Враг престола

Глава четвёртая. Поединок

Шай’хир (Shai K’hir) – смертельный поединок, практикуемый в племенах Сыпучего моря. Причины могут быть различны. Победитель несёт ответ за судьбы зависимых членов семьи побеждённого.

Братья Вико. «Дети песка»

– Я же могу отказаться!

Опускающееся к горизонту закатное солнце становилось всё краснее. Светило словно предвкушало кровь, которая должна была сегодня пролиться под его лучами.

– Нет, не можешь, – ответил К’Халим, и Эдуард никак не мог понять, что за чувства владеют сейчас этим человеком. – Он объявил шай’хир, право обнажённого меча. Один из вас умрёт сегодня.

– Как ты можешь говорить об этом так спокойно? – воскликнул Эдуард, теряя самообладание. – Проклятье, ведь это твой отец!

– А ты – муаз’аммаль, – ответил пустынник. – Ваши судьбы едины.

– Но что, если ты ошибаешься?

– Тогда мой отец убьёт тебя до того, как ночь опустится на пустыню.

– Эти люди чтут силу и храбрость, – встрял в их разговор Ярви.

Устроившись у очага, вор ужинал пшеничной лепёшкой и верблюжатиной, жаренной на углях. Эдуард так и не спросил его, где он пропадал весь день.

– Если ты откажешься, – продолжил Трёхпалый, отрезая кусок подрумянившегося мяса, – они никогда не будут тебя уважать.

– Но я не хочу его смерти!

– Как и я, – признался К’Халим, – но он сделал свой выбор, как и ты свой, когда пришёл сюда.

В словах пустынника был тот странный, почти пугающий фатализм, присущий, как уже заметил Эдуард, всему их народу. Именно это отличало их от людей королевства, и именно это сделало победу над ними столь непростой.

– Сейчас я оставлю тебя, – сказал К’Халим, отдёрнув полог юрты. – Хочу поговорить с отцом, пока вы не начали. Они уже зажигают факелы. Не заставляй его долго ждать.

Когда кочевник вышел, Эдуард посмотрел на изогнутый меч, всё ещё торчащий посреди жилища. Оружие казалось ядовитым скорпионом, готовым ужалить любого, кто протянет к нему руку.

– Что мне делать? – спросил он у Ярви.

– О, теперь ты спрашиваешь у меня совета, парень? – усмехнулся вор. – А я думал, что ты теперь дружишь только с господином широкие штаны.

– Мне сейчас не до шуток, – упрекнул его Эдуард. – Оставь свою ревность на потом.

– Ревность? – Ярви оторвался от ужина, подняв на Эдуарда глаза. – Этот гад пытался меня прикончить, смекаешь? Они тут все полоумные.

– Они могут помочь мне. Тогда, в пустыне, я узнал, что пустынники в долгу передо мной. В долгу перед моим отцом.

– Помочь тебе? В чём? Вернуть место правителя Простора? Порубить в куски тех, кто укоротил твоего папашу? Кто-то когда-то сказал мне, что мечи могут посадить на трон любую задницу. Вся штука в том, что на них неудобно сидеть.

– Ты не понимаешь! – возразил Эдуард. – Дело не в Просторе. Это гораздо больше нас обоих. Если бы ты только видел то, что видел я. Это не месть. Это справедливость!

Эдуард не знал, может ли объяснить своему товарищу то, что показал ему дух древнего храма. Впрочем, Ярви и не требовал этого рассказа. Меньше знаешь – крепче спишь.

– Тогда в чём дело? – спросил вор, ухмыльнувшись. – Боитесь ручки запачкать, ваше лордство? Думаешь, что на этом пути не будет крови?

Ярви был прав. Эдуард хотел ему возразить, но не мог. Если он действительно собирается что-то изменить, ему придётся пойти на это.

Был ли у него выбор? С тех пор как они вернулись из пустынного святилища, Эдуард не раз думал об этом. Он мог попытаться вернуться и рассказать людям правду. Быть может, даже донести её до кого-то из виконтов и других вельмож. И что потом? Что это даст? Поверят ли они его словам или решат, что он сошёл сума, как и его отец? Захотят ли они вообще узнать такую правду?

«Власть их над твоим сердцем велика», – вспомнились слова старого Хазара.

Нет, ему придётся взяться за меч. Противник слишком могуч, коварен и безжалостен, чтобы Эдуард мог победить его одними словами. Это была та самая дорога, по которой пошёл отец. Путь, на котором он готов был принести в жертву своих людей и даже собственную семью ради высшей цели. Ради истины, свободы и справедливости.

– Нет, – признался Эдуард, опустив глаза, – я так не думаю.

– Тогда возьми этот проклятый меч, – подытожил вор, вернувшись к вечерней трапезе.

Эдуард сжал костяную рукоятку и извлёк оружие из песка. Меч оказался неожиданно лёгким. Гораздо легче тех мечей, которыми ему доводилось драться в тренировочных боях под крышей Дубового чертога. Мальчишка… Тогда он представлял себя великим воителем. Теперь же по спине его пробежал неприятный холодок. Никогда ещё ему не приходилось биться насмерть, защищая свою жизнь.