женщина. Мужчину я не знала, а вот его партнершей определенно была Джо. Сколько я себя помню, она жила в доме напротив. Мы с ней когда-то дружили. Но она когда-то тоже начала на меня кричать.

Ветер уже начал забираться под футболку, а кожа покрылась мурашками. Максимально неприятно.

Танец того мужчины и Джо закончился, когда она неожиданно резко выгнулась, а он вытащил из нее нож. Когда он повернулся и посмотрел в окно прямо на меня, я даже не смогла закричать. Когда полицейские пришли опрашивать нас на следующий день, я окончательно убедилась в том, что Джо убили. Я подала голос, начала рассказывать то, что видела ночью. Но муж схватил меня за руку, извинился перед офицерами и отвел меня на второй этаж, бубня под нос, что я не должна выдумывать небылицы или, по крайней мере, рассказывать их всем подряд. От обиды я чуть не захлебнулась собственными слезами. Он перестал мне верить. Я закричала. «Я же все видела!»Ветер с каждой секундой становился все неприятнее.

Шизофрения. Слово, из-за которого мне никто не верил. Убивающее ощущение. Причем постепенно.

Я видела в шизофрении способность. Я могла мыслить шире и видеть то, что видели другие, но не хотели признавать.

Мой сдвиг начался с первого крика.

Стало совсем холодно.

Я всегда любила рисовать. Когда мне поставили диагноз, врачи сказали, что мне нужно рисовать, и я была счастлива. Муж купил мне столько красок, казалось, что мне их хватит на всю жизнь. Или это был его способ держать меня дома максимально долго.Он всегда боялся моих рисунков. А потом я начала рисовать Джо. Все чаще и чаще. Стремилась хоть как-то рассказать, что я все видела, видела, как все случилось. Но он мне не верил. Никто мне не верил.Кстати, поднялся совсем невыносимый ветер — он задувал спину и выбивал слезы.Напомнило, как я со слезами на глазах доказывала мужу, что я правда видела убийцу Джо. Но я не могла его описать.Но я его видела. Точно видела.Даже хорошо, что был такой сильный ветер.

Пришло еще одно сообщение о пропущенном звонке. Интересно, сколько еще раз ему понадобится позвонить, чтобы понять, что я не хочу брать трубку?

К весне мне стало хуже. Даже я начала это понимать. Мои рисунки произошедшего с Джо уже были не такими детальными, как раньше, они стали напоминать яркие пятна. Краски стали заканчиваться. Хотя мне кажется, что это мой муж начал их постепенно забирать у меня, чтобы я прекратила. Я стала все реже его видеть. Я вообще стала редко кого видеть, кроме кота.Кстати, у меня есть сестра Патриция. Триш. Но она со мной тоже перестала разговаривать. На самом деле, тут был виноват мой муж — он запретил ей появляться в нашем доме после моей единственной очень громкой истерики до смерти Джо. Триш думала, что может мне помочь. Она всегда думала, что может помочь. Только я не хотела, чтобы мне помогали. Я вообще не понимала, зачем мне вообще нужно помогать — я чувствовала себя прекрасно. Хуже мне становилось лишь тогда, когда меня и мои особенности отвергали.Как раз той весной мне и стало хуже. Я видела только экономку, когда мне приносили еду.

Ветер стал похож на ураган, и я почувствовала скорость.

В тот день я впервые за долгое время спустилась на кухню. Экономка смотрела на меня квадратными глазами: если бы она что-то несла в руках, точно бы выронила. Я же просто прошла к холодильнику в поисках молока. У меня не было конкретного плана. Стакан выскользнул из рук на пол, я вовремя сделала большой шаг назад, чтобы на меня не попали осколки. Экономка громко вздохнула и принялась убирать разбитое стекло, я же медленно пятилась к выходу.Найти высокое здание, когда живешь в мегаполисе было несложно. Перед тем как включить режим «Не беспокоить», я написала сестре, что мне одиноко.