Возвращение

Возвращение

      Когда Марту похоронили, Элен, казалось, могла бы вздохнуть спокойно и вернуться к прежней жизни. 

      Только одного взгляда её супругу Джошу на похоронах хватило, чтобы понять: в ближайшие дни ничего не станет прежним, хотя бы потому, что из их жизни Марта не ушла, и всё это время была рядом со старшей сестрой. Стоя на ветру и наблюдая, как гроб опускают в землю и на крышку с громким стуком падают комья влажной земли, Элен выглядела ещё более уязвимой, чем обычно: слишком тонкая, слишком напуганная и невинная для такого мрачного гнетущего места, как кладбище. На бледном лице давно не играл румянец, а белые локоны волос больше не струились красивыми кудрями, придавая девушке романтический вид, за который и полюбил её Джош. 

      По иронии судьбы, Элен никогда не была красавицей в привычном понимании этого слова: слишком острые черты лица, грубый подбородок и небольшие блёклые глаза. А вот её сестра Марта, в отличие от старшей сестры, походила на фарфоровую куклу: румянец придавал её округлым щечкам детскости, а тёмно-русые волосы оттеняли светлую нежную кожу. В школе все влюблялись в Марту, а Джош считал своим идеалом тоненькую Элен, которая смотрела на сестру с завистью и негодованием.

      Трагедия случилась тёплой осенью, вечером, когда багряное солнце опаляло небольшой провинциальный городок. Тело Марты нашли утром, недалеко от набережной. Она больше не выглядела такой красивой и привлекательной: лицо искажали черты мучений и предсмертной агонии, а многочисленные синяки усугубляли картину. Элен долго рассматривала тело сестры в морге, словно не могла поверить, что та не откроет глаза и не встанет. Виновников трагедии так и не нашли. 

      Марта была не только красива, но и талантлива: её игра на фортепиано завораживала искушённых слушателей, а звонкий смех вызывал улыбки умиления. Девочка умела рисовать и больше всего ей удавались пейзажи, именно поэтому большую часть времени она проводила в парках. С отличием окончила школу, поступила в университет, но при этом внешне оставалась всё такой же лёгкой и беззаботной. Родители боготворили её и в шутку называли феей, а вот Элен была рада покинуть родительский дом после окончания школы. Слишком давила на неё идеальность младшей сестры.

      И теперь девочка, которой пророчили лучшее будущее, осталась в тяжёлом деревянном ящике под двумя метрами земли, и каждый в городе знал, что её обесчестила шайка неместных подонков, а после и добила, боясь ответственности. 

      Со дня смерти Марты Элен словно постарела. Она практически не спала и была не разговорчива. Не знай Джош о неприязненных отношениях сестёр, принял бы это за скорбь, да только вот тяжесть на душе Элен была совсем иным чувством. Джош обнял жену за плечи и увёл её с кладбища, когда все уже разошлись. Домой ехали молча.

      — Когда мы были детьми, — рассказывала Элен супругу поздно ночью, — Марта поняла, что главный конкурент на любовь родителей это я. Она зло смотрела на меня, когда ей был всего годик, и уже тогда понимала всё, пусть и не могла говорить. Став чуточку старше, она подстраивала всё так, словно я завидую ей. То игрушку свою сломает и подбросит мне, то разобьёт зеркало в трельяже...

      — Но оно слишком высоко расположено для маленького ребёнка, — смущённо поправил Джош.

      — О, она до него прекрасно доставала. 

      Вот так легко трагедия смогла разрушить жизнь одной маленькой семьи. Родители Элен развелись вскоре после похорон: отец начал спиваться и с каждым днём пил всё больше, становясь в моменты опьянения опасным безумцем. Элен из радостной и светящейся женщины превратилась в тень былой себя. За пару недель она исхудала, больше не пользовалась косметикой и редко расчёсывала волосы. По ночам она бубнила что-то неразборчивое, и Джош был вынужден увезти их детей к своей матери, чтобы те не видели Элен в подобном состоянии.

      Когда Джош вернулся от родителей, он заметил, что их светлый уютный домик стал смотреться слишком тихо и невзрачно, даже трещины на краске стали более заметными, словно дом старел и разлагался вместе с душой Элен. В саду одиноко скрипели пустующие качели, а ветер безжалостно трепал осеннюю листву; в воздухе вокруг застыла тревога, в паутине на окне трепала крылышками бедная бабочка. 

      Джош, боясь разбудить супругу, открыл дверь своим ключом и вошёл в холл, скидывая на тумбочку плащ. В доме было непривычно тихо без детского смеха и суеты женщины, казалось, что всё вокруг вымерло или застыло во времени. Джош не хотел признавать, но вместе с Мартой из их жизни ушло нечто светлое и яркое — маленькие дети скучали по своей тёте. 

      Внезапно в рубашку Джоша с силой вцепились, и тот вскрикнул, не сразу узнавая в накинувшейся на него фурии жену. С нечеловеческой силой она держала его за грудки и трясла, издавая при этом странное надрывное рычание. 

      — Она знает! — гортанно прорычала Элен, дрожа как осиновый лист и сильнее сжимая в пальцах ткань белой рубашки супруга. — Она всё знает!

      Элен не расчёсывала волосы последние несколько дней, от чего те торчали в стороны спутанными клоками. Старый макияж был размазан по лицу слезами и руками, а в глазах женщины затаился такой ужас, что Джоша невольно передёрнуло, и по спине пробежал холодок.

      — О чём ты, Элен? — осторожно спросил он и перехватил руки жены, пытаясь отцепить её от себя. 

      — Марта! Марта приходит сюда за мной. Она снова скреблась в эту дверь!

      Джош знал, что у сестёр были натянутые отношения, хотя Марта не желала терять общение, когда как Элен всегда избегала её. Даже в дом она пускала Марту с демонстративным нежеланием, а на общие семейные праздники и вовсе ехать не хотела.

      — Ты даже не знаешь, какая она! — уверяла Элен супруга. — Она хитрая, коварная и только на людях хорошая! А внутри... она истинное зло. 

      Джош старался не обращать внимания на уверения Элен, что её сестра является юным исчадьем ада. Он понимал ревность жены и прощал подобное, думая, что с возрастом это пройдёт. Не проходило, а после смерти Марты только усугубилось. Состояние Элен пугало Джоша, и он вызвал врачей.

      — Всё наладится, — убеждал его доктор Франклин, местный психиатр. — У Элен самый обыкновенный стресс. У неё всегда были напряжённые отношения с сестрой, а теперь её смерть не дала разрешения их конфликтам и недосказанности, вот и вышло, что у вашей жены излишне сильное чувство вины. Побудет у нас несколько дней и придёт в себя. 

      Джош верил, что Элен станет лучше. На входной двери он обнаружил странные продольные вертикальные царапины, похожие на следы ногтей. Однако объяснение их появлению нашлось быстро: он сам на днях привозил новый комод и не вписался в поворот, вот и оставил эти отметины. 

      Спустя две недели Джош забрал жену домой. После клиники Элен успокоилась и вернулась к домашним делам. Однако Джош не спешил ехать за детьми: он замечал, как иногда Элен озирается по сторонам или замирает, прислушиваясь к чему-то.

      — Ты закрыл все двери и окна? — спрашивала она, зажимая голову руками, когда они ложились в кровать. — Шорохи... Шорохи не дают мне уснуть!

      — Не волнуйся, всё закрыто, — заверял Джош, выключая свет и прижимая жену к себе.

      Ночью Элен растолкала супруга, а на вопрос: «В чём дело?», зажала его рот ладонью и прошептала:

      — В доме кто-то есть! Я слышала скрип половиц внизу!

      — Я проверю. — Джош мягко отстранил руку жены от лица и поднялся с кровати, понимая, что иначе та не уснёт. — Уверен, что это деревья за окном или что-то ещё. Иначе сработала бы сигнализация...

      — Не ходи! — испуганно зашептала Элен, вцепившись в руку мужа, и её губы задрожали. — Это она пришла за мной! Это Марта! Я узнаю её шаги из тысячи! Ночами она вот так же приходила ко мне, мечтая запугать!

      Горечь сковала душу Джоша: он не мог видеть любимую супругу такой и знать, что ничем не сможет изгнать эту одержимость духом восставшей из гроба во всем совершенной сестры. Могла ли верить Элен в то, что Марта была столь идеальной, что в буквальном смысле победила смерть? Могла. И Джош готов был развеять страхи Элен в любой момент.

      Накинув халат и отворив дверь, он осторожно шагнул в темноту коридора, освещая путь фонариком на телефоне. Элен, вцепившись в руку супруга, скользнула следом, опасливо озираясь по сторонам. Джош не слышал ничего, а вот его жена то и дело вздрагивала и отскакивала от любых теней. Казалось, она на самом деле была безумно напугана. Спустившись вниз, Джош удивлённо замер, а Элен разразилась рыданиями и обречённо осела на лестнице. Входная дверь, ведущая на улицу, была распахнута настежь. Джош зажёг свет и подбежал к двери, рассматривая замок, однако следов взлома не обнаружил. Сигнализация также молчала, и Джош поймал себя на мысли, что забыл включить её, когда вернулся домой. 

      — Я всё проверю, — заверил он. — Видимо, язычок замка стал проскальзывать. Завтра же починю. 

      Джош обошёл весь дом, но так и не нашёл признаков чужого присутствия. Элен продолжала сидеть на ступенях и раскачиваться, смотря в одну точку. Какие кошмары терзали её душу, Джош не знал. 

      — Когда-то она умудрилась рассорить меня с родителями, — сказала Элен за завтраком. — Убедила их, что я маленькая завистливая стерва. Плакала почём зря и убеждала всех вокруг, что мечтает играть и дружить со мной, а оставаясь наедине, бросала в меня игрушки и смотрела таким взглядом, что мурашки бежали по коже. Я считала её истинным злом...

      — Ты была маленькой впечатлительной девочкой, — успокоил жену Джош, целуя её в плечо и обнимая со спины, пока женщина переворачивала блины на сковороде. — Марта никогда не походила на исчадие ада...

      — Потому что зло на самом деле такое. Внешне очень красивое, — безэмоционально согласилась Элен. — И её красота сбивала всех с толку. Всех, кроме тебя. Хотя и ты не веришь мне.

      Джош не верил.

      Вечерами Элен сидела на подоконнике и смотрела в окно. Джош устал просить её слезть и вернуться в кровать; он засыпал, а на утро видел, что Элен всё ещё сидит на окне и смотрит на улицу.

      — А после этого она рассорила меня с друзьями, — рассказала она за очередным завтраком. — Марта после школы позвала меня в кабинет химии, громко закричала и сама себя ударила по щеке. Со слезами она выбежала, и мои друзья решили, что из зависти к успехам и популярности сестрицы, я ударила её... Они перестали со мной разговаривать. Единственным, кого она не получила, был ты. Она забирала всех, кроме тебя.

      — Я всегда больше любил высоких блондинок. — Джош перевёл всё в шутку, раскладывая блинчики по тарелкам.

      — Кроме тебя... — прошептала Элен, не притронувшись к еде.

      Дни были однообразно серыми, и время близилось к зиме. Джош не мог объяснить матери, почему так долго не забирает детей, но и терпеть сумасшествие жены больше не мог. Он устал упрашивать, устал умолять и видеть, как она ночами дежурит у окон, а днём хлещет кофе и бегает по дому с ножом, словно обезумевшая. Она забыла о гигиене и красоте, даже, казалось, забыла о детях. И Джош был бы рад её бросить, вернуть родителям, но при этом он всё ещё слишком сильно любил свою Элен, ту улыбчивую и светлую Элен, которую встретил десять лет назад. Постоянная депрессия давила теперь и на него. Сдавшись, Джош вновь обратился к психиатру. И Элен забрали.

      Сам Джош вернул детей домой, и Рождество они встречали без мамы. Трехлетняя Джен часто плакала, а пятилетний Рой по-взрослому серьёзно смотрел на отца, словно говоря: «Я всё понимаю и не буду плакать. Я мужчина, я взрослый».

      Джоша искренне умиляло подобное. 

      Элен пошла на поправку. Спустя всего два месяца она снова стала похожа на себя прежнюю. Её лицо украшала светлая улыбка, волосы струились локонами, а одежда, даже больничная, смотрелась на ней изящно. Она извинилась перед Джошем за своё поведение, но тот не желал вспоминать былое: он мечтал вернуть свою семью. И они снова стали жить вместе, как раньше.

      Спустя девять месяцев Элен родила. Девочку назвали Джуди, и, по мнению Джоша, она была самым прелестным ребёнком на свете. Элен сияла и не отпускала малышку ни на секунду, и Джош знал, что у них всегда всё будет хорошо. Только его идеалистичным фантазиям не суждено было сбыться.

      Однажды ночью он проснулся и не застал Элен рядом. Жены не было пятнадцать минут, затем ещё пятнадцать, а на часах светились красные цифры, обозная два часа ночи. Джош встал и покинул спальню, проверил второй этаж, но Элен нигде не было. Спустившись вниз, Джош увидел, что она сидит перед дверью, сжимая в руках ружьё, а на пороге горит небольшая свеча.

      — Элен? — позвал Джош. — Какого чёрта тут происходит?

      — Не поминай чертей в ночное время, Джош, — спокойно ответила жена, и в голосе её скользнули стальные нотки. — Иначе они придут.

      Она обернулась к мужу, и мужчину бросило в дрожь. Никогда прежде Элен не смотрела на него так, словно была ходячим мертвецом, лишённым радости, горя, грусти или веселья.

      — Подожди, пока догорит свеча, и можно будет спать, — попросила Элен. — А то она прорвётся в дом. Сегодня опять скреблась. Стерва.

      — Кто «она»? — с опаской спросил Джош.

      — Марта.

      От этого имени Джоша начинало потряхивать. Он уткнулся лицом в ладони и нервно рассмеялся, а когда отнял руки от лица, было видно, что на его глазах застыли слёзы.

      — Марта сгнила в могиле, — холодно процедил он, забывая о такте. — Её черви жрут, она умерла, её больше нет, но ты старательно возвращаешь её! И тянешь в наш дом! Я думал, тебя вылечили, но это...

      — Это она тянет нас к себе, — перебила его Элен. — Она знает...

      Джош видел, что жена настроена серьёзно.

      Той же ночью он увидел, как Элен неподвижно стоит над кроваткой малышки Джуди. Она стояла в темноте и смотрела на дочь, при этом не шевелилась и практически не дышала. Увиденного хватило сполна, и наутро Джош отправился к своему адвокату.

      — Признать её душевнобольной и закрыть в лечебнице! — сказал он другу, залпом осушая бокал с виски. — Хотя... если останется на свободе, то и чёрт бы с ней, только я с детьми уеду как можно дальше. 

      — Уверен, что готов к крайним мерам? — пальцы юриста Дэниэла быстро забегали по клавиатуре. — Я могу попробовать всё устроить, но ты же понимаешь, что если пойдёшь на такое, то семью уже не вернёшь.

      — Семьи больше нет, — нервно усмехнулся Джош, запуская пальцы в волосы. — Она бродит ночами, пугает детей, сидит с ружьём у двери и уверяет, что к ней приходит Марта!

      Дэниэл выглядел растеряно. От юриста Джош отправился на работу, где усиленно пытался скрыть свою нервозность, а ближе к вечеру ему позвонила взволнованная мать.

      — Ты забрала детей? — спросил он, покидая офис.

      — Нет, Элен не открыла мне! — голос женщины звучал возмущённо. — Она сказала, что я — это Марта, и что мне её не обмануть! Я звонила ей в обед, и только что звонила, но она не берёт трубку! Что происходит, Джош? 

      Джош больше не слушал мать. Он смотрел, как солнце стремительно опускается к горизонту, и понимал, что уже может быть слишком поздно.

      Примчавшись домой, Джош открыл своим ключом и влетел в холл, громко хлопнув дверью. На шум со второго этажа спустилась Элен с ружьём в руках и слабо улыбнулась. Она выглядела менее безумно, чем ночью, но теперь Джош видел, что она вновь практически не ела и не спала — это отражалось на некогда красивом лице.

      — Ты пришёл... — произнесла она, смотря на мужа воспалёнными глазами. — А я боялась, что это Марта, ведь уже стемнело...

      В доме было слишком тихо. В безумных глазах жены застыло странное выражение, настолько пугающее, что Джош ощутил панику. Не было слышно детей, хотя по времени было довольно рано, чтобы они спали.

      — Что ты сделала? — тихо спросил он и сорвался на крик. — Что ты сделала?!

      Элен вздрогнула, а Джош, оттолкнув её, резко помчался наверх, в комнату малышки Джуди. Распахнув дверь, он обнаружил, что девочка крепко спит, и лишь когда приблизился, осознал, что она не дышит. Сердце словно остановилось, боль сковала всё внутри неестественным холодом, а в глазах моментально потемнело. 

      — Что ты наделала... — прошептал Джош, трясясь от ужаса и горя, трогая холодное тельце руками. — Что ты наделала, чокнутая?!

      На его крики примчалась Элен и выронила ружьё, как только заметила выражение лица супруга. Увидев бездыханный труп малышки, она истошно завопила и разразилась рыданиями, а пальцами вцепилась в кроватку. Джош с силой схватил её и отбросил от себя в стену, яростно смотря на ту женщину, которую когда-то любил всем сердцем, а теперь ненавидел, как лютого врага.

      — Чокнутая... — прошипел он. — Ты всегда завидовала Марте и ради зависти убила нашу дочь!

      — Это неправда! — закричала Элен, задыхаясь от рыданий. — Неправда! Просто она знает, она знает, она знает! Знает... что я сделала...

      Джош замер на месте, не в силах произнести ни слова. Он смотрел на жалкую воющую сумасшедшую и готов был убить её собственными руками. Невольно, скорее по наитию, он нащупал изящную вазу и сжал её, делая шаг к женщине. 

      — Она знает, — продолжила Элен, когда Джош приблизился к ней. — Что это я натравила на неё тех парней. Её убийц. Я хотела, чтобы она замолчала навсегда. 

      В глазах у Джоша потемнело.

      Он не убил жену только потому, что на крики прибежали старшие дети. Рой плакал и кричал, что боится поведения матери, и пришёл, потому что услышал голос отца. Джош вызвал полицию и медиков, Элен продолжала говорить, говорить и говорить. Она признавалась, что хотела, чтобы те парни проучили её сестру, запугали и обесчестили, но не убили, ведь Марта была исчадием ада, и её нужно было остановить, проучить, а теперь она восстала из-под земли и погубила её дочь.

      С того дня Элен больше не приходила в себя. Она бормотала что-то о Марте и о том, что должна защитить детей, а доктор только разводил руками. Джош искал новый дом и мечтал переехать, а детей временно отдал своим родителям.

      Ночами его сон был тревожным: в дверь то и дело что-то царапалось и скреблось, но стоило ему открыть глаза, как звуки смолкали. Когда он ночью брёл на кухню, чтобы попить воды, то неизменно ощущал, что кто-то смотрит ему в спину. А иногда чей-то силуэт мелькал за окном. Джош убеждал себя, что это последствия стресса. 

      Наутро он находил на стеклах первого этажа продольные вертикальные полосы, а входная дверь каждый раз оказывалась открыта. Джош ощущал невероятную усталость, и когда в очередной раз по возвращению с работы увидел, что на качелях сидит любимая кукла Джуди, решил, что с него хватит. 

      Противный скрип качелей преследовал его до самого дома. Надёжно закрыв за собой дверь, Джош поспешно покидал в чемодан свои вещи, решив раз и навсегда покинуть проклятый дом. Лишь напоследок он решил зайти в комнату Джуди, чтобы попрощаться с болью потери. Он вошёл в тёмную комнату и включил настольную лампу. На полу что-то блеснуло, и Джош наклонился, поднимая с пола маленькое украшение с крестиком, которое оказалось прекрасно ему знакомо.

      Такое носила Марта и вместе с ним она была похоронена. 

      Раздался звонок телефона. Джош достал его из кармана и ответил, увидев знакомый номер.

      — Мама? 

      — Джош, дети пропали! Они были в своих постелях, клянусь! — женщина давилась рыданиями. — Я зашла проверить, уснули ли они, а их нет! 

      Джош молча скинул звонок.

      Телефон продолжал разрываться звонками, но Джош больше не отвечал. Вместо этого он заряжал ружьё. На улицу опустилась ночь, и в ночном городе царила непривычная тишина. Джош вышел из дома и оставил дверь нараспашку, уверенно двигаясь прямо по дороге. Его не смущали ни ночной холод, ни сильный ветер, ни тени, которые казались живыми. Он продолжал идти, впервые зная, что надо делать. 

      Остановился он, когда увидел кладбищенскую ограду, обвитую пересохшими лозами, цветущими весной и летом. Врата скрипнули, приоткрылись, и Джош увереннее сжал в руках ружьё и двинулся в темноту, которая моментально поглотила его.

      Утром полиция обнаружила Роя и Джен на скамейке в парке, где когда-то погибла Марта. Они мирно спали и не могли объяснить, как оказались тут. Джош бесследно пропал, а его дом выглядел так, словно был заброшен не первый год. Везде была пыль, пол укрывали сухие листья, стёкла были разбиты, рамы покосились. И только качели одиноко скрипели на ветру. Прошёл ровно год со дня гибели Марты. Элен смеялась, когда полиция пыталась допроситься у неё, куда мог пропасть Джош. Она лишь хихикала и шептала:

      — Вскройте, вскройте гробик... Кто там, кто там будет...

      Спустя несколько недель Джош был признан без вести пропавшим.