Времена пришли такие

Времена пришли такие

 Нет покоя Хозяину, если он остался один. Бродит он по холодному, пустому дому, среди забытого в спешке, или брошенного скарба.

Поднимет пыльную тряпицу, бывшую в былые времена нарядной кофтёнкой, и смотрит на неё тоскливым взглядом. Упрямая память тут же тянет из небытия образ статной девушки с длинной русой косой. Словно живая, явится она перед глазами Хозяина, наряженная в кружевную кофточку, украшенную перламутровыми пуговицами. Со смехом, поведет девица плечами, любуясь своим отражением в боках начищенного самовара. А картинки в памяти меняются одна за другой: вот девичья коса постепенно истончается, и уже серебрится белыми прядями, румяное лицо желтеет, и разрастается паутинка морщин у глаз. Наряды она уже не носит, но бережно хранит их в сундуке. Временами, её высохшие руки, перебирающие старое тряпье, натыкаются на потускневшие перламутровые пуговицы, и печальная улыбка украшает лицо старухи.

И так с каждой вещью. Стоит Хозяину чего-то коснуться, как завораживают, затапливают его образы воспоминаний.

 Вот плюшевый мишка, липкий от паутины и пыли. Глазки-пуговки давно оторвались, и безглазая игрушка забытым хламом валяется в тёмном углу. Даже воры, что заглядывали в дом, брезгливо отпихнули ногой, некогда желанную и любимую игрушку. А ведь как горько плакал мальчик, когда Хозяин, много лет назад, ради шутки припрятал медведя за печку.

 Вот и блюдце, которое он делил с котом, раскололось пополам. Разбита и молочная крынка, повалена лавка, пропал резной сундук, а тряпье из него, раскидано по комнате. Вместо белоснежных занавесок, пыльные стёкла окон, прикрывают рваные, посеревшие и пахнущие плесенью ошмётки.

Оглянулся Хозяин, и тихо завыл от удушающей тоски. Эта тоска затапливала его жизнь постепенно.

 Вначале все шло своим чередом, как и положено: день за днём в трудах и заботах. Затем, дом начал оживать и умирать вместе с природой. Желтели листья в садах, увядали цветы под окнами. В доме застилали мебель белым полотном, стулья переворачивали вверх ножками и ставили на стол. Из буфета все съестное сгребали, и дом пустел.

По ночам ветер выл в печной трубе. От долгих осенних дождей отсыревшие стены дома индевели. Мороз сковывал раскисшую дорожку у порога, и снег заметал входную дверь.

Но Хозяин бдительно продолжал беречь замерзшую избу. Дозволял мышам только крошки под буфетом собирать, до вещей не допускал. Следил за чистотой дымохода, чтобы ни снегом, ни залетной птицей, печная труба не засорилась. Все долгие зимние ночи добро хозяйское пересчитывал и перебирал. Знал, что как только проснется природа, вернутся и домочадцы.

 Не нравилось, конечно Хозяину, что на такое суровое время, жилье пустым и не топленым остается. Потому наказывал безответственное семейство. Прятал галоши, мог в ведре дыру проковырять. Но как только за окном начинали щебетать весенние птицы, распахивалась входная дверь, возвращалась семья и аромат весны врывался в отсыревший дом. Только люди переступали порог, он их тут же прощал. Галоши находились под кроватью, ведро, чудесным образом, не упускало воду, и даже пауки разбегались по подвалу и чердаку. Детский смех сотрясал старенький дом, кухня наполнялась запахами пирогов и жизнь продолжалась.

 Но настала та жуткая весна. Птицы давно выводили трели, уже и настоящее тепло пришло. Зацвели сады за окном, а семейство не возвращалось. Дом не оживал. Хозяин забеспокоился, даже начал сердится, и тут входная дверь распахнулась.

Чужие люди не вошли, а ввалились в дом. Хозяин притаился за печкой. Не разуваясь, они прошли прямо тканевым дорожкам, сменная их грязными сапогами. Один сорвал с крючка на стене вышитое полотенце.

 - Грязища, как в болоте, — проворчал он, и сковырнул полотенцем грязь с сапога. Остальные молча оглядели убранство дома... и тут началось страшное.

 Конечно же Хозяин пытался им помешать. Когда воры перетряхивали постели, он обрушил на них ворох пауков, собранных по всему дому, но бандиты лишь отмахнулись. Когда вандалы срывали со стен черно-белые фотокарточки в рамках, Хозяин, захлёбываясь слезами, выбил кирпич из печной кладки. Он хлопал дверью, они говорили, что сквозняк. Он до треска в бревнах, раскачивал сруб, они говорили, что совсем сгнила халупа. Он уже был готов обрушить крышу, но они, покидав все ценное в сундук, захлопнули его резную крышку и убрались из дома.

 Хозяин бросился проверять нанесенный ущерб, и руки у него опустились. Не справился Хозяин со своей обязанностью, не уберег добра. Сел он на табурет, обхватил косматую голову руками и впервые, тихо завыл.

 Ждал, когда приедут домочадцы. Знал, что оправдания ему нет, и ругать его будут. «И правильно, — рассуждал он, — какой же я хозяин, раз дом от разорения уберечь не смог!»

Долго ждал. Много раз умирала и возрождалась природа. Но семейство в дом не возвращалось.

Через запыленные стекла окон, видел он, как к дому подходили незнакомые люди. Рассматривали сруб снаружи, что-то меж собой обсуждали, качали головами, пытались войти внутрь. Но он входную дверь запер наглухо: «Нечего шастать! После таких гостей, мне семью встретить не с чем будет!». И продолжал ждать.

 Не вернулась семья. Давно они в большой город перебрались. Бабушка, пока жива была, собирала маленьких внучат, и каждую весну до самой осени, в родной дом возвращалась. А когда её не стало, никто ехать в дом не пожелал: «Далеко от города, дорога плохая, да и нечего в старой халупе делать, одна сплошная сырость».