Вторая дорога. Выбор офицера.

ГЛАВА XVII

ГЛАВА XVII

Через два месяца победоносная галлийская армия возвратилась в Париж. Большая ее часть сразу после сражения направилась к местам постоянной дислокации. Но те, кто пришел в Париж, были встречены как герои. Да, в общем, они и были героями. Ведь в результате одной короткой, хотя и жестокой компании, на юго-востоке страны был установлен мир на выгодных для Галлии условиях. Причем агрессор получил столь впечатляющий ответ, что ему еще долго придется зализывать раны.

Однако ко мне эти восторги не относились никаким образом. Командир роты обозных наемников не вписывался в облик благородного рыцаря без страха и упрека, а хвастать перед толпой полученной наградой мне показалось неправильным. Не прельщали меня эти всеобщие восторги – скромнее надо быть.

А вот финансовые результаты эпопеи грели мою душу очень даже. Экипировка одного кавалериста стоила примерно четыреста экю, а мы их накрошили от души, экипировка пехотинца – сто пятьдесят. Без учета интереса маркитантов, разумеется. Да и конская амуниция не дешевая. В общем, когда все продали и поделили, мне, как командиру роты, досталось полторы тысячи экю! А что – так воевать можно, если конечно жив и здоров останешься.

Вот в таком приподнятом настроении я и направился к Транкавелю. Лично меня больше всего волновала встреча с Мартой, но предпочесть виконту простолюдинку – это если и не оскорбление, то обида точно. А он ее не заслужил.

Визит я подгадал ко времени «сортирного» приема вельможи, но стоило представиться, как меня провели в уже знакомый рабочий кабинет. Транкавель влетел бурный, как горная река, и яркий, как золотая осень. Красные, желтые, белые и черные цвета его костюма сплетались в ослепительную палитру и создавали удивительно радостное настроение.

- Как я рад Вас видеть, полковник! Вы не представляете, с каким вниманием я следил за этой кампанией! А результат! Я уже знаю о Вашей награде и позволил себе сообщить о ней барону! Он прислал мне довольно сухое письмо в ответ, я даже расстроился, но знаете, положение спасла баронесса. Она лично написала, что барон был счастлив и даже прослезился! За это надо непременно выпить. Во дворец пойду позже, а пока… Эй, кто-нибудь, принесите вина!

Высокая русоволосая миловидная женщина принесла открытую бутылку и два бокала и тихо ушла – все-таки вышколенная у него прислуга. И красивая. Вот что значит влиятельный вельможа.

Транкавель приветственно поднял бокал, но выпить не спешил – смотрел на меня взглядом выжидающим и лукавым.

- Виконт, я Вас правильно понял?! Это была…

И он расцвел окончательно. Действительно, любой мастер – артист. Сколько бы он ни зарабатывал, главным для него остается признание публики, восторг от результатов его труда.

- Вы добрый гений! Я пришел сюда из мира, обогнавшего этот на сотни лет, там можно летать по небу и опускаться на дно океанов, можно спокойно разговаривать с собеседником, находящимся на другом конце Земли, но там никто не способен повторить то, что сделали Вы! Я знаю, что Вы не единственный врач в этом мире, но я уверен, что никто из них не способен Вас превзойти! Я хочу выпить за Вас, за Ваше умение и за Ваш гений. Умению можно научить, гением надо родиться, ибо это от Бога! За вас виконт!

И мы выпили. По-русски, залпом и до дна. Конечно, я льстил ему грубо и напропалую, люди здесь удивительно падки именно на такую лесть. Но ведь говорил-то я правду! Лицо Марты не просто преобразилось – на нем не осталось и следа шрамов и переломов. Никаких шрамиков, перекосов, неровной натяжки кожи, ничего из того, что остается от работы самого лучшего пластического хирурга.

А потом выпили еще и еще, и еще. За мою награду, за мои успехи, за хозяина дома – да мало ли поводов найдется у двух мужчин, чтобы выразить свою приязнь и поднять себе настроение.

А затем Транкавель вдруг резко погрустнел.

- Вы знаете, полковник, что в Вашей речи меня расстроило?

- ?!

- Вы ни разу не назвали меня другом. А ведь и у меня есть имя.

- ?!

- Шарль. Меня зовут Шарль.

- Принято. Тогда и я прошу называть меня по имени. Но по имени местному – Жан. Во избежание – и я с пьяной многозначительностью поднял вверх указательный палец.

За это уже грех было не выпить. Короче, ни в какой дворец Шарль не пошел – куда ему было идти. И разошлись только затемно. Так что утром у моей кровати стояла сияющая Марта с огромной тарелкой горячего лукового супа. В ответ попробовал улыбнуться, оказалось зря – не по силам мне это. И тут в комнату как вихрь влетел абсолютно здоровый и до омерзения свежий виконт.

- Шарль, я понял, почему ты богат.

- Потому что я веселый и добрый человек!

- Нет, ты хитрый и жестокий человек. Вначале напаиваешь своих гостей, а потом дерешь деньги за опохмел. Это жестоко, вот.

- Ну, друг мой, не было бы горя хуже, а этой беде я помогу бесплатно, всего за десять экю.

- Хрен тебе, мироед. Так справлюсь. (Плохо мне, но к магии я невосприимчив, а вот этого моему «другу» знать не следует. Умен, зараза, слишком много у него вопросов возникнет.)