Всё ещё не знаешь моё имя?

Часть 1.

Я выползаю из мед.палатки на дрожащих ногах, прижимая левую руку к груди, как родное дитя, которое хотят отобрать. Что со мной сделаешь – ненавижу уколы. Хотя, я любое вмешательство в целостность своего организма переношу не очень позитивно. Вспомнить, хотя бы, первые дни после первой операции по извлечению имплантов ПОРОКа из моей черепушки, что провела Мэри около года назад. Винс потом со мной носился, как с писаной торбой, а Мэри хохотала и даже, представьте себе, подкалывала. Хотя, только она и могла себе это позволить. Чуть позже такой чести удостоилась и я. Но сейчас не об этом.

Вчера, когда обходила хребет гор возле лагеря, умудрилась столкнуться каким-то чудом со змеёй, получить укус в голень и благополучно об этом забыть. Случилось всё под вечер, когда солнце усердно пыталось спрятаться за горизонт, так что я была уже весьма голодная и порядком уставшая. Собственно, из-за этого и не заметила каких-либо изменений в состоянии – дикая слабость, плывущая картинка перед глазами и тяжёлое дыхание были приписаны к усталости и возможному тепловому удару. Мэри впихнула в меня аспирин и отправила спать. Утром я проснулась уже в палатке, под капельницей и с перепуганным Винсом под боком. Он-то и услышал мои хриплые вопли и притащил к Мэри, которая, осмотрев более детально, выяснила про укус.

Минут пятнадцать назад мы с ней как раз сошлись во мнении о принадлежности ползучей гадины, от которой доктор сварганила какую-то гадость и вколола мне. Если честно, я лучше бы ещё со змеями пообщалась, чем увидела шприц в опасной близости от себя.

Итак, едва выхожу из палатки – по мне уже чуть не проносятся двое мужиков с девчонкой на руках и возглавлявшей процессию Марией. Наглость несусветная, конечно, но, видимо, очень надо, раз не заметили человека. Качаю головой и неспешно бреду к народу. Народа, кстати, что-то слишком прибавилось. Да и активность как-то повысилась. Как-то что-то оно всё не ободряет. Пожалуй, социального взаимодействия с меня на сегодня хватит.

С мыслью «да ну его всё нахер», благополучно разворачиваюсь и топаю собирать вещи в палатке. Нам скоро сваливать отсюда, а так как я – главный любитель забыть всё на свете, да ещё и в самый неподходящий для этого момент (а окончательный переезд совершенно точно может им считаться), то лучше позаботиться о посильно нажитом имуществе заблаговременно. Хотела заняться сборами вчера, но…

Поочерёдно смотрю на пострадавшие конечности и тяжело вздыхаю.

Но.

— Наташа!

Голос Гарриет раздаётся громом где-то за спиной, и я сразу настоятельно советую себе смириться с неизбежно оставленной дорогой мне вещью. А то и не одной. Надеюсь, что это будут не книги, иначе страдать мне неперестрадать.

Дело в том, что от этой девчонки нет никакого спасения. Даже если очень захотеть. Повезло ещё, что в лабиринте мы были как можно дальше друг от друга – она занималась нашим пропитанием, а я изучала сам лабиринт.

Останавливаюсь и оборачиваюсь на вопль, поднимая брови:

— М?

По лицу темнокожей подруги понимаю, что она уловила моё настроение, но сдаваться совершенно точно не намерена, потому как меня настигает ещё одна бестия.

— Наташа, ты ни за что не угадаешь, кого мы сегодня чуть не подстрелили! — восклицает подоспевшая Соня. Обе девчонки таращатся на меня в ожидании.

Ещё с лабиринта терпеть не могу загадки «догадайся-по-моему-лицу-что-я-хочу-сказать», просто ненавижу. Хотя, может быть, и до него ненавидела – не помню. Странным образом все обожали мне их задавать, поэтому выработался своеобразный защитный механизм, которым благополучно пользуюсь по сей день, ибо работает безотказно.

— Кеннеди? — наигранно удивляюсь, прикрывая рот ладошкой. Для пущего эффекта добавляю во взгляд драматичного испуга. Могу поспорить, Мэри сейчас бы меня отчитала за кривляние. Как хорошо, что ей немножко не до меня.

Подруги досадливо стонут в один голос, закатив глаза, и, молча схватив меня под руки, тащат за собой. Но до того, как успеваю начать проклинать темнокожую подругу за то, что та схватила за руку, которая пострадала от варварски воткнутой в неё иглы, я вижу парня.

Это, наверное, один из последних людей, которого ожидала здесь увидеть. Не подумайте, я обожаю этого парня, он действительно отличный друг, но такой… В общем, на поляне, в лабиринте, он умудрялся уйти туда, где его никто не мог найти. До сих пор, наверное, никто не сможет сказать, где он был. Собственно, именно поэтому я думала, что он где-нибудь заныкается. В том, что ему удастся сбежать, сомнений не возникало – голова у него работает, как надо.

— Арис! — забыв о руке, стискиваю друга в объятиях. — Долго же ты добирался, засранец.

В последние несколько дней в лабиринте он был единственным парнем среди нас. И, должна признаться, держался молодцом. Ни у него со мной, ни у меня с ним серьёзных проблем не возникало, и мы довольно быстро подружились. Остальные девчонки с настороженностью относились к нему и, как-то даже, обходили стороной, за исключением разве что Гарриет и Сони. Были, конечно, несколько забавных случаев, но о них как-нибудь потом.

— Я тоже рад тебя видеть, — он обнимает меня в ответ и смеётся. — Смотрю, ты всё ещё не любишь людей?

Вот чёрт, он видел моё бегство из этого муравейника. В принципе, Арис прав – я очень не люблю места, где концентрация людей превышает одного на десять квадратных метров в случае шумности мероприятия. А так как такое желание находится где-то за гранью фантастики, то и при совместных посиделках я, как правило, держусь поодаль.

— А ты всё ещё не теряешь надежды увидеть чудо? — смеюсь вместе с ним, отстраняясь.

Выглядит парень вполне себе неплохо, только замученный и слегка ошарашенный. Но он, в принципе, всегда так выглядит, так что можно сказать, что с ним полный порядок.