Возвращение Карла Великого

Возвращение Карла Великого

Карл Бергман умер и попал неизвестно куда. Он не особенно этому удивился, потому что при жизни регулярно оказывался в ситуациях, отличных от тех, в которых должен был оказаться сообразно элементарной человеческой логике.

Карл Бергман умер. И не особенно этому расстроился, несмотря на то, что его размазал по мостовой пятидесятитонный грузовик – буквально целого кусочка не оставил. Неприятный момент, но несколько лучше той участи, которая постигла Карла в его восемьдесят.

Карл Бергман умер. Определённо. Наконец-то!

Но почему он это помнил и осозновал? Ведь это противоречит элементарной человеческой логике. Почему он находится в помещении, стены, пол и потолок которого облицованы чёрно-белой кафельной плиткой? Почему он видит своё туловище, руки и ноги целыми и невредимыми? Почему, в конце концов, перед ним стоит обычный офисный стол, за которым восседают двое белых парней, одетых в заурядные серые пиджаки, и похожих друг на друга как две капли воды. Различия, впрочем, всё же имелись: один выглядел скучающим или расстроенным – он ковырялся у себя в носу, глядя куда-то в сторону, и размазывал козявки по торцу стола; второй внимательно перебирал кипу бумаг и бормотал что-то несуразное. И ещё – в помещении не было ни окон, ни дверей. Как он сюда попал и как отсюда выберется? Вот и все вопросы, которые сейчас волновали Карла Бергмана, который умер и попал неизвестно куда.

После минутной заминки Карлу захотелось обратить на себя внимание, и он уже было открыл рот, чтобы поздороваться, как вдруг один из близнецов поднял глаза и растёкся в улыбке.

– Мистер Бергман. Рады вас видеть, – произнёс он и едва заметно кашлянул.

(второй вздрогнул и что-то буркнул под нос)

– Здравствуйте, - ответил Карл и удивился тому, как звучал его голос – ярко и энергично, совсем не как голос восьмидесятилетнего старика, которого родные упрятали в дом престарелых и посадили на антидепрессанты.

– Вы, конечно, помните, что с вами случилось, поэтому нет нужды всё это пересказывать. Лично я ненавижу эту часть, а мой коллега сегодня, кажется, не в настроении – ему задержали зарплату.  

На мгновение сидящий рядом близнец перестал размазывать козявки по столу и бросил ехидный взгляд на своего соседа. Вероятно, он собирался что-то сказать, но сдержался.

– Если вы про грузовик, то несомненно, – пожал плечами Карл.

– Хорошо, - кивнул мужчина и вдруг неожиданно переменился в лице. Вернее, полностью сменил обличье — кожа (в том числе на руках) почернела, волосы стали короче и свились в кудряшки. Теперь это был афроамериканец. Может, кто-то иной на месте Карла бы и потерял дар речи, но тот всякого повидал на своём веку, поэтому лишь почесал в затылке. И с большим удивлением ощутил, как его рука коснулась копны волос — он больше не был лыс!  

Кто-то рядом хихикнул, и Карл заметил, что коллегу собеседника затронули аналогичные метаморфозы – и они по-прежнему оставались похожи как две капли воды.

– Странные вы ребята, - заметил Карл, всматриваясь в лица обоих.

– Что, опять? - воскликнул один из них, и близнецы окинули друг друга взглядом. 

– Ну точно, - вздохнул другой; голос его стал на полтона ниже, как впрочем и голос его соседа.

– Ты как знаешь, а мне эти фокусы не по душе.

– Мне тоже, но ты ведь помнишь новые правила. Aequalitatem omnium! – он торжественно вскинул руки к потолку.

В ответ второй лишь презрительно фыркнул.

– Ладно, ближе к делу, –­ откашлялся первый. – У нас тут всё-таки очередь, и скоро обед.

– Обед! - оживился второй. - Тогда давай поторопимся, а то ещё проверка нагрянет. 

– Этого ещё не хватало, – поёжился первый и перевёл взгляд на заскучавшего Карла. – Итак, мистер Бергман...

– Шш, - резко оборвал его коллега. - Он же швед. По новому регламенту мы должны чтить национальные традиции.

– Верно-верно, - взгляд его вдруг стал испуганным, словно у мальчишки, которому сейчас отвесят тумака за проступок. Он откашлялся. – Герр Бергман, хочу сообщить, что мы намерены вернуть вас обратно...

Карл в ужасе вытаращил глаза.

– Ни в коем случае! Ни за что я не вернусь в этот... этот... дурдом. Я благодарил Господа за то что он послал этот грузовик, избавив меня от невозможной рутины, в которую обратилась моя жизнь на восьмом десятке...

– Герр Бергман, позвольте мне закончить! - замотал головой афроамериканец и его черные курдяшки смешно затрепыхались. - Никто не собирается возвращать вас в то самое место и время. Это никому, скажем так, не выгодно.

– Ты как всегда всё портишь, дай мне сказать! - перебил его коллега.

– Валяй, - буркнул тот и стрельнул козявкой в черную плитку на стенке.

Второй набрал в рот побольше воздуха, и выражение его лица стало таким серьёзным, будто он собирается прочесть лекцию по ядерной физике.

– Карл, друг мой. Вспомните, прошу вас. Посещали ли вас когда-либо мысли о том, что жизнь ваша совсем не так проходит, как должна? Не казалось ли вам, что для вас была уготована особая судьба, особенный путь, что вы отличаетесь от людей вокруг? Ждали ли вы, когда настанет тот час, в который вы сможете себя проявить, обратить на себя внимание общественности, повлиять на ход вещей на Земле?

Услышав всё это, Карл было хотел рассмеяться глупому негру в лицо, но сдержался. А через мгновенье задумался и понял, что многое из того, что было сказано близнецом – с некоторой натяжкой правда. Конечно, он и думать об этом забыл в последние, проведённые в доме престарелых, годы, но раньше когда-то... да что там, почти всю свою сознательную жизнь он будто ждал сам не зная чего. Ждал, когда с неба упадёт звезда. Когда наступит некое озарение. Когда позвонит президент мира и скажет, что он – последняя надежда человечества. В общем, как и сказал этот самый тип. Странное чувство преследовало его с начальной школы. Оно являлось оберегом и проклятьем почти всю его нелепую жизнь, которая накануне так и закончилась ничем. Ну так и что теперь?