Времена не выбирают

Вступление

Роман «Нация»

Том 2

Времена не выбирают

...

Музыкальное сопровождение – «Audiomachine Breath and Life»

Вот и снова наступило оно, одиночество. Нет, не так. ОДИНОЧЕСТВО. Ну что ж, вполне предсказуемо - она, собственно, и не ждала ничего другого. Ее жизнь четко раскололась на две ровные, одним точным ударом разрубленные части – ДО и ПОСЛЕ, и сейчас вдруг отчетливо стало ясно, что одиночество ДО, оказывается, было не таким уж и плохим. Это было привычное, уютное одиночество, все знакомые о нем знали и поэтому радостно оставили ее в покое. А что такого? Непроходящая депрессия? Бывает. К тому же она всем твердо дала понять, что не нуждается в общении. Вернее, нет. В общении она, как раз, очень сильно нуждается, но только не в таком, которое они все ей активно предлагают. Ей всего лишь надо, чтобы ее выслушивали; и еще ей необходимо знать, что она не одинока в этом мире. Оказывается, что это очень страшно, когда на этой земле ты никому не нужна. Но вместо того, чтобы поговорить с ней и уделить немного, совсем немного своего личного времени, ее весьма энергично зазывают в ночной клуб и пытаются затолкать на сайт знакомств. Ужас! Ночной клуб для человека, который испытывает сильный страх перед большим скоплением людей! С ума сойти можно. А сайт знакомств? Сборище маньяков! Почему бы вместо этого просто не пообщаться с ней немного, ведь это совсем не трудно? Она просто рассказала бы о своих маленьких радостях, поделилась бы небольшими проблемками - и все. Она ничего не требовала бы в ответ, а собеседник мог бы посидеть молча и просто вежливо сделать заинтересованный вид. А ей, зато, будет житься гораздо комфортнее с иллюзией того, что хоть кому-то она не совсем безразлична.

И все-таки, это было всего лишь спокойное и холодное одиночество ДО. Оно не причиняло сильного неудобства. И с ним даже можно было справиться. И сейчас она вдруг ясно поняла, что, оказывается, они неплохо уживались - она и одиночество. Они как-то сдружились и грустно шагали вдвоем по жизни.

Поза-поза-поза…. Не помнит уже, кажется, позапрошлой осенью это было. День тогда выдался просто сказочный - светило мягкое осеннее солнышко, над головой раскинулось ясное небо, а в воздухе висела тонкая прозрачная паутинка. И осень в том году стояла не просто «золотая», а какая-то багряно-оранжевая, и дворники каждое утро сметали в большие кучи огромные, в две мужских ладони, ярко раскрашенные кленовые листья. А вот оделась она тогда в одежду, совершенно не подходящую для такого звонкого дня. Все вокруг нее щеголяли в ярких худи, броских ветровках и эффектных толстовках, а подростки с пронзительными воплями носились на красочно расписанных самокатах, скейтах и роликовых коньках. А на ней тогда был надет унылый серый плащик и шифоновый черно-серый шарф с фиолетовыми разводами (цвет грусти и разбитых надежд), завязанный на шее изысканным бантом. Такое одеяние совсем не сочеталось с ее возрастом, веселой погодой и радостными лицами прохожих, но, зато, отлично гармонировало с ее тусклым настроением. Она тогда шла и лениво размышляла о том, почему в Библии написано, что камни, и те вопиют к Богу? Разве камни могут кричать? В них ведь нет души. Это они еще во втором классе проходили. Их старенькая Мария Филипповна тогда спросила – а человек живой? «Дааа!» - радостно заорали второклашки. «А дерево за нашим окном тоже живое»? «Дааааа!» - вошли в раж дети. «А чем тогда человек отличается от дерева?» - коварно продолжала вопрошать Мария Филипповна. Школьники затруднились. А потом Зойка встала и сказала, что Лешка, ее сосед по парте, от дерева и не отличается ничем. А Мария Филипповна ответила, что Лешка от дерева тоже отличается. Просто человек – существо одушевленное, а дерево неодушевленное. Души в нем нет, понятно? Всем все сразу стало понятно, а Зойка с надеждой попросила разрешения пнуть Лешку. Лешку пинать не позволили, и урок продолжил идти своим чередом.

Дерево. Оно неодушевленное. Камни тоже не имеют души. А как они тогда вопиют? Вот сейчас она идет по дорожке, вымощенной фигурным камнем, и ничего от них не ощущает. Хотя… Это ведь новые дорожки из современного глазурованного кирпича, а вот камни, которыми замощена Красная Площадь до сих пор фонят историей и древним русским духом. А уж на Лубянке-то! Там и по сей день жутковато находиться одной, даже днем, даже при таком ослепительном солнечном свете, как сегодня.

Она уже и не помнит, как добралась тогда на Арбат. В будний день Красная Площадь была пустая. Она, пренебрегая чистотой и нормами гигиены, легла спиной прямо на нагретые теплым осенним солнцем камни, закинула руки за голову и закрыла глаза. Слева от нее, от Мавзолея, повеяло ледяной жутью и смертью, а камни, обрадовавшись тому, что она вступила с ними в контакт, сразу же начали излучать тревожный фон. Они плакали и жаловались на кровавые события и грозные восстания, они нашептывали ей в уши какие-то зловещии истории. Они коварно напомнили ей о казнях и смутах; в памяти вдруг неожиданно всплыла Ходынка, хотя эта трагедия произошла далеко от Красной Площади. Издалека начали пробиваться испуганные крики и звук набата, послышалось испуганное ржание лошадей и в глазах заплясало огненное зарево.

- Дамочка, вам нехорошо? - раздался рядом уверенный мужской голос.

- Мне очень хорошо, - пробормотала она, не открывая глаз.

- Тогда какого… ты тут разлеглась? - никак не отвязывался мужик.

- А вы знаете, чем человек отличается от дерева? - сонно спросила она. Глаза открывать не хотелось. Вставать тоже.