Все будет по-другому

«Словно вырвали часть меня. Я чувствую себя однобоким инвалидом, лишенным опоры, к которой я привязался и так любил ее. Мой близнец погиб».

***

Битва за Хогвартс подарила волшебному миру долгожданное облегчение и освобождение от гнета Темного Лорда, но не меньше она принесла боли и утрат. Сколько достойнейших волшебников и волшебниц было убито до сражения в школе? Тысячи. И теперь, кровавым пятном в истории, к ним присоединились павшие во время Битвы за Хогвартс.

Друзья, любимые, родители — почти каждый, кто присутствовал в Большом Зале, кого-то потерял. Даже великан Грохх едва не лишился своего единоутробного брата Хагрида. Но, так или иначе, несмотря на скорбь и боль, все ликовали. Радовались долгожданному миру, возможности вздохнуть спокойно и не оглядываться постоянно на черные тени ночного переулка, опасаясь нападения Пожирателей.

Даже лица семьи Уизли были озарены улыбками, все, кроме одного. Многочисленная чета рыжих волшебников на мгновение отодвинула страшную трагедию, которая произошла по вине Темного Лорда. Конечно, храбрая домохозяйка и любящая мать Молли смогла отомстить, но боль утраты никуда от этого не делась. Больше всех горевал Джордж, который перестал чувствовать необъяснимую связь со своим братом. Ему казалось, что рядом с ним зияющая, непривычная темнота, от которой веяло холодом.

За весь вечер, где смешались воедино атмосфера праздника и чувства скорби, Джордж не проронил ни слова, он молча смотрел в одну точку, его рука рассеянно поглаживала дырку в голове, на месте уха. Ему вспомнилось, как брат раскритиковал его шутку про слизняка, улыбка волей-неволей коснулась побледневших губ.

***

Косой переулок выглядел как никогда жалко. Не работал ни один магазин: ни старые, торгующие мирными товарами и вкусной едой; ни новые, открытые во время власти Того-Кого-Нельзя-Называть, специализирующиеся на темном искусстве. Попрошаек, что так любили собираться на подходах к банку Гринготтс, тоже не наблюдалось.

Вообще, людей здесь не было. Лишь неизменные часовые у входа в белокаменный банк, снова гоблины. Видимо, стоило пасть Темному Лорду, как гоблины сразу же вернули банк себе. Джорджу, который шел по пустынному Косому переулку, было даже страшно представить, что могло случиться с теми бедолагами, которые пытались им противостоять: гоблины славятся своей жестокостью и жаждой волшебной крови. Впрочем, прихвостням Темного Лорда Джордж ничего другого пожелать и не мог, кроме как смерти.

Идти по такому родному каждому британскому волшебнику Косому переулку было больно — Джордж помнил, как они с Фредом спрятались от матери, когда впервые пришли сюда. Как она тогда их сильно ругала, обнимая и целуя в голову каждого из них.

Все встречи перед Хогвартсом с Ли и прочими теперь окрашивались в траурные цвета и отдавались болью в сердце, теперь все будет по-другому, Джордж был уверен в этом как никогда.

После похорон, одних из самых масштабных, какие только видел волшебный мир, Джордж почти сразу уехал, сказав всем, что хочет восстановить магазин. На деле же, он не представлял, как сделает это без Фреда, ведь все идеи они доводили до ума всегда вместе, они, словно два кусочка паззла, дополняли друг друга, составляя единое целое.

Джордж понимал, что, скорее всего, магазин придется продать и вернуться на первое время в Нору, а потом окончить школу, сдать опостылевший экзамен и на радость родителям заняться обычной работой, что-то типа ликвидатора заклятий, как сделал Билл.

Углубившись в такие невеселые думы, понурый парень двигался все ближе к своему, теперь только своему, магазину, стараясь не смотреть на заброшенные здания.

Еще на подходе к магазину, Джордж понял, что мародерство не обошло стороной и его. А может и пожиратели постарались, как только Скримджер был убит и всех знакомых Гарри принялись допрашивать, чтобы выпытать его местоположение. Так или иначе, большие витрины, некогда заклеенные плакатами с веселым текстом, были выбиты.

Снова печальная улыбка тронула губы Джорджа — он вспомнил, как они с Фредом, едва только переехав в это место, придумали этот стих. Вспомнил, как они смеялись, представляя реакцию окружающих на их показное равнодушие к страху перед Темным Лордом.
Сейчас он понимал, как опрометчивы были их действия.

Изнутри магазин выглядел еще более плачевно, чем снаружи. Все стеллажи были сломаны или опрокинуты. Повсюду валялся мусор, обертки от товаров, сорванные жадными до наживы мародерами. Там, где раньше была касса, зияла дыра — видимо, не справившись с заклятием Вечного приклеивания, пришлось вырвать кассу вместе с тумбочкой и куском пола. Джорджу понравилась старательность местных воров.

В другой зал, с более серьезной продукцией, как они сами говорили, рыжий даже не хотел идти. Если здесь, где была одна мелочевка, теперь такой бедлам, не сложно представить, что творится в отделе, в котором были дорогие товары.

Джордж зашел в неприметную дверь, которая вела на узкую лесенку, прямо в их квартирку над магазином, которая вместе с тем служила и испытательным полигоном. Слишком больно было парню видеть их с братом квартиру. Даже несмотря на явные доказательства обыска в этом помещении — все вещи были перевернуты, выпотрошены и сломаны, — Джордж ждал, что вот-вот рыжая голова, такая же, как и его собственная, вывернет из-за угла и с привычной кривой ухмылкой спросит: «Ты чего такой грустный? В ухе сквозит?»

Скрипнула половица, и Джордж вздрогнул, его сердце пропустило один удар…

Из спальни выбежала мышь. Разочарование смешалось с испугом, надежда с отчаянием, в душе Джорджа не было ничего, кроме всепоглощающей скорби. На глаза попался бракованный удлинитель ушей, в проводе которого была дырка. Он был чем-то вроде талисмана, его погрыз Живоглот в доме номер двенадцать на площади Гриммо.

Парень упал на колени, слезы хлынули из его глаз. Руки сами потянулись к этой вещи, которая нитью цеплялась за память о брате.

Неожиданно для самого себя, Джордж понял, что он ни за что не уступит это место какому-нибудь лавочнику, хотя бы ради памяти о своем брате. А бизнес… Придется, конечно, тяжело, но он и сам справится. На худой конец, позовет Рона или Джинни.

Рона, если откажет Джинни.

Обретя второе дыхание, Джордж вытер слезы и поднялся, решая, с чего начать восстановление. Он уже достал волшебную палочку, как вдруг едва не лишился чувств.

— Я уж думал, что ты никогда не перестанешь сопли тут разводить, — послышался до боли знакомый голос. Его голос, Джорджа и Фреда, который они, как и внешность, поделили между собой.

Палочка выскользнула из рук парня. Удар об пол вызвал струю разноцветных искр, которые чудом не подожгли сухие клочки бумаги. Джордж обернулся и никого не увидел. Острым ножом в сердце ударила боль, вырывая душу, выворачивая наизнанку тело.

На какой-то момент близнец без уха был уверен, что он сошел с ума.

Но тут в него прилетел камень. Достаточно болезненно ударил в спину. Джордж ойкнул и обернулся. Снова никого. Уже было, решив, что это очень плохой розыгрыш, парень собрался проучить шутников.

Нагнувшись за палочкой, Джордж подобрал одно из заклинаний, что вместе с братом они выучили в ОД.

— Что, проклянешь собственного брата? — из-за угла выплыл Фред, молочно-белый, как и Почти Безголовый Ник.

Он был таким, как помнил его Джордж — с кривой ухмылкой на губах, с растрепанными после битвы волосами и… мертвым. Определенно, в этих глазах уже не бурлила жизнь, лишь ее отблески, но он вернулся. Вернулся!

— Давай, разгребай весь этот срач, скоро первое сентября, а значит, нам понадобится очень много забастовочных завтраков!