Все сюда! Только что дочитал порноповесть!

Только что дочитал порнографическую (!) повесть (ИЛ 2013 №1, Алан Беннетт, "Вторая молодость миссис Доналдсон") и спешу поделиться бурными впечатлениями.

Одна английская леди 55-ти лет по истечении множества лет брака освобождается от мужниного ворчания, требований соблюдать заведенные им правила, приторного с ним секса по субботам и прочего попрания исконных феминистических свобод. Освобождается и тут же становится зорко зырящей по сторонам симпатичной вдовой. Симпатичной она, как любая современная женщина, определила себя сама, приняв в учет отсутствие климакса, как такового, наличие пышно взбитой прически и шеренги платьев, скрывавших отвисшие груди и попу. Муженек, уже после того, как покинул юдоль земную, сделал ей отменный подарок: бумаги, по которым миссис Доналдсон, могла бы получать его пенсию, оказались неправильно составленными, и потому перед ней восстала необходимость что-то делать, чтобы сохранить достигнутый уровень жизни. Необходимость эта реализовалась устройством на работу в мединститут, в котором она должна была изображать те или иные болезни, чтобы студенты их диагностировали. Делала она это так изобретательно и артистично, что степенный профессор, ведший курс, влюбился в женщину как непорочный мальчик, искренне страдая, когда какой-нибудь олух-студент расстегивал пуговки ее кофточки, вместо того, чтобы предложить ей сделать это самой.

Второй статьей дохода нашей дамы стала сдача комнаты студентам, с чего самые сливки и начались. С запиской из агентства по изыску жилья, к ней явились Адам и Ева, конечно же, современной сборки. С деньгами у них было туго, и, когда повисла уже пара недель, Адам пришел к хозяйке и предложил ей вместо платы понаблюдать за тем, как они с Евой трахаются. Героиня романа, не бывшая ханжой, немного пококетничала и согласилась. В спальне нанятые любовники усадили миссис Доналдсон в партер, то есть на место, с которого ничего не могло ускользнуть от заинтересованных глаз зрителя. Далее в повести следует натуралистические изображения безудержной плотской любви, при желании их можно обозреть в оригинале. Я не стану их описывать ибо они, эти изображения, напомнили мне чем-то «Гернику» Пикассо и прочие картины эпохи кубизма.
Оказавшись потом в своей пустынной вдовьей спальне, наша героиня испытала нестерпимое желание. Какое? Догадайтесь, женщины! Правильно! Оказавшись в своей пустынной вдовьей спальне, наша героиня испытала нестерпимое желание позвонить подружке и все ей рассказать. Но она удержалась, боясь лицемерного осуждения, не разбавленного в спешке белой завистью, но безжалостно приправленного прогорклой викторианской моралью…
С момента данного события жизнь нашей героини не изменилась, изменилось лишь наполнение времени от 22-00 до 24-00, в течение которого она с помощью блюдца пыталась идентифицировать звуки, раздававшиеся из комнаты постояльцев. Иногда ей везло, и перед взором ее оживали соответствующие картинки нетривиального секса, не имевшего к любви ни малейшего отношения, что свойственно, согласно Энгельсу, эпохе развитого капитализма.
Все хорошее проходит, уступая на время место плохому, окончился и вышеописанный жизненный эпизод нашей героини, уступив место тому, чему обязан был уступить. Адам и Ева разъехались в разные стороны, он в Шотландию, она – в Малави, или еще в какую-то Африку. А место их живого присутствия заняли сплетни, несгораемыми искорками засверкавшие в глазах студентов, которым она изображала геморрой и подагру, а также в глазах все более и более влюблявшегося в нее Профессора. Да, Адам и Ева растрепали всю биографию миссис Доналдсон на клочки не больше пакетика из-под презерватива, а тут еще острый аппендицит, который студенты проморгали.

Однако все плохое рано или поздно проходит, и к нашей леди явилась очередная парочка студентов – сущие Ромео и Джульетта современной сборки, судя по непорочности их взглядов, хорошо знавшие, чем, в случае чего, можно загладить неплатежеспособность. Миссис Доналдсон терпеливо ждала, когда у них закончатся деньги, ждала, прослушивая при помощи блюдечка их комнату, и наконец дождалась и получила свое тет-а-тет, причем вовсе не похожее на то, что видела раньше. Это сцена - апофеоз повести, потом последняя, утрачивая кровообращение, обращается полотенцем, употребленным любовниками после соития. В конце это полотенце проходит еще раз-другой по склизким местам, приобретая законченный букет запахов и оттенков, оно ниже, можете нюхнуть, если хочется.
Так вот, на излете повести Умный Викторианский Профессор решается все же пригласить возлюбленную на завтрак и делает после овсянки предложение выйти за него замуж. Наша истинная леди решает пококетничать: - мол, подумаю, чего там, - а профессор, лошадь которого понесла, предложил сделать это – то есть подумать - в его спальне. На это миссис Доналдсон ответила, что она только что перенесла операцию по изменению... аппендикса и потому секс ей пока противопоказан. Лошадь профессора скакала вся в мыле, и потому он провозгласил (цитирую):
- …помимо вагинально-пенисуального контакта, удовольствие можно получить и другими способами, которые не требуют нагрузки на данную группу мышц.

Миссис Доналдсон, видимо, чувствовала жизнь и ее будущее именно данной группой мышц, и потому соврала, что сегодня годовщина смерти ее такого-сякого мужа, и она, в силу своей природной стыдливости, не хотела бы горевать ее в спальне Профессора.

Упомянутая группа мышц не обманула нашу героиню. Вечером к ней заявился студент Ромео, заявился, чтобы сказать, что Джульетта покинула его совсем, и потому он приглашает миссис Доналдсон занять ее место.
Направляясь к ложу молодого человека, миссис Доналдсон думала, что, выходя в первый раз замуж, она пошла на серьезные уступки, и теперь уже никаких уступок не будет. Видимо, она имела в виду квартирную плату...