Всё началось с поджопника.

Глава 3.

В общем, в этот вечер я так и не придумала, что делать с полюбившимся домиком у реки. Просто часов до восьми вечера я делала уроки и другие домашние дела, потом в кои-то веки посмотрела фильм с интригующим названием «Недетское кино» (кстати, советую, ибо я реально уржалась), и только к десяти часам вечера начала читать книгу, причём на удивление быстро заснула, уже в полночь книжка плавно выскользнула из рук, а я, еле дотянувшись до выключателя лампы, погрузилась в неспокойный сон.

Точнее, сначала всё было довольно-таки спокойно. Мне снился сон, в котором я гуляла в каком-то маленьком зеленом лесочке. Здесь росли высокие сосны, чередующиеся с елями, а под ногами шелестела мягкая трава. На мне было надето удивительно легкое платье, волосы снова-таки в кои-то веки были распущены, и, что самое главное — очков не было, а видела я всё прекрасно. А, у меня же новые линзы! Стоп, а откуда? Эх, ладно, это же сон. В общем, я просто шла вперёд, не думая ни о чём дурном и чувствуя удивительное счастье. Очень приятное чувство, скажу я вам. А потом я внезапно вышла на лужайку и наконец-то поняла, где я нахожусь. Впереди удивительно далеко простирались зеленые холмы гор, одни острые, словно шпили, другие пологие, словно поля для выпаса животных. Удивительно красивое место, словно чувствуешь, как в твоих жилах плещется свобода и желание жить.

Но, как говорят, не всё так просто, как кажется. И в этом сне явно всё тоже не так, как может показаться на первый взгляд. Спросите, что же такого случилось? Да просто сволочь справа от меня приземлилась. Зеленоглазая подбитая сволочь, которая испортила всё волшебство момента. И, что самое удивительное — нашего новенького я в свой сон не звала. Даже думать не могла о том, чтобы он испортил мне еще и ночь, в смысле, сон.

— О, ботаничка, и как же это посчастливилось увидеть тебя — и без книжки? — Он спросил это так обычно и спокойно, хоть и с долей сарказма, словно он тут уже полчаса стоит и наблюдает за мной, а я только-только обратила на него внимание. Но, впрочем, это же сон…

— О, чёрт подбитый, и как же это посчастливилось увидеть тебя — и без фан-клуба облепивших девушек? — В тон хмыкнула я и решила добавить: — Убирайся отсюда, я тебя в свой сон не звала.

— Я вообще с тупыми зубрилами дел не имею, так что, это лучше ты убирайся. — Не желая уступить, поддел парень.

— Я вообще придурков напыщенных терпеть не могу. — Я скривилась, отворачиваясь от хама, возомнившего о себе слишком много.

— Заметь, насчёт тупой зубрилы ты не опровергла. — Хмыкнул парень, тоже устремляя свой взор вдаль и, видимо, собираясь меня игнорировать.

— Заметь, насчёт напыщенного придурка ты тоже. — Парировала я. Вдруг я почувствовала какую-то непонятную слабость: сначала в ногах, а после и во всём теле. Четко осознавая, что, похоже, я теряю сознание, я подумала лишь о том, что это, всё же, странный сон. А ещё в сознании промелькнула смутная мысль, что твердой земли я так и не достигла…

Пришла я в сознание очень странно: в принципе, я осознавала, что всё еще нахожусь во сне, слышала звуки, чувствовала дуновение ветерка и тому подобное, но открыть глаза не могла. И пошевелиться тоже. А еще в голове нестерпимо гудело и во всём теле ощущалась слабость. Но зато я всё прекрасно слышала, а так же осознавала, что меня кто-то куда-то несет на руках. И при том несет не молча, а сопровождая всё это длинным и не кончающимся монологом.

— И угораздило же попасть в сон с этой ботаничкой, склонной к неожиданным обморокам, к тому же. Вот чего она вдруг потеряла сознание? То спокойно поливала меня грязью, а тут вдруг р-раз — и уже валится на землю. И зачем я её так вовремя подхватил? Могла же спокойно упасть, была бы ей отплата за то, что со мной сотворила. Чёртов врожденный гуманизм! — Воскликнул парень, видимо притопнув ногой, так как тело мое содрогнулось. Я уже поняла, что мой неожиданный «спаситель» — наш новенький, но отнюдь не ожидала от него чего-то столь положительного, как спасения «тупой ботанички». — А она, всё же, ничего такая. Только если убрать эти чертовы очки, распустить противные косички и надеть что-то, похожее на это милое платьишко. Но она же настолько зацикленная на своих дурацких книжках, что никогда не сделает этого! А вот если бы сделала, наверное, любой залюбовался бы. Или её девиз по жизни «Полюби мой внутренний мир»? Хм, это вполне возможно, вот только маловероятно, с её-то уровнем общительности и, как оказывается, язвительности. И зачем я её пытаюсь куда-то донести? — Парень вдруг остановился, а я, сквозь тонкую пелену какого-то невидимого тумана, продолжала внимать его словам: — Это же сон, мать его! И никакой больницы тут нет… — В растерянности Костя, похоже присел на удивительно мягкую траву и, соответственно, положил мое безжизненною тело рядом. Почему-то разум мой снова начал куда-то улетать, и осознание происходящего вместе с ним. Я снова провалилась в бездну.

Спустя неизвестно какое время я резко вынырнула из своего так называемого обморока, причём совершенно неприемлемым образом — меня целовали. Причём по-настоящему, в губы. Причём нежно и будто боязливо. Причём… Костя! Я резко вырвалась из захвата пленительных губ, отскочила от парня и выдала единственное, что пришло в голову:

— Козёл холодильникоподобный! — На меня посмотрели злые зеленые глаза и…прозвенел будильник, мы синхронно обернулись в сторону, и я проснулась, да.

Продолжения этой комедии не последовало, к счастью. Маньяк недоделанный! Как он посмел?! Я ведь почти поверила, что этот самовлюбленный индюк не такой ужасный, как первое впечатление о нем. Как оказалось, даже во сне ничем примечательным новенький не отличается…

Я без особого желания привычно встала с постели и поплелась в ванную. После утренних процедур в какой-то прямо-таки замогильной тишине добрела до кухни и увидела записку, оставленную крёстным. Привычное «Дорогая Эми, завтрак в микроволновке, кофе в кофейнике, денежка на столе. Не скучай, твой крестный.» не вызвало никакого удивления. У меня вообще ничего не вызывало удивления по утрам, ибо в состоянии амёбы мало чему можно удивляться. А именно так я себя обычно и чувствовала.

В общем, кое-как собравшись в школу и прихватив несколько лежащих на столе бумажек, я отправилась к выходу из квартиры. И тут мой взгляд задержался на этих самых денежках. Собрав мысли в кучку, я наконец-то вспомнила, что сегодня привезут заказанные мною месяц назад линзы! А значит, после школы меня ожидают приятные перемены! В несколько приподнятой настроении я отправилась в школу. Хоть что-то положительное с утра случилось.

И лишь когда я вошла в школу, я припомнила все терзавшие меня со вчерашнего дня мысли и сомнения. Похоже, день будет весёленьким, хотя вряд ли для меня… Да и вчерашняя моя встреча с Фельмарком несколько смущала и не вписывалась в картинку, да ещё и сон, чтоб его. Слишком уж этот сон был реалистичным, не учитывая некоторых моментов. И это реально настораживало. В общем, в класс я направлялась на автомате, не задумываясь ни о чём и не замечая ничего вокруг себя. Соответственно, и классную руководительницу увидела лишь когда она меня окликнула:

— Лебедева, подойди ко мне! — Командорским тоном заявила она. Я поморщилась от чуточку визгливого тона, но подчинилась.

— Доброе утро, Людмила Александровна. — Заученно пробормотала я. И зачем я ей понадобилась? ..

— До меня дошла весть о том, что вчера вы с Фельмарком что-то не поделили и ты его… побила. Это правда? - Возмущенно спросила женщина. Я же, быстро сообразив, что врать нет смысла, решила говорить правду, но хотя бы попробовать оправдаться. 

- Допустим, я его ударила, но ведь он заслужил! Он забрал мою вещь и не хотел отдавать, а договориться я уже пробовала... - Договорить мне, как всегда, не дали, моё мнение вообще никого не интересует, как бы.

- Лебедева, меня это не интересует. Я хочу, чтобы у детей в классе были хорошие отношения и поэтому... - Учительница отвлеклась на вошедшего в класс новенького в окружении трёх "красавиц" нашего класса. - О, Фельмарк, ты как раз вовремя. Иди-ка сюда. - Козлович явно удивился, но все же подошёл, лениво глядя на учительницу и мельком взглянув на меня. Причём в этом случайном взгляде явно присутствовала злость. Хм, с чего бы это?.. - Так вот, ребята, с сегодняшнего дня вы будете сидеть за одной партой. Все учителя уже осведомлены. Можете и не пытаться рассаживаться и возмущаться. 

- Что?! - Не знаю, что больше меня взбесило: осознание того, что скоро мне придёт конец, или тот спокойный ледяной тон, не терпящий возражений, которым это было сказано.

- Возражения не принимаются. Пока что будете соседями по парте до конца четверти, дальше посмотрим. - Учительница смотрела на наше возмущение спокойно и даже с толикой превосходства. Ну да, только у нас классная помешана на " хороших отношениях между детьми в классе"! 

- Но ведь четверть... - Попробовал возмутиться наш новенький, но запнулся под ледяным взглядом Людмилы Александровны. Проблем в 11-ом классе себе наживать никто не хотел.

- Всем удачного дня. - Прогремел звонок и женщина, которая станет виновницей моего самоубийства спокойно удалилась из класса, а вместо неё влетела учительница литературы, несущая кучку тетрадей. Ах, да, и снова самостоятельная. 

Мы с Костей дружно скривились от осознания полнейшей задницы, в которую мы попали, и направились к моей парте у окна. Да уж, пиздец подкрался незаметно, такой свиньи я не ожидала даже в самом страшном сне. Хотя о снах, пожалуй, упоминать не стоит. 

Порассуждав минут пять, пока учительница здоровалась с нами и объясняла тему самостоятельной, я пришла к выводу, что ещё не всё потеряно и вполне возможно, что недели через две учителя плавно забудут своё обещание пристально следить за тем, кто с кем сидит, и я снова буду в гордом одиночестве восседать за своей партой. Что же, две недели лучше, чем два месяца, две недели ещё можно пережить...

В немного приподнятом настроении я с нескрываемым ехидством взглянула на своего нового соседа. Что же, это будут две незабываемые недели.

Как и ожидалось, зеленоглазая ехидна сидеть молча не собиралась.

— Ну-с, Лебедева, расплачиваешься теперь за свою проделку? — Искренне потешалось существо, ошибочно попавшее в 666 школу, вместо психиатрической клиники.

— А ты значит, кайфуешь от ситуации? — Прищурив глаза, я обернулась к приставучему парню.

Кстати, это была первая фраза, которую я сказала за полчаса урока, в то время как Фельмарк болтал сам с собой уже минут двадцать. Ну, гипотетически он говорил со мной, но я с ледяным равнодушием писала самостоятельную, и лишь когда сдала её, решила дать отпор соседу по парте.

— Мм, а ты и говорить умеешь, оказывается? — С «искренним» удивлением прошептал Костя. Говорить нормально он не мог, так как остальные ещё писали.

— А ты сообразительный. — Ядовито ответила я.

— Эй, зубрила, ну признайся же, что хочешь, чтобы я был твоим парнем? — Сказано это было таким тоном, типа «Слабо, что ли?!»

— Хочу… — С искренним наслаждением протянула я. — Разукрасить твою рожу ещё раз. — Весело закончила я, едва сдержав желание похлопать его… по лицу. Лицо парня помрачнело.

— Ну ты и язва… А ещё ботаничка… — Почти с укором пробормотал Костя.

— По субъективным мнениям моих одноклассников нормальные люди не делают выводов. — Вроде и оскорбила, а вроде и нет. Хотя хотелось.

— Судя по тому, как ты себя ведешь, выводы можно сделать и без одноклассников. — Хмыкнул парень.

— Ты не наблюдателен. — Я замолкла. Потому что реально обидно стало.

— Судя по твоему мнению обо мне, ты тоже не особо наблюдательна, или мнишь о себе слишком много. — Парировал парень.

И я поняла, что в чём-то он прав. В чём-то, но не во всём. Потому что его наглое поведение показало, что он реально самоуверенный индюк, в особенности вчерашний случай. А я не давала поводов думать, что я ботаничка. Читаю книги на переменах, и иногда на уроках потому, что нет друзей. Не стремлюсь начинать разговоры не потому, что считаю, что мне не о чем поговорить, иногда мне просто нравится молчать. Хотя да, поговорить действительно бывает не о чем. Да и моё присутствие в чьей-либо жизни одноклассников ровным счетом ничего не значит, а в 11-м классе налаживать отношения поздно. Поэтому всегда, когда на меня нападала хандра, от отсутствия друзей, я говорила себе, что пойду в офигенный университет и там всё будет. Как ни странно, это успокаивало.

Все уроки я промолчала, не ведясь на подколы, а иногда и искренние попытки разговорить меня новым соседом. Да, он хотел отомстить. И да, ему было скучно. Вот только кроме раздражения эта «месть» вызывала удивительное чувство присутствия в этой жизни. Я будто отодвинула стену отчуждения и чувствовала внимание, хоть и вызванное желанием отомстить за мою проделку. Но я всё равно молчала, а Фельмарк всё равно не уставал издеваться. Он говорил о таких разных вещах, как: о чём эта книга? Ты не хочешь новые очки? Что тебе снилось? И это помимо легких издевательств насчёт моей не модности и тому подобного. Такие промежуточные разговоры, как:

» — Ботаничка, дай ручку.
— Да пошёл ты…
— Ладно, сам возьму.»

не считаются.

В общем и целом, всё было не так ужасно, как могло бы быть. И после уроков я спокойно направилась из школы прочь, не оглядываясь и уже не думая, что новый сосед расшибет меня в лепёшку. Вообще он был бы даже нормальным, если бы не надменность, самоуверенность и наглость, порой пробивающиеся сквозь маску весёлости и ехидства. Хотя, кто знает, что там с ним было в другой школе и почему он оттуда ушёл. Сколько его ни спрашивали, он ловко уходил от темы, переводя разговор в другое русло. В связи с этим, конечно, возникали некоторые предположения, но я не из тех, кто строит догадки на пустом месте, поэтому свои мысли по поводу того, что меня не касается, я засунула подальше.

Новыми линзами я была более чем довольна. Это был просто предел моих мечтаний. Я специально не хотела цветные линзы, так как люблю свой цвет глаз, но эти прозрачные штучки всё равно делали их ярче и несколько больше, чем они есть на самом деле, что, безусловно, не могло не нравиться. Я даже на минутку не пожалела о потраченных мною сбережениях, столь бережно копившихся с начала учебного года. Просто потому, что это того стоит, равно как и прощальный хруст ненавистных очков, полетевших в урну сразу после проверки линз. В общем, к дедушке Грише я буквально летела, счастливая и почти что беззаботная. Хотя нет, заботы у меня имелись. И за домик я волновалась очень. Но позволить себе немного порадоваться за себя любимую было просто-таки обязанностью.