Всё по десять сомов...

Всё по десять сомов...

151. Всё по десять сомов…

25.06.2015

На высокогорном киргизском озере Иссык-Куль я к тому времени не был уже двадцать шесть лет – просто не знал, где другие люди берут столько времени и денег, чтобы ездить на море. И тут старший сын моего одноклассника нашёл где-то дешёвые рекламные путёвки в один из пансионатов на озере. Собралась огромная компания из его друзей на двух автомобилях, и нас с одноклассником, на моей. Поехали…

Собирались до девяти вечера – то то не так, то это – наконец, отправились. После заправки на любимом «Лукойле» мы спустились по Саина до Ташкентской, и повернули на Бишкек.

Номера!!!

Все три машины были со старыми казахстанскими номерами, на которых не было кода страны, откуда приехала машина, и нам сказали, что киргизское ГАИ за это останавливало и доило. Начали соваться на заправочные станции и спрашивать эти наклейки. На каком-то «Гелиосе» в районе поворота на Алгабас наклеечки «KZ» нам нашлись, но с непременной рекламой самого этого «Гелиоса» на них. Ладно, пришлёпали. Две другие машины проехали дальше, и нашли себе наклейки где-то у «Барлыка».

Выехали на трассу. Водители тех двух машин были совсем молоденькие, без опыта, и мы потянулись за ними в хвосте. Колонна шла так себе, шестьдесят пять или семьдесят, и к Кордаю мы приехали только к часу ночи. Совещание, заправка, и к половине второго ночи мы подъехали к погранпереходу «Карасу» – первому выше Кордая.

Холодина, стоявшая к тем выходным на Иссык-Куле, отпугнула всех – на погранпереходе не было в очереди вообще никого. Заехали за ворота и стали оформляться. Пацаны прошли быстро, а у нас случилась заминка: младший сын одноклассника, ехавший с нами, получил к своему совершеннолетию удостоверение личности, потерял его, алматинская «ПАНиКа» это удостоверение моментально нашла и вернула, и теперь документ предъявили нашим пограничникам. Но те сказали, что документ больше недействителен, и вызвали старшего по их наряду.

Грозный лейтенантик так хотел выслужиться перед своим начальством, что чуть не выпрыгивал из портупеи. Он потащил нас троих, и одного из друзей Антона, чтобы мы расписались, как понятые, наверх, в свой кабинет, и принялся целый час составлять акт о правонарушении. Но как он не пыхтел, ничего у него не получалось – никакого правонарушения в наших действиях не нашлось.

Толпа молодёжи проехала дальше, в Киргизию, а мы с одноклассником Вовой и его младшим сыном Санькой поехали обратно в Алматы. Часам к шести утра, вымотанные и уставшие, мы вернулись домой, и больше никуда в тот день не поехали.

А его старший сын Антон со всеми друзьями доехали до турбазы, сгорели там за два дня, и даже смогли переделать уже оплаченную бронь наших полулюксов на неделю позже.

Ну что же, в следующую пятницу мы собрались вновь. Только на сей раз вместо младшего сына с Вовой поехали его старшая сестра Танюха и подруга Фарида.

Поехали на час раньше, и лучше бы этого не делали: автомобильная пробка в три-четыре ряда тянулась от Калкаманской больницы до Каскелена! Выезжали мы из неё часа полтора и, когда на трассе появились просветы, стало уже темно. Остановились перед отарским постом ГАИ, попили чаю из термоса, закатили через перевал в Кордай, заправились, и вскоре были на карасуском погранпереходе.

Очередь стояла приличная, десятка два машин, и мужики, пристроившиеся сзади нас, вскоре начали подпрыгивать: «Там вверху ещё два погранпоста есть – чё мы здесь торчим?!! Только не прозевать поворот на следующую заставу!» Задняя машина вывернула из-за нас и бодренько побежала вверх по трассе. Вова, немного подумав, рванул следом.

Дальше вверх дорога пошла похуже. Минут через двадцать справа показалась какая-то грунтовка, но навигатор показал, что это и есть дорога на следующий пограничный пост. Мы остановились. Мужики, маячившие впереди, проскочили перекрёсток, и встали, как вкопанные. Затем, сообразив всё же, что происходит, они сдали назад, протёрлись в сторону границы, и даже помигали нам аварийкой.

Грунтовка оказалась каменистой, выглаженной бульдозером, и без ям. Поехали семьдесят. Километров через пять началась деревня и асфальт, а вскоре мы добрались и до самой границы. Здесь нам объяснили, что значит этот, и самый верхний «двусторонние пункты пропуска»: через границу пускали только граждан Казахстана или Киргизии. Людей с паспортами любых остальных стран возвращали обратно в Карасу.

Этот пост теперь назывался, как и вся окрестная деревня, Аухатты. В былые советские времена, когда на Чолпон-Ату выдавали междугородный автобус с тогдашнего аэровокзала Алма-Аты, эти посёлки назывались Чистополье и Рисполье. Проход границы занял чуть меньше часа, львиную долю времени на котором заняло заполнение таможенной декларации на временный ввоз автомашины, и оплата экологического сбора в тысячу сомов. «Вы, казахи, богатые, а мы, киргизы, бедные…»

Дорога в Киргизии вдоль всех четырёх пограничных постов до Рыбачьего, названного теперь Балыкчами, представляла собой четырёхполосный шикарный автобан, две полосы туда и две обратно. Бензин на заправках вдоль дороги одной цены, как в Казахстане, не имел, и стоил примерно, как в России – за литр девяносто второго от 36,5 до 39 сомов в зависимости от заправки. Русский рубль и киргизский сом были по стоимости почти равны.

Войдя в Боомское ущелье, дорога пошла между трёх рядов бетонных отбойников – можно было ехать с дальним светом, встречные твоих фар не видели – но и остановиться-развернуться на такой трассе было весьма проблематично. Местные ГАИшники, которыми здесь все пугали загодя, один раз попались на этой трассе, но мы им были не интересны. Да и не за что было…

Доехали до Балыкчей, хороший асфальт кончился, а я попытался найти дорогу к местному железнодорожному вокзалу – узнать расписание поезда из Бишкека сюда, который обещал вскоре стать ежедневным, а пока что ходил по выходным дням. Но самого вокзала мы не нашли, хотя какие-то огоньки вдали светились, а когда я зашёл в пару местных ночных магазинов, и спросил, где он, этого никто не знал!