Возрождение или Найди меня, если сможешь

Глава 1.

 - Пока.

 - До встречи!

 - Увидимся.

Я попрощалась со всеми и вышла в холодный людный коридор. Вздрогнув, поправила шарф и воротник куртки. Надо же было, чтобы так по жизни не везло: единственная подруга (я имею ввиду настоящая и лучшая) заболела и оставила меня на растерзание окружающим. Так всегда происходит – мы болеем в разное время, оставляя друг друга в одиночестве среди всех людей. Вообще, я бы не назвала себя социопатом, нет. Я просто боюсь сближаться с людьми и подпускать их к себе слишком близко, много раз обжигалась. Мысленно проклиная свою невезучесть и называя самыми «ласковыми» словами подругу, я дошла до входных дверей и, открыв их, вышла на зимнюю улицу.

Да, мороз стал сильнее… Ещё и снег пошел. Сегодня точно не мой день! Надеюсь, хоть музыка сможет поднять мне настроение. Достав свой телефон и пролистав плэйлист, улыбнулась сама себе и мысленно порадовалась, что хоть вкус в музыке у меня хороший. Включив песню Muse “Resistance”, засунула наушники в уши, поправила шапку и надела перчатки. Да… Мороз действительно стал намного сильнее, аж щеки и нос щиплет. Надо было одеваться теплее. Такое положение вещей навевало грустное настроение, и я задумалась о школе…

Дела там шли не очень хорошо. Нет, с учёбой у меня проблем нет: всё-таки отличница с первого класса, просто… Отношения с одноклассниками оставляли желать лучшего. Я училась в этой школе с 6 класса, поэтому какое-то время общалась лишь со своей подругой, которая перешла вместе со мной, и парой-тройкой новых одноклассников.

По началу, я очень расстраивалась и пыталась наладить отношения со всеми, чтобы спокойно учиться в новой школе, но мне практически сразу дали понять, что все попытки были и будут тщетными. Я не понимала причину такого отношения к себе, ведь я не делала ничего отталкивающего. Я опустила руки, но, к счастью, не осталась одна – со мной продолжали общаться те, с кем мы были в хороших отношениях. Бойкота мне тоже не устроили, что не могло не радовать, но все же напряжение ощущалось. Приблизительно через месяц обучения я начала открывать глаза и понимать, чем так не угодила одноклассникам.

Моя мама работает учительницей языка и литературы, причём в той же школе, где учусь я. Именно этот факт в сумме с переездом в новую квартиру и стал причиной для смены школы. Были, конечно, и другие мелкие факторы, но основными оставались вышеперечисленные. Ну, не будем углубляться в такие дебри моей невзрачной биографии и перейдём к основному.

Как я уже говорила, учусь я хорошо (хотя, что греха таить, усилий я к этому прилагаю ничтожно мало, за что не раз получала по голове от заботливых родителей) и, сопоставив это факт с тем, что моя мама работает со мной в одной школе и отношение одноклассников ко мне, вывод напрашивался сам собой. Всё-таки, зависть очень плохое чувство.

Когда осознание накатило с полной силой, я поняла, что продолжать дальнейшие попытки пробить брешь в сплошной бетонной стене игнорирования и отчуждения, которую воздвигли против меня одноклассники, мне просто не хочется. Все наши отношения сократились до примитивного приветствия по утрам и прощания после последнего урока. Я большего и не хотела, потому что, неожиданно для самой себя, мне было очень больно и неприятно осознавать то, что большинство окружающих считало меня девочкой, которая ничего не может без родительской помощи.

Со временем былые раны затянулись и обиды забылись, наши отношения с классом улучшились, но остались на допустимой дистанции. Меня такое положение вещей вполне устраивало. Некоторые одноклассники осознали, что были неправы и начали относиться к нам с подругой (ее мама работала в этой же школе библиотекарем) намного лучше. Я общалась с ними, но должного места в моей жизни они так и не заняли…

Погрузившись в мысли о прошлом, я не сразу заметила, что меня кто-то окликнул. Сначала я хотела узнать, кто это, но вскоре вспомнила, что все мои знакомые, во-первых, знают моё имя, потому что позвали меня просто словом «девушка», а во-вторых, им со мной просто не по пути, ведя я шла к трамвайной станции, а им надо было к метро, в противоположную сторону.  Размыслив таким образом, я уверенным шагом направилась дальше.

Вокруг пролетали большие хлопья пушистого снега, которые искрились желтыми и синими оттенками: желтые цвета им придавали уличные фонари, а луна дарила неповторимый искристый голубой перелив. Они не спеша опускались на дорогу и ветви елей, которые, казалось, специально раскрывали для них свои широкие объятья.

 С одной стороны возвышался корпус университета (для языковых курсов в здании учебного заведения был отведён отдельный корпус, из которого я собственно и направлялась) с массивными кирпичными стенами. Снег, попадая на них, сразу таял, оставляя навевающие ужас потеки воды. Создавалось впечатление, что здание плачет по какой-то своей непонятной остальным причине. Развевали грустные мысли лишь одинокие окна кабинетов, в которых до сих пор горел свет. Именно они не давали общему унылому виду университета угнетать прохожих, даря слабый огонек надежды на что-то светлое и приятное. Я в который раз задумалась над тем, работает ли кто-то в этих кабинетах, ведь занятия уже давно закончились…

С другой стороны находились общежитие и разные кафешки для студентов. Эта, полная жизни и веселья сторона резко контрастировала с угнетающим видом учебных корпусов.

Подходя к лестнице, ведущей прямо к подземному переходу трамвайной станции, я резко заметила отсутствие громких басов музыки в правом ухе. Решив проверить причину этого, быстро повернула голову и встретилась с озорным блеском синих глаз напротив. Проследив взглядом за проводом от наушника, я увидела, что этот наглец посмел помешать самому сокровенному и любимому занятию – прослушиванию музыки, вынув один наушник из моего уха. Этим поступком он определил свою роль в моей жизни раз и навсегда: казнить, нельзя помиловать. Именно так он поставил запятую этим необдуманным действием. Я подняла глаза на его лицо, мило улыбнулась (от чего он слегка опешил) и приторным голоском поинтересовалась: