Впервые

Впервые

–Почему не я? – спросила Арахна без какого-либо предисловия или чисто формального стука, натурально ворвавшись в кабинет Регара.

Но Регар не стал ей выговаривать, а только вздохнул. Почему-почему…не хочет он – вот и всё!

***

Началось всё давно. С того, пожалуй, что у нынешнего главы Коллегии Палачей – третьей, последней и самой зловещей, презираемой Коллегии среди Секции Закона, был друг Хатер. А может быть, и ещё раньше, когда в Мааре образовались эти самые Секции, определяющие устройство и благополучие королевства. Секция Закона должна была хранить покой и выгрызать измену, но превратилась в нечто более страшное, и захватило немалую власть.

Секция Закона, состоящая из трёх Коллегий: страшного и вездесущего Дознания, забюрократированного Судейства и самых малочисленных, но ненавистных – Палачей, стала всевидящей, всезнающей, предупредительной до ужаса. Дознание с дозволения Совета и самой короны, проникло в каждую сферу жизни, обрело могущество и…

Всюду люди. Даже там, где должен был править закон. Когда власть простирается над твоей головой, когда стягиваешь её в свои руки, когда само твоё появление вызывает трепет, очень сложно удержаться в рамках своих устоев и строгости. Как удержаться, когда тебя умасливают деньгами и тайнами, выдают других, желая остаться на свободе и при своём? Дознание обрело могущество и, что закономерно, погрязло во многом дурном, что замечали и простые люди, не связанные с Секцией Закона, но с чем не спорили.

А Судейства боялись. Судьи выносили приговор, одобряли или не одобряли пытки, которые должны применять в Дознании для ведения следствия…

Во всяком случае, последний пункт был таким на бумаге. Дознание должно было предоставить доказательства в Судейство, Судейство собирало комиссию и уже принимало решение, и, если удовлетворяло прошение, то в Дознание направлялись палачи, в чьих задачах было не только карать, но и пытать для расследования. Но это было сложным процессом и требовало бумагомарательства, словом, Дознание зачастую не гнушалось самостоятельно прибегать к пыткам и выбивать нужные показания.

Но презирали всё равно в Мааре палачей. А как иначе? Они ведь клеймят и казнят на площади. Они ведь исполняют приговор публично и неважно, что не выносят его и не ведут дознания – они на виду и они беспощадны – от этого их можно и нужно презирать. От страха и от стыда.

Да, пожалуй, так и началось. А уже потом палач Регар и его друг из Дознания Хатер столкнулись по разные стороны закона. Хатер был мятежником, он желал изменить открывшуюся ему истину Секции Закона, и он пошёл напролом, и даже подбивал Регара, но Регар сдал своего друга, искренне считая, что поступает правильно. И уже позже узнал, что вместе с Хатером арестовали и его жену – Эрмину, которая знала, но не донесла на мужа, а значит – пособничала ему.

Регар узнал это с тяжестью и горем, и единственное, что позволило ему пережить это горе – необходимость позаботиться об осиротевшей пятилетней девочке – дочери Хатери и Эрмины – Арахне.

Путь сирот в Мааре прост. Если ты остаёшься без всего и всех – тебя определяют в Коллегию Сопровождения – унылое, серое место, откуда выходят прачки, поварихи, швеи и обувных дел мастера, чей удел обслуживать всех, кто приставлен к другим Коллегиям, без права подняться по карьерной лестнице, без права оставить службу пока кто-то могущественный не подаст за тебя прошения.

Регар не смог отдать Арахну туда. Он забрал её в свой презираемый мир, в мир Коллегии Палачей и растил её как умел. Он не имел семьи, лишь работу, и Арахна заняла все его нерастраченные чувства.

Годы спешили, меняли Арахну и Регара. Она выросла в Коллегии Палачей, рано начала проявлять интерес к деятельности других палачей, живших, по факту, одной семьёй. Она не понимала тяжести смерти, поскольку даже воздух в Коллегии, и стены пропитались ею. Относилась спокойно она и к крикам, и к крови, и пожелала стать палачом. Этого следовало ожидать. Да и вряд ли бы кто-то взял куда-то Арахну даже на обучение, зная, где и с кем она росла и то, что её родители были казнены как изменники.

У неё не было выхода, но…

Но Регар привязался к ней. Он не хотел её пускать дальше в этот мир. Не хотел вооружать её, не желал надевать на неё мантию палача с эмблемой Коллегии: скрещённые меч и топор. Со скрипом согласился он на то, чтобы Арахна хотя бы начала помогать ему и другим палачам у эшафота, чтобы как-то оправдалось её существование в Коллегии и содержание из казны.

Между тем у бывалых палачей уже начали дрожать руки, а руки, как известно, для палача, важнее всего. Твёрдость позволяет не убивать, а карать, и делать это милосердно, то есть быстро, без лишних страданий. И Регар занял пост Главы Коллегии, и набрал двух новых учеников – Лепена и Сколера, немногим старше Арахны они стали палачами очень быстро и сдружились с нею, а Арахна так и оставалась помощницей.

И сегодня Регар в очередной раз увернулся от неизбежности и при раздаче текущих дел и списков от Коллегии Судейства, не назначил за Арахной никакой казни, повелев ей подготовить бумаги и заказать на завтра телеги для преступников, да проследить за порядком на эшафоте.

Арахна вроде бы кивнула, но несколько минут спустя ворвалась к Регару, всё-таки не выдержав. Молодость и обида гнали её к Регару за объяснениями.

***

–Ты мне не доверяешь? – допытывалась Арахна со слезами в голосе.

–Доверяю, – ответил Регар. – Я никому так не доверяю как тебе, Ара.

–Тогда почему я снова заказываю телеги? Почему я всего лишь помощник? – Арахна не понимала. Она не могла понять от своей юности той боли, которая жгла Регара каждый день. Он всё больше убеждался, что спасая Арахну от унылой участи в Сопровождении, не дал ей ничего лучшего взамен. Палачей не любят – это раз, презирают – два. Максимум развития – это Глава Коллегии – это три. И четвёртое касается самой роли палача – карать. Карать не так легко, как думают обыватели. Карать – это значит быть безразличным к самому ужасному преступлению и к самым горьким слезам и раскаянию, это значит запереть свои чувства и хранить твёрдость рук, чтобы быть милосердным в последнем пути преступника.