Всё, что написал Егорка

Часть 1: Рассказы-одинокие волки

Ужасное это слово-война

Сильная боль в печени, ноги болят. Точнее, их остатки. Солдат буквально чувствовал каждую каплю крови, стекающую с обрубок ног. Ах да, еще и правое легкое прострелено, а то он и забыл, почему каждый вдох дается так трудно. Разум начинает затуманиваться, все предстоящее перед глазами стало размываться. Недолго ему осталось. Теперь перед взором бегут зеленые точки. Точно такие же точки, как и он, сражающиеся за родину. И солдат горд, что умирает в бою, за родину, как настоящий воин. Как патриот своей страны.
Крики, взрывы, выстрелы, и мелькающие фигуры в зеленых и синих мундирах. Вот где он умрет. В месте, где идет борьба не на жизнь, а на смерть. В месте, где еще бой в самом разгаре, а уже горы трупов. И он к ним в очень близком времени присоединится. В чересчур близком. Но русский солдат этого не боялся. Он умрет, сражаясь за родину. А в такие времена — эта самая лучшая смерть, после смерти от старости.
Вот глаза стали закрываться, и он уже не мог это остановить. Да он и не пытался. Остатки тела тоже стали ослабевать. И больше никогда больше не наберутся новых сил.
«Держитесь там без меня, ребята.»- сказал про себя солдат. После этого, глаза его закрылись, и спал он вечным сном.
***
— Вот, что происходило с солдатами в те времена, — сказал старик, уже совсем направив свой взгляд в ковер, — да и не только в те времена. Вообще, когда наступала война, с каждым умирающим воином такое происходило. Ужасное-это слово – война. Особенно ее последствия. И сейчас я имею в виду не только число умерших и разруху, а поведение людей. Те, кто побеждают, хвастаются ею, а те, кто проиграл, пытаются забыть, как проигранную игру. Именно игру. Игру, а не место, где погибают сотни тысяч людей. Где сотни тысяч судеб обрываются в одно мгновение. А кто их помнит? Единицы… Рука сжимала ручку трости, будто собиралась ее сломать. Сломать, встать и выйти на улицу, не чувствуя адской боли в левом колене.
Простреленное колено.
Простреленное колено- память на всю жизнь, об этой войне, в которой погибли почти все мои друзья.
После минутного молчания, старик продолжил: «А потом, спустя тридцать лет, какие-нибудь умники скажут: смотрите какие мы сильные, победили в войне тридцатилетней давности. А эта сила может исчезнуть за эти тридцать лет. Никогда нельзя считать себя всесильным, когда эта всесильность может легко уйти, как листок упасть с дерева.»
А из-за чего устраиваются эти войны? Из-за жажды власти, территорий, богатства. Ради того, чтобы жить, как бог. И ради собственных побуждений, отдают сотни тысяч жизней, взамен на личное удовлетворение. Люди- высокомерные создания. Есть исключения, но они так рассеяны по миру, что создается ощущение, будто их ничтожно мало, или совсем не существует.
Никогда не показывай силу «просроченными» достижениями. И не надо просто так забирать чужие жизни.

Да, были люди в наше время
Могучее, лихое племя:
Богатыри- не вы.
Плохая им досталась доля
Немногие вернулись с поля.
Когда б на то не божья воля,
Не отдали б Москвы!

КАРАНТИН

За три дня до…

Пёс Шелдон снова встал, зевнул уже в третий раз и начал очередной обход по малопосещаемой квартире.  Лабрадор   вновь рассматривал недоделанные картины, разбросанные то тут, то там.  На этих неготовых шедеврах    кисть воевала с карандашом, грустное почти превратилось в печальное, а красивое практически стало прекрасным.  Но всё это недоделано, а хозяин где-то пропадает и возвращается поздно ночью, ещё печальней и слабее.

Однако среди всего этого бардака, пыли, разбросанных вещей и недоделанных шедевров, в комнате хозяина над телевизором висела картина. Без единой пылинки, чистая, аккуратно повешена, в общем, выбивается из образа квартиры, теряющей культурный облик.  На картине был изображён Шелдон, в сидячем положении, в ещё убранной квартире, с любопытством смотрит на зрителя, растопырив уши и повернув голову набок.

Шелдон, настоящий, каждый раз, когда вставал и обходил квартиру, обязательно входил в комнату хозяина, смотрел на картину, также присаживался, растопыривал уши, клал голову набок и с любопытством смотрел на холст.  Она была настолько натуралистичная… Живая, и Шелдон каждый раз испытывал какое-то странное ощущение. Обычно так он себя чувствовал, когда хозяин тискал его или чесал пузо.

Да, это точно было что-то типа радости. Прекрасное ощущение. Шелдон мог смотреть на это часами.

Однако, просидев десять минут, Шелдон пошёл к двери, ждать хозяина. Когда пёс пришёл, он лёг, положил голову на пол и стал ждать. Постепенно, веки становились всё тяжелее, а взгляд мутнее. Шелдон уснул.

Прошли мгновения, собака вновь открыла глаза, хозяина не было, квартира всё так же пыльна, а картины недоделаны. Пёс снова встал, зевнул уже в четвёртый раз, но обхода делать не стал и вновь лёг. Спать не хотелось, поэтому пёс просто ждал. И ждал…И ждал… И ждал…

      Ночь

Лёва, шатаясь, подошёл к двери, опёрся на неё правой ру-кой, достал ключи. Он нацелился на замок, сделал рукой резкий рывок. Не попал. Проделал этот трюк ещё раз, только опустил ключ ниже. Не попал.

-Тварина.-шёпотом.

Поднял ключ чуть выше. Наконец-токи попал. «Это победа», -подумал Лёва и стал быстро поворачивать ключ направо. После четырёх издавшихся скрипов, дверь открылась. И Колчанов просто ввалился в квартиру, при этом очень сильно и громко ударив дверью по стене. Собака быстро отпрянула, а после стала прыгать на хозяина, пытаясь излизать его с ног до головы. А Лёва, закрыв дверь, как обычно радостный поначалу, гладил, обнимал Шелдона, говорил: «Здорово чудо-пёс, как жизнь? Знаешь, вот завтра точно пойдём с тобой гулять, а то сидишь тут тухнешь, может и к друзьям тебя отведу… Ну всё, всё, дай ботинки сниму.»