Все дороги ведут в Сад (черновик)

Глава 1, часть 1 из 3. Вышивая узоры

— Отцовское отродье!

Этот и подобные крики раздавались в коридорах нелегального общежития местного средне-специального заведения, что пряталось где-то на краю замерзшего сибирского городка. Шумело так уже довольно долго, и Лиле это успело надоесть. Она не любила чужих ярких эмоций, и скандал, устроенный ее «дорогими родственниками», был ей противен.

От скуки девушка играла в своеобразное бинго: каждый раз, как голоса прохаживались по ее погибшему отцу, она дырявила ногтем крохотную метку на куске бумаге, чей конец которой пропитался кровью от свежего пореза со щеки. Пока что отметин набиралось шестнадцать. Много это было или мало, сказать было сложно.

— Почему вы не знаете, где она?!

Голоса все гуляли по зданию, беспокоя местных зубрил. Отцовским родственникам никак не давало покоя, что Лиля посмела покинуть их «любящее гнездо», и они всеми способами пытались мешать ее самостоятельной жизни, а недавно придумали себе еще и чудесную идею вернуть бунтарку обратно.

Лиля сидела с ногами на крышке унитаза, а с сапог на пол накапал стаявший снег. В кабинке ужасно воняло, и чувствовалось, как этот запах въедался в ее растрепанный хвост. В зимних пузатых штанах и покоящейся на коленях куртке было жарко. Стоило лишний раз пошевелиться, как с переполненного ведра для мусора на грязный кафель грозились выпасть пустые пачки из-под сигарет и шприцы для диабетиков.

— Сколько можно торчать! Открывай!

Шпингалет задрожал — с той стороны ломились, уже не в первый раз. Кто-то опоздавший спешил на пары, но Лиля была еще не готова покидать свое временное убежище. Торчать здесь было неприятно, но все лучше встречи с «дорогой и единственной семьей». Девушка лениво соскребнула со стены кусок вздувшейся краски, и та синей пылью осыпалась вниз.

Внезапно грудь обожгло холодом, и Лиля зашипела, почти свалившись от неожиданности со своего насеста. Она подняла со шнурка на шее телефон. Тот был круглым и плоским, нижняя поверхность была серебристой, а верхняя напоминала ртуть, и сейчас светилась жемчужным светом, заявляя о пришедшем сообщении. Говорили, что эти работающие на ЦБ штуки были опасны и нужно было носить их в чехле, но чехлы стоили денег, и режим экономии их не позволял. Этот агрегат сам был дорогим и редким подарком, и поэтому его цвет не подходил к побитой цепочке, на которой он висел.

Девушка подхватила кругляш и несильно постучала по нему подушечками пальцев. По шершавой поверхности пошла тяжелая рябь, и на экране загорелись мягкие, немного размытые буквы: «Зайди».

Лиля нахмурилась. В телефоне был забит только один контакт — Ярика, который его и подарил, еще и настояв, чтобы она подарок всегда с собой таскала. То, что тот ее звал к себе означало, что он вернулся со своей очередной ночной «прогулки», а то, что писал так необычно для себя коротко, говорило о том, что случилось у него там что-то совсем мерзкое.

— Где она?!

— Поймите, Тёсову почти невозможно застать, хоть она и живет на территории общежития, но здесь не обучается, и потому мы не можем...

Родственники бросили терзать ее комнату, и принялись гнать на испуганно блеющего коменданта. Крики разносились уже совсем рядом и не планировали стихать. Пришла идея.
Лиля напечатала ответ: «Позвони. На домашний. Не болтай».
Ее ответ тоже был кратким, но по другой причине. Новомодные электронные сообщения были удовольствием дорогим, и она их, в отличии от Ярика, позволить себе не могла.

Минуту ничего не происходило, но вот грудь снова обожгло холодом: «Купи хлеб».

Лиля напечатала ответ: «Куплю. Позвони».

Дела были совсем дрянь, если дело дошло до того, чтобы он сам о еде просил. Чаще, Лиля еду в него впихивала после того, как ловила его на том, что он не ел несколько дней, потому что «забыл». Она сделала себе мысленную зарубку дойти до дальнего киоска. Он был расположен неудобно, зато там продавали свежий хлеб, что Ярика должно было порадовать.

Спустя секунды, на всю общагу затрезвонил стационарный телефон, который никогда не использовался для принимающих звонков. Технику не положено было иметь проживающим, и комендант засуетился искать виновника. Лиля надеялся, что расчет ее был верным. Родственники были все ближе.

— Это из комнаты Вашей племянницы!

— Это кому она понадобилась!

— Возможно, они знают, где она сейчас?

Спасительный окрик развернул почти настигшую ее угрозу в противоположном от выжидавшей Лили направлении. Опаздывающий на пары с новой силой забарабанил по двери кабинки, и девушка соизволила его впустить.

Несчастный ввалился внутрь, натолкнулся на Лилю и шарахнулся вбок, едва не снеся дверь кабинки.

— Тесова!

— Добрый вечер господам, — криво улыбнулась та ему.

Не ожидавший ее парень попятился и вжался в хлипкую деревянную стенку. Он был из тех, кто в младшей школе кричали ей вслед «Тесова, Тесова, учеши отсюда!», потому Лиля не испытывала к нему сочувствия. Он был сам виноват, что так сильно впечатлился последними городскими сплетнями. Возникло желание протянуть к его горлу руку, но она подавила порыв и сделала шаг назад.

На лице парня замерло выражение перепуганной морской свинки. Лиля смерила его презрительным взглядом — этот человек был ей неприятен. Он мог позволить себе зазеваться и опоздать куда-то, где должен быть, одежда была его куплена за чужие деньги, а в прическе прослеживалась чья-то заботливая рука. Девушка завидовала этому студенту вязкой, черной завистью, но гордость не позволяла в этом признаться.

— Чокнутая! — крикнул мальчишка.

Многострадальная дверца снова захлопнулась, шпингалет заполошно щелкнул, однако Лиля теперь была по другую сторону уравнения. Она развернулась и подошла к стоявшей напротив кабинке раковине, над которой висело старое заляпанное зеркало с неровными следами белой краски на оправе. С него на девушку смотрело ее ухмыляющееся отражение. Лиля убрала с лица улыбку. У ее двойника в зеркале был широкий таз и тяжелые колдовские глаза, а на носу и щеке — росчерк от удачно пролетевших мимо ножниц. Она облизала пальцы и, как лесное животное, потёрла слюной царапины.