Всё началось с поджопника.

Глава 11.

Я шла по темной улице. Вокруг стояла оглушающая тишина и ничего не было видно, как ни присматривайся. Справедливый вопрос о том, куда подевались фонари, задать было некому. После короткой проверки я с удивлением отметила. что одета в мужской пиджак и брюки явно не моего размера — они на мне висели, как мешок, попросту говоря. Но главное — я не знала, куда иду, и боялась провалиться в какую-нибудь яму, коих насчитала тут уже великое множество. Но, раз это сон (а в том, что это сон, я была уверена на 99,9%), то почему бы не идти дальше?

Вдруг впереди показался какой-то огонек и перед ним сразу промелькнула чья-то тень, заслоняя неожиданный свет. Я ускорилась, ибо хотела во чтобы то ни стало догнать призрачную надежду на свет, и тут же стала чаще спотыкаться. Ну, что за дороги! Вдруг тень снова промелькнула впереди и показалась мне смутно знакомой. Мне стало слегка не по себе, но подавать голос почему-то не хотелось. Хотя я наверняка выдала свое присутствие ужасными громыханиями и вздохами, когда нога в очередной раз подворачивалась в яме. Причем обуви на мне не было и этот факт печалил почему-то больше всего. Вдруг, подняв взгляд, я поняла, что нахожусь прямо перед источником света. Им, как оказалось, был простой белый шар, вроде тех, которые называют «магическими». Очень странный сон…

Неожиданно я почувствовала чужую руку на своем плече. Замирая от страха, попыталась выскользнуть, но хватка была прямо-таки стальная. Уповая на то, что во сне со мной не может случиться ничего плохого (ну, по крайней мере наяву я же ничего не почувствую, да?), я медленно обернулась. Он был в каком-то балахоне, напоминающем мантию с низко опущенным капюшоном — настолько, что я могла видеть лишь подбородок. В том, что это мужчина, я не сомневалась: широкие плечи, мужественный стан, неженское тело. Все, что напрягало меня в этой ситуации — полное молчание. Как в вакууме. Серьезно, это неприятно — постоянно быть наедине со своими мыслями. Поэтому я не сдержалась:

— Ты кто? — с легкой хрипотцой, как после сна, спросила я, намереваясь как-то заглянуть под длинный капюшон.

Парень не ответил. А может, он и не парень, а пожилой мужчина. Хотя нет, на пожилого как-то не тянет. Наверное, в рассвете сил. Не сдержавшись, я протянула руку, чтобы сбросить его капюшон и… проснулась.

Резко выдохнув, я села на кровати. Как-то слишком часто мне начали сниться сны. Всегда спала без сновидений, а тут уже несколько за неделю. С чего бы это? Итак событий хватает…

Несмотря на все переживания, моя флегматичная натура способна высыпаться в любых стрессовых ситуациях. Взглянув на часы, я с удивлением отметила, что уже больше десяти.

«Аааааа! Больше десяти! Мы ничего не успеем!» — привычно забилась паникерша во мне. Вторая часть моей натуры возразила, что до вечера я успею построить хоть Ноев ковчег, если перестану валяться в кровати и заниматься ничегонеделанием. Поэтому хоть и с сожалением, но я покинула теплую кроватку.

— Доброе утро, Милка, — поприветствовал меня дядя, обладающий, видимо, отменным слухом, — а я тут даже завтрак сварганил, представляешь? Яичница слегка подгорела, но я думаю, это ничего. С жареным лучком пойдет, правда? Я же знаю, что ты любишь жареный лук! — вовсю разглагольствовал крестный. Хм, и с чего бы у него такое хорошее настроение? Наверное, снова на свидание побежит.

— Конечно, люблю, дядь Вить. А с чего это ты поваром заделался? Никогда не замечала за тобой особой любви к кулинарии. — хмыкнула я.

— А настроение хорошее! Солнце светит, и не скажешь, что глубокая осень. Лужи повысыхали, ветер поутих, тишь да гладь…

— Божья благодать, — в такт добавила я.

— Да-да. Не хочешь прогуляться где-нибудь? — ошарашил родственник, выкладывая свой кулинарный шедевр на тарелки. Я в это время поднимала упавшую челюсть и пыталась понять, сплю я или да.

— Что? Погулять? Ты серьезно? Хм, таких предложений от тебя не поступало уже года три, наверное. — Я с легким скептицизмом уставилась на дядю Витю, но он ничуть не смутился.

— Ну, так ты же взрослая девочка, сам знаю, что со мной гулять уже не так интересно. Вы, молодые, все больше с друзьями рветесь оторваться, или как там у вас. Верно ведь? — покосился на меня мужчина.

Я горько усмехнулась. Мысленно, разумеется. Знал бы дядя, какие у меня друзья… вернее, их отсутствие. В любой другой день я бы с радостью побежала одеваться и еще сама бы тянула крестного на прогулку, но только не сегодня. Именно сегодня я никак не могу ответить на дядино предложение согласием. Эх, даже как-то странно скрывать от него свои дела. Может, я бы и рассказала ему обо всех своих переживаниях, но… Всегда есть это «но». Но для дяди я слишком идеальная девочка, чтобы иметь какие-то темные делишки, связанные причем с мафией или просто бандитскими группировками, несмотря на то, что выступаю от имени пострадавшей стороны. Но расскажи я все дяде, он бы тут же сказал не выходить из дома и забыть обо всех «неположенных» делах в целях собственной безопасности. Поэтому нет. Нет, нет и нет. Я не могу поведать пусть и родному, но слишком радетельному человеку о своих занятиях.

— Это не значит, что я забываю о тебе. Я бы никогда не отказала тебе в прогулке, но сегодня я правда очень занята. У меня много уроков плюс еще занятие по вокалу. Я говорила тебе, что записалась на вокал? — конечно, я не могла ему этого сказать, потому что не записывалась на вокал. И я не люблю врать, но, черт возьми, другого выхода нет.

— Вокал? Интересно. А на сколько тебе? — с подозрением спросил мужчина.

— На шесть, — с готовностью ответила я.

— Эх, жаль, у меня работа до пяти как раз. — скривился родственник.

— Ты работаешь по воскресеньям? — в свою очередь удивилась я.

— Приходится иногда. Ладно, тогда погуляем в следующие выходные, да?

— Хорошо, обязательно погуляем. — сразу согласилась я, заработав еще один косой взгляд.

— Приятного аппетита, Милка.

— Взаимно, дядя Витя. — с облегчением выдохнула я.

***
На душе было как-то паршиво, когда я медленно собиралась к деду Грише. Все-таки не люблю людям отказывать. Сразу появляется это противное чувство вины, хотя вроде и ни в чем не виновата. Вот и настроение портится, что мне сейчас категорически противопоказано. Я же должна проявлять недюжинную решительность и энтузиазм, чтобы дедушка ни на секунду не заподозрил, что на самом деле мне немного страшно. Или не совсем немного. Но я ведь не зря ходила на театральный кружок, хоть чему-то он меня научил?

На дворе погода была паршивее некуда. Пять минут назад лил дождь, а сейчас уже падают густые хлопья снега, хотя на самом деле это наполовину дождь. А ведь еще два часа назад дядя говорил, что светит солнце. Мда, осень, она такая. И в этой всей каше ужасно глупо ощущаешь себя, идя под зонтиком. Но какая, в общем-то, мне разница, что подумают люди? Правильно, никакой. Поэтому верные наушники, как всегда, отрывают от реального мира и я иду к автобусной остановке, чувствуя себя как в клипе. Шикарный саундтрек из «Меняющие реальность» был очень даже к месту. Порой казалось, что я действительно меняю реальность. Или что все это какой-нибудь сон. Какие мафиози в наше время? Что за бандиты в законе?

Немного мешало думать о нереальности происходящего то, что я вынуждена кутаться в пуховик настолько, насколько можно, чтобы холод не проникал к шее. Уже целый год забываю купить себе нормальный шарф, в то время, когда ненавижу эти свитера с высокими воротниками, предназначенные для тех, кто не уважает шарфы. Я-то шарфы люблю, но в исключительные моменты память отказывается служить мне верой и правдой. Нет, ну это уже невыносимо. Всё, завтра же после уроков иду на выставку — там как раз ярмарка шарфов или что-то такое. Куплю себе длиннющий шарф, в который дома можно будет кутаться (тоже моя странная особенность — вместо того, чтобы иметь какую-нибудь домашнюю кофту я люблю кутаться в широкие шарфы).

— Привет, дедушка, — я крепко обняла старика, почувствовав сентиментальные нотки волнения в душе. Та-ак, стоп. Собраться. Вдохнуть, выдохнуть. Сменить настроение на режим «разносить, разметать, в порошок всех стирать» Зададим жару бандитской шайке!

— Ну, сколько раз я просил не называть меня так? Мне что, зря имя дадено? — в своей обычной ворчливой форме ответил он, обнимая меня в ответ.

— Извиняюсь, будет исправлено, товарищ Григорий! — Я встала по стойке смирно и приложила руку к голове на манер военного приветствия.

— Руку ровнее. Вот так, хорошо. Извинения приняты, сержантка Эмилия, прошу на выход.

— Сержантка? Хм, мне нравится. — я прошагала в гостиную и уселась на диван. Тут же лежали многочисленные схемы и доработки, проведенные дедом Гришей, видимо, во время моего отсутствия.

— Так, что мы имеем? Час дня. На сколько вызываем твоих ребят?

— На три. С их пунктуальностью хоть бы к четырем собрались. — с готовностью ответила я. — А вот Ярика я уже вызвала, у него-то сегодня особенная роль.

— Да уж, особенней некуда. Он позаботился обо всем? Чтобы его потом в жизни не узнали, если что.

— Да, я его вчера предупредила. Сомневаюсь, что мы сами его теперь узнаем. У нас такой гример потрясающий, я его, кстати, тоже позвала. Придет, и нас слегка замаскирует.

— Зачем это?

— Да за тем же. Мало ли, кто их знает, бандитов этих. Могут и мстительными оказаться. Поэтому, дед, ты уж извини, что нарушаю, но давай как-нибудь без имен? Через меня их всех найти смогут, если сильно захотят. А мы ведь не хотим, правда?

— Ну, хорошо, внучка. — мой сообщник издал нервный смешок, да я и сама не удержалась. Странно это все как-то. До ужаса странно…

***

— Давай-ка еще раз. Со второго абзаца… тьфу-ты, хватит меня обсыпать этой пудрой! Ярик, давай. Так чтобы без шуток, ладно? — я резко выдохнула, закашлявшись от идиотской пудры которая вновь разлетелась. И все началось заново… Меня красил супер-стилист Серожа (нет, он и правда так представился! Ну, ладно, это было что-то среднее между Серж и Спаржа, так что Серожа — вполне оптимальный вариант) вот уже полчаса. Он постоянно требовал притворяться неподвижной… э-э-э… пусть будет стиральной машинкой. То есть, думать мне разрешалось, а вот открывать рот или, упаси боже, двигаться — ни-ни. Меня это откровенно бесило. Нет, я что, серьезно похожа на флегматика в данный момент? В момент, когда сердце выбивает бешеный ритм лишь при мысли о том, что сегодня вечером произойдет…

— Так вот, о сути нашего выступления. Мы хотим выразить глубокое несогласие с вашим противозаконным желанием присвоить данный дом, а так же участок рядом с ним себе. Во-первых, господин хозяин не изъявлял желания продавать или дарить кому-то этот дом. Более того, в его завещании черным по белому указано, кто унаследует сию частную собственность. Поэтому сегодня мы собрали эту группу свидетелей, которые посвящены в наши небольшие… разногласия. — юный актер остановился.

— О, вот это было супер. Так уверенно… ну, молодец, в общем. Э-эй, осторожнее, глаз выколешь! Так вот. Даже спорить не хочется. Что там дальше по плану? — Я с интересом скосила глаз в сторону друга, на то, чтобы хоть немножко повернуть голову, можно было даже не надеяться. Когда этот гомик уже придумает, «что делать с моими ужасными губами, которые невозможно накрасить, потому что я сразу начинаю выглядеть, как проститутка»? Между прочим, не особо приятно выслушивать это от парня, да еще и судя по всему нетрадиционной ориентации.

— Эмилия! Ну что за несносная особа! Ты можешь помолчать хоть пять минут?! — рыкнул не-знающий-что-сделать-с-губами-противный-парень. Я лишь фыркнула в ответ.

— Спасибо Эми. Ты мне льстишь. Хотя я и правда старался. Григорий Яковлевич, а вы какого мнения?

— Вполне сносно. А потом планируется ответ наших гостей, да? И как вы думаете, что они скажут?

— Думаю, захотят увидеть самого хозяина дома. — вздохнул Ярик, хмуря брови. Знал, что я начну возражать.

— Нет, мы это уже обсуждали. И при том, что эта глупая ложь про завещание может не подействовать, это вдвойне опасно. Они же могут взять и пристрелить его! Запросто!

— А для чего нам нужны свидетели и камеры, натыканные везде, где можно? И для чего я доставал этот пуленепробиваемый жилет? — пробубнил Ярослав.

— Это все, конечно, хорошо, но скажи, ты сталкивался когда-нибудь с настоящими бандитами? С теми, кому нечего терять? Эти люди, как я считаю, способны на все. К чему им стремиться, как не к безграничной власти, деньгам и все такое? Они могут откупиться от всего, или, по крайней мере, что-то пообещать взамен за безнаказанность. Ими можно манипулировать только их же оружием. Сильнее мафиози могут быть только более сильные мафиози. И я надеюсь, что наш город достаточно большой для нескольких таких группировок. — несмотря на возгласы недружелюбного визажиста я закончила мысль и нахмурилась. Когда я высказала свои мысли вслух, они и для меня обрели настоящее значение. Сердце испуганной птицей улетело в пятки или еще дальше.

— Эми. Если они не потребуют, честное слово, я не выйду. Но если захотят… Ты знаешь, я защищен. Они не сделают ничего такого. Хоть мне это и кажется бредовой идеей, но шанс есть всегда. Что мы скажем, если нужно будет надавить? — последние слова были адресованы уже не мне. Я внутренне сжалась. Снова накатило чувство чего-то неотвратимого. Чего-то, что изменит мою жизнь…

— О, perfecto. Просто perfecto. — воодушевленно воскликнул Спаржа… э-э-э Серожа, спустя еще полчаса. В этот момент я чувствовала себя как минимум под десятью слоями косметики. В таком случае легче было бы сразу надеть маску. Я скривилась, увидев себя в зеркале. Вроде, Хэллоуин уже прошел. Так чего я похожа на ведьму?

— Почему я похожа на Эффи из «Молокососов»? Хотя нет, Эффи еще красавица. Скорее, это подходит под описание какой-нибудь ведьмы пострашнее из «Гензель и Гретель». Это было намеренно? Чтобы я вышла и все мафиози со страху описались и смылись? — я резко развернулась к деду и Ярославу, демонстрируя
ю это нечто, над которым наш гениальный стилист-визажист корпел больше часа.

— М-м… ну, это очень… э-э-э… — подлый Ярик противно захихикал и смылся на кухню подальше от моего гнева.

— Очень непохоже на тебя, — закончил дед, старательно делая выражение лица кирпичом. Выходило плоховато. Я вернулась к зеркалу и подумала, как все исправить. Еще шар пудры сделает из меня… явно нечеловека.

— Ярослав, теперь ты! — воодушевленно воскликнул наш узурпатор-Серожа.

— О, нет. — простонал кто-то из кухни. И этот кто-то ни капельки не играл.

— Ярик! Не дай этому узурпатору себя угробить! — я сочувственно посмотрела на друга и пошла запивать горе чаем. Буду надеяться, что хоть пару слоев этой штукатурки отвалится к вечеру.

— А где спасибо, неблагодарная девчонка?! Это самая лучшая косметика! Самая трудносмываемая! Самая водостойкая! — вещал мне Спаржа, разбивая надежды об глухой камень непонимания между нами. Боже мой! Эти чертовы стрелки в пол-лица! Гребанные накладные ресницы длиной до бровей в закрытом состоянии глаз! А сами брови! Выщипанные они неплохо, да (хотя и до этого выглядели вполне сносно), но зачем дорисовывать их чуть ли не до висков в форме огромной волны?!

— Сергей, вы калечите судьбы людям. — серьезно сказала я, раздумывая над тем, чтобы прямо сейчас побежать и скупить все известные средства для снятия макияжа.

— Деточка, я театральный стилист. Гример, если быть точнее. Чего еще ты хотела?

— Я ожидала лояльности и… В конце-концов, не только актеров нужно уметь разрисовывать! — я закатила глаза (накладные ресницы при этом пощекотали мой лоб) и отправилась на кухню. Что за безумный день!