Вспомнить нас

Глава 1. Давно

Пульс: монотонный, ухающий. Пробуждающий. Назойливо стучит в перепонках.

От жара щиплет кожу, а по вискам стекает пот, словно в адской плавильне… Я приподняла брови и ощутила стянутость на лице… На сухом лице.

Не понимаю… Как можно перепутать? Вообще-то возле голых коленей витает холодок. Да. Хочется съёжиться. Здесь свежо, приглушённо светло. Чувствуется знакомый пыльный запах древесины и…

Канифоли? Да что здесь происходит?!

Вдруг раздался детский шёпот:

— Пс-с-с! Замухрышка! — Я беспрепятственно раскрыла веки и тут же сощурилась с непривычки. — Хватит дрыхнуть! Может?..

Я сглотнула. Задержала дыхание и проследила, как указательный и средний пальцы Любы, восседающей в соседнем кресле, изображают «побег»…

Грудь сдавило, и из неё едва ли не вырвался визг.

ЧТО ЭТО?! МОЙ ПЕРСОНАЛЬНЫЙ КОТЁЛ? ПОЖАЛУЙСТА! УМОЛЯЮ! ВСЁ, ЧТО УГОДНО! ВСЁ! ЧТО! УГОДНО!.. ТОЛЬКО НЕ…

Ладони онемели. Под предложение сестры детские голоса плавно стихли, и темнота расползлась по зрительному грандиозно большому залу. Из-под потолка на него кинулись белые рыскающие лучи.

К горлу подступила тошнота. Слюна стала гуще, растягиваясь между нёбом и языком. Я обмякла в бархатном кресле и зажмурилась.

Кивнуть? Я знаю, чем это закончится...

Мы пригнёмся, на цыпочках выйдем с бельэтажа. Капельдинера не окажется у дверей. По дорожке красного ворсистого ковра мы сбежим в «запретное» помещение, куда дядя Миша отказался заходить: «Не доросли, малолетки». Увлечённый началом спектакля смотритель останется в коридоре, засунув голову за приоткрытую дверь. Нас с Любой станет раздирать от смеха — хоть что-то найдётся общего!

А в «запретном» помещении от нас не спрячется настоящее искусство. Мы обхихикаемся, глядя на репродукции голых мужчин и женщин. Отколупаем из-под одной бумажку с названием и решим лепить её друг другу на коленки. К моим, разбитым и почти покрывшимся корочкой после дворовых гонок на велике, она пристанет не с первого раза.

— Нá тебе! «Воз-буж-дён-ный А-мур!», — прочитаю я шёпотом по слогам, подтягивая резинку гольф. — Пха-ха-х!

— Фу-у-у, отвянь! Пошлячка мелкая!.. Замухрышка! Я всё папе расскажу!

— И что он сделает? В угол меня поставит?!

— Маме твоей передаст!

— Испугала, ябеда!

Я поморщусь от боли, когда Люба с силой прижмёт к правому колену клочок, и тот, слегка намокший проступившей кровью, прилипнет к коже.

Стряхну его на пол и спрошу без шуток:

— Уже можно прятаться?

— Да! — рявкнет девчонка. — Сыграем в прятки? Только один раз!.. По-настоящему. Считаю до тысячи!..

Это слишком много!

— А знаешь что? Дядя Миша меня не накажет! Спорим, что он приведёт сюда маму? Засунет ей в рот язык и как миксером будет делать «бж-ж-ж-ж-ж»!

— РАЗ!

— Э-э-эй! Отвернись!

— ДВА!

— Ты не умеешь считать до тыщи!

— Три-четыре-пять-десять-одиннадцать!..

— Ах так?! Хорошо, — шикну я. — Хорошо… Я спрячусь!..

— Двенадцать!

— …тебе и не снилось то место! Да ты таких слов не знаешь!..

— ТРИНАДЦАТЬ!

— …тебе вечера не хватит меня найти!

— Надеюсь!

— Я ухожу!

— Уходи!

— Пока!

— ПРОЩАЙ, ЗАМУХРЫШКА!

Дыхание участилось. Голову повело, и она соприкоснулась со спинкой кресла. Волосы на затылке неприятно зацепились за бархатную шершавую обивку и, кажется, чуть выбились из кос. На лбу выступил настоящий пот, пока я старалась всмотреться в чёрный потолок зрительного зала и сфокусироваться. Ужасные воспоминания...

— Замухрышка-а-а! — вновь раздалось возле уха. — Я не хочу здесь сидеть! Давай всем скажем, что мы заснули! А в антракт… обсуждали братц!

— Ненавижу куклы, — сорвалось бормотание с моих дрожащих губ.

Но Люба разобрала.

— А я тебя. Пошли быстрее, пока не началось!

Шоу моего загубленного будущего?

— Нет! — зарычала я неродным голосом. Перекатилась головой по спинке, и перед сузившимися глазами предстала круглолицая ошеломлённая Люба с тугим хвостом на макушке. — Мы никуда не пойдём! И играть в прятки с тобой я не собираюсь!.. Попробуй только встать, и Я ПОЗВОНЮ БАТЕ!

Зубы больно стиснулись, а девчонка торопливо захлопала ровными ресницами. Не выдержала. Разлепила маленький рот, на который надвигались «хомячьи» щёки и пролепетала:

— К-как позвонишь?.. У тебя нет т-телефона!

— Попрошу у кого-нибудь! Я миленькая, мне дадут!

— Л-ладно… А кто такой… «батя»?

Угроза произвела на сестру колоссальный эффект. Она боязно подтянула ноги в сверкающих лаковых ботинках на сиденье.

— Тупица!

Это же дядя Ми…

…ша. Я обнаружила себя уже воспрявшей, надвинувшейся сверху над её напуганным лицом и изумлённо задержала дыхание.

ЧТО?

Как такое возможно?.. Она же всегда была выше меня!

— Э-э-э… — растерянная Люба поторопилась отвернуться к сцене. Ответила, не глядя: — Л-ладно… ладно. Значит, посмотрим эту нудятину… Как скажешь.