Всё будет хорошо

1.

Сначала письма от Маришки приходили через день, потом раз в неделю, и наконец, вовсе перестали. Максим написал другу Сергею, спрашивал, как у неё дела, но тот отделывался общими фразами: мол, всё нормально, без перемен. Никого у неё нет. А не пишет, наверное, потому, что устаёт сильно. И работает, и на курсы пошла.

Позже, когда до дембеля оставалось всего ничего, в часть пришло письмо, написанное незнакомым почерком. В нём сообщалось о двойном предательстве: Марина вместе с лучшим другом Максима уехала в неизвестном направлении. Даже родители не знают, куда. Теперь не было дня, чтобы он не помышлял о побеге. Но ему хватило ума дождаться положенного срока. В том, что он найдёт беглецов, он не сомневался.

Родной городок встретил Максима щебетом птиц, смехом детишек и гудком фабрики, на которой работали почти все жители. Прямо со станции парень направился по знакомому адресу. До последнего надеялся, что ему, как всегда, откроет Маришка. Ждать пришлось долго. В квартире слышалась возня, пьяные голоса. Наконец, дверь приоткрыл немытый, заросший бородищей мужик.

— Где Марина? — спросил его солдат, опустив на пол чемодан.

— Какая Марина? — икнув, мужик поднял на него пустые глаза, — Ааа! Маринка, чтоль? Так это... не знаю, где. Поди матерь её спроси – в комнате она дрыхнет.

Макс прошёл в комнату, где на несвежем белье спала какая-то женщина.

— Это не тётя Лида! Где тётя Лида? — грозно спросил Макс.

— Лидка-то. А вот! Вот она! — снова показал мужичок на спящую.

Макс плюнул и пошёл домой. Мать, увидев его, заплакала от радости.

— Какой ты у меня стал! Красавец! — они обнялись.

Он спросил у матери, нет ли для него письма или записки, но та лишь покачала головой.

— Профурсеткой оказалась твоя Маришка! И как это я сразу её не разглядела! Яблоко от яблони...

— Не надо, мам. Вспомни, что она говорила в последний раз?

— А чего говорила,— задумалась мать, — говорила, что к тебе собирается. Весёлая была, но рассеянная как бы.

— Рассеянная?

— Ой, сынок, не пытай ты меня. Я могу чего забыть или напутать... тут к тебе зато Алёна заходила несколько раз. Но, я вот что скажу тебе, пугают меня эти Амелины: бабка ведьма, да и мать заговорами промышляет. Ты подальше от них держись, сынок.

— Да ладно, ма. Ты это уже говорила сто раз, — отмахнулся сын.

Он надеялся, что Алёна что-то знает, а может, у неё послание для него. Адрес он знал, бывал там раз или два. Бабка девушки слыла известной в окрУге ведьмой. Амелины жили и в квартире на втором этаже деревянного барака на Центральной улице. Попив с матерью чаю, Максим направился туда.

Алёна заметила его в окно и махнула ему рукой: мол,"подожди, я сейчас". Он отошёл в сторонку, закурил. Девушка появилась спустя несколько минут, подбежала и повисла у него на шее:

— Ой, Максимка, как же я рада тебя видеть!

— Ты что? — спросил он удивлённо, — С чего это?

— Ну, просто я.. — она отстранилась от него и опустила ресницы, — я так ждала тебя. Считала дни.

— Слушай, Алён, — в голосе его сквозило разочарование, — Я думал у тебя есть что передать мне... ну, или рассказать. Если нет, то я, наверное, пойду.

— Подожди. Приходи сегодня к нам. Бабка с матерью уйдут после шести. Я буду одна. Спокойно поговорим.

— О чём? Ты знаешь про Марину?

— Приходи к половине седьмого, — девушка медленно развернулась и не оглядываясь, пошла к своему дому.

Всё время до шести часов он не находил себе места. Мать, которая думала, что он ходил на фабрику по поводу трудоустройства, спросила:

— Ну, как? Когда выходишь?

— Куда? — не понял он.

— Так ты не фабрике разве был? — она поставила перед ним дымящуюся тарелку.

— Нет. Просто гулял.

— А на фабрику ж когда? — спросила мать.

— Завтра зайду.

— А, ну ладно, сынок, поешь пока. Хлеб бери.

В шесть вечера он был на Центральной и видел, как бабка и мать Алёны вышли из дома. Выждав десять минут, он поднялся и позвонил в дверь.

Дверь открылась и его взору предстала прихожая вся уставленная стеллажами с банками и травами. Запах в квартире стоял, как в августовском лесу.

— Проходи в комнату Макс, я сейчас,— сказала Алёна.

— Ага.

Он прошёл в гостиную и увидел стол, на котором стояли две чашки, хрустальная конфетница с шоколадными конфетами и графин с водой, на дне которого покоился старый серебряный рубль.

"Ничего у них бери!" - ещё в школе говорила ему мать, имея в виду Алёну и её мать с бабкой. "Они могут в конфетку все свои болезни и слёзы завернуть".

Макс, конечно, не верил во всю эту чертовщину, но, когда ему случилось познакомиться с бабкой Алёны, он понял, что мать права: ему стало сильно не по себе от проницательного взгляда старухи, хотя та погладила его по голове и дала ириску. Тогда её угощение он выбросил, вспомнив материн наказ.

— Сейчас чайник закипит, чайку попьём! — выдернул его из воспоминаний звонкий голос.

— Алён, я ненадолго, мне сегодня ещё нужно в пару мест забежать, — сказал он, чтобы она не думала, что он собрался с ней весь вечер чаи гонять.

— Да? Как жалко! — она появилась из смежной комнаты. Волосы её были убраны назад, в ушах сверкали камушки. Но её красота не трогала Максима, он не за тем пришёл.

— Расскажи мне, что тебе известно о Марине и я пойду.

— Всё ещё любишь её? — усмехнулась Алёна, — А ведь она предала тебя! Только скажи и я помогу тебе её забыть.

— Как?

— Бабушка говорит, что мы с тобой предназначены друг для друга, и я знаю, что надо делать, чтобы... — зашептала Алёна, не сводя с него серых глаз.

— Я говорю, как предала? — Максим встал, чтобы уйти.

— Подожди, Макс! Сядь, прошу! — в голосе Алёны послышались слёзы, — Хочешь знать, как она тебя предала? Так ты и так всё знаешь: она стала встречаться с Сергеем, твоим лучшим другом! А потом они и вовсе сбежали, никому не сказав куда!