Встреча

Встреча

Что есть тьма и свет, в чем смысл их вечного противостояния? Я слишком молод и глуп, чтобы давать любые, пусть даже неверные ответы на основополагающие вопросы философии темных эльфов. Однако обстоятельства сложились таким образом, что не спрашивать Вселенную о природе сил, кардинально изменивших мою жизнь, не получается.

            Когда свет пришел туда, где тьма царила с  начала веков, равновесие было нарушено. Нарушенное равновесие есть зло чистое и абсолютное, ибо ведет к воинам, хаосу и разрушениям. Чтобы избежать ненужных смертей и привести жизнь к новой квазистатической системе, давая возможность изменениям проходить медленно, не теряя равновесного состояния на каждом этапе, старейшинам потребовалась Тьма. Тьма, способная противостоять новому свету. Стихия, истинное предназначение которой – встретиться со своим антагонистом и аннигилировать, позволяя природе восстановить себя естественным образом.

            Этой тьмой стал я, Дарт аль Сид из клана черной ящерицы. Серии ритуалов и кровопролитных битв превратили меня в то, чем являюсь сейчас – в монстра, темную тварь, проклятье рода. Долгое время от безумия меня удерживала только любовь к сестре и чувство долга: должно отвести беду от своего народа, убедиться, что с близкими все в порядке и уйти, оставляя память о себе в легендах. Медленно пересыпались песчинки судьбы в клепсидре истории. Пришел час, ради которого старейшины изменяли мою природу – час величайшей битвы столетия. Я победил. Я должен был погибнуть. Но уйти вслед за светом не получилось: глупые девчонки удержали на грани. Однако места в родных пещерах больше не нашлось ни мне, проклятому, ни им. Ослушавшаяся старейшин сестра чудовища и светлая перебежчица – не лучшая компания для благородных темных.

            Месяцы скитаний по миру, ночевки в лесах и заброшенных хатах, случайные подработки – найти редкий реактив для алхимика, очистить кладбище от нежити – так и не убедили моих спутниц, что целителям, темным ли, светлым ли, в одиночку не выжить. Мир жесток, а я не смогу всегда быть рядом. Собственно, вообще не смогу больше быть рядом: слишком переоценил свои силы, и теперь, наконец, свершится то, что предначертано. Очищая от нежити очередные катакомбы, надорвался, израсходовав не только всю силу духа, но и саму энергию жизни. Для магов моего уровня отдать часть жизни за силу не составляет труда, но в этот раз я перестарался. Победить последнего врага сил хватило, жить дальше – уже не осталось. Девчонки вытащили из подземелий, но вылечить уже не смогли – выложились на полную, как и я. По крайней мере, смогу в последний раз увидеть солнце.

            Камней силы, что так ценятся кузнецами и алхимиками, в этот раз я добыл достаточно. Девочки не пропадут, вот только…

– Продай, – я протянул сестре туго набитый мешочек. Рука слушалась плохо, да и говорить было неимоверно тяжело. Закончить дела, взглянуть на солнце и, наконец, заснуть, – продай… найди наставника… ветер… покорится… ты сможешь. Присмотри за светлой.

            Плачут. Горячие слезы падают мне на лицо, мешая уйти. Какие же они обе юные и наивные. Говорят, боятся нежити и не пойдут без меня ни в какие катакомбы. По мне, так живые гораздо страшнее. От зомби, по крайней мере, знаешь чего ожидать. Зовут на помощь. Глупо. Поблизости нет жилья – до мирных обывателей и городской стражи не докричишься, а случайно оказавшиеся рядом авантюристы скорее добьют, чем вылечат.

            Резкий рывок за волосы оказался неожиданным. У сестренок, что кровной, что названной, не хватило бы на такое ни силы, ни решимости. Губ коснулся край походной фляги, а в горло потекло противнейшее варево. Зелье исцеления. Да не то, что я обычно покупал у деревенских травниц, а настоящее. То, что за большие деньги продают жрецы заката. Боль отступила. Слабость все еще сковывала все члены, но я знал: скоро пройдет и она. Жизненные силы пребывали. Мою благодарность благородный прохожий, несомненно, заслужил, однако оставаться беззащитным перед незнакомцем я не намеревался. С губ поотлился знакомый до боли речитатив: лекарство было даже слишком хорошо – позволило снова пожертвовать частью жизни. Зато в случае нападения смогу выиграть время.

            Плачь на заднем плане усилился.

– Чего ревешь, дева? – спросил низкий уверенный голос. – видишь же, очухался длинноухий.

– Он… он… – Лея, по моему, была в шаге от истерики, – он же сейчас опять вены порежет и под землю на промысел пойдё–ё–о–от.

– Все с вашим припадочным будет нормально, – попытался успокоить девочек невидимый собеседник.

            Из любопытства, не прерывая заклинания, открыл глаза. Последнее, что я увидел, прежде чем тьма заключила меня в свои ласковые объятия, был летящий мне на встречу кулак в гномьей латной перчатке.