Вторая ступень

Глава 12. Пробуждение

16 ноября 2068

Директор научно-исследовательского института информационных сред явился на работу чуть ли не за час до начала рабочего дня. Прежде такого не случалось ни разу. Не страдающий трудоголизмом Цапин обожал поспать, и частенько являлся в НИИ только к обеду. Но сегодня день был особый — на утро запланирован перенос трёх уникальных сознаний в готовые биообразцы. Денис Евгеньевич окинул взглядом пустую приёмную и распахнул дверь своего кабинета. Его оптимизм разом разбился о стальной взгляд куратора. Пушков восседал в его кресле, возложив квадратный подбородок на сцепленные в замок пальцы. Цапин поздоровался, но ответного приветствия не получил. Пытаясь подавить волнение и вовсю демонстрируя уверенность, он разместился в гостевом кресле. Распахнув пиджак и закинув ногу на ногу, Цапин скрестил на груди руки и откинул голову. Пыжась в попытках создать образ властного хозяина кабинета, он состроил грозную мину и устремил взгляд на куратора.

Пушков молча следил за этими танцами. Напыщенность директора НИИ лишь смешила. Но тратить время на игру в гляделки куратор не собирался, потому сразу же задал главный вопрос:
— Почему вы отключили установку поиска сознаний?
— Как вы должны знать, — Цапин надменно выпятил нижнюю губу, — установка выполнила свою работу. И я не вправе тратить огромное количество энергии, а значит и денег, впустую. Заметьте, не моих денег!
— Установку вы должны включить немедленно. А о деньгах, тем более чужих, не беспокоиться. Те, кто их вкладывает, сами решат, куда пойдут деньги. Ясно? — голос Пушкова был глух и погребально спокоен.
— Как вам будет угодно, — Цапин вовсю старался не уронить лицо, — Установка будет запущена на полную мощность сейчас же. Какое количество сознаний вам ещё потребуется?
— Сообщим. Теперь второй вопрос. Чем вы руководствовались, подбирая ин-спейсы для наших объектов?
— Ввиду секретности операции в состав группы не были допущены специалисты по генерации ин-спейсов. Ими занималась Бессмертова. По её докладу, она лично отбирала варианты из возможностей генерации ин-спейсов для людей, родившихся в начале века. Конечно, с учётом реального возраста наших объектов. Выбранные ин-спейсы имеют максимальный коэффициент совместимости с сознанием наших объектов.
— Я не об этом. Техническая сторона работы, думается, всё же сделана с должным тщанием. А вот информационная составляющая…
— Информационная? — от удивления Цапин утратил контроль над собой, и его голос тут же обнаружил визгливые нотки, — Что вы хотите этим сказать?
— Вы поместили сознание Олега Романова в совершенно недопустимый антураж.
— Он находится в утопическом мире коммунизма две тысячи сто девятнадцатого года. Не могу понять, чем эта фантасмагория хуже сказки про Муми-тролля? — на лице директора НИИ отразилось почти детское изумление.
— Тем, что оказавшись в реальности, объект постигнет жестокое разочарование от столкновения с нашей действительностью, что может иметь непредвиденные последствия.
— О чём вы говорите? Какое ещё столкновение с действительностью? — Цапин совершенно искренне рассмеялся, — Не будет никакого столкновения. Как только они будут пересажены в биообразцы, сразу же снимем с них весь спектр биений частот, а потом поминай как звали.
Цапип чиркнул ладонью по горлу и радостно засмеялся. Но заметив, что Пушков не разделил его веселья, решил, что не донёс до куратора своей мысли:
— Они просто-напросто не увидят никакой действительности. Ибо пробудут в нашем мире, точнее в лаборатории НИИ, всего несколько часов.
— Посмотрим, — Пушков поднялся и стремительно покинул кабинет.

***

20 ноября 2068

Майя с трудом открыла глаза. Над ней был совершенно чистый белый потолок. Белый как снег. Разом вспомнилась зима, и прямо повеяло холодом. Девочка непроизвольно поёжилась. И тут же послышались лёгкие шаги. Над ней склонилось встревоженное женское лицо. Майя посмотрела в тёмные глаза и тут же успокоилась. Доброта исходившая от них читалась девочкой безошибочно.
— Как ты себя чувствуешь? — голос женщины был очень тих.
Майя сделала вдох, закашлялась, а затем сказала:
— Слабо… — собственный голос был совершенно непривычным, — Где я?
— Не волнуйся! Всё хорошо. Ты в клинке.
— Что со мной было? Почему я не могла выйти из сети? Что с моим голосом? — совершенно непривычный собственный голос дрожал. Зная себя, Майя поняла, что сейчас начнётся приступ неконтролируемой паники.
Но паники никакой не случилось. Незнакомая женщина погладила Майю по голове, чмокнула в щеку и просто сказала:
— Вставай! Сейчас ты всё узнаешь.

Поддавшись какой-то гипнотической доброжелательности, девушка спрыгнула с кровати и сделала несколько шагов. Первое, что поразило — насколько легко и упруго двигалось тело. Майя непроизвольно глянула на свои руки — руки были не её. Они были тонки, изящны. Пропали шрамы, исчезли следы и отметены болей и бед. Сломанный и криво сросшийся палец теперь был совершенно прям. Ногти стали ровными и идеально отполированными. Но не это сильнее всего потрясло Майю. Кожа рук была под стать младенцу — мягкая и шелковистая. Майя гладила руки и не верила своим глазам. Но когда она глянула на отражение в  зеркальной стене, её покинул дар речи. В громадном зеркале стояла девушка, какой Майя даже и не мечтала быть. Тело было одновременно и её и не её. Стройная изящная лёгкость принадлежала несомненно её фигуре. Тонкие запястья и лодыжки были по прежнему легко узнаваемы. Но остальное… Спортивная стать, подчёркнутая упругими мускулами, которые не только не огрубляли, а придавали линиям очаровательную женственность. От переизбытка чувств выкатилась слеза. Майя повернулась и дрожащим голосом спросила:
— Это… это тоже сказка?

***

Вглядываясь в пляшущий график стремительно растущей мозговой активности биообразца Олега, специалист отдела биоконструирования с каждой секундой всё сильнее жалел, что Бессмертнова занята с другим объектом. Изначально решено было будить всех одновременно. И проводить адаптацию со всеми одновременно. Анна Григорьевна была убеждена, что вместе ребятам будет легче адаптироваться в новом мире. В этом вопросе никакие аргументы и угрозы сломить её не могли. Даже надменный Цапин, не желавший надолго задерживать переселенцев из прошлого в новом мире, поразился её упорству.

И вот теперь в разных лабораторных отсеках шёл процесс пробуждения. Энцефалограф Олега рисовал совершенно невозможные пространственные графики. Скучившиеся специалисты молча таращились на невиданные доселе фигуры. Смятение нарастало. И когда люди были уже готовы закричать: “Да что ж это такое?!”, поверхность трёхмерного графика залилась красным. И тут же косматый инженер с возмущением и одновременно с облегчением бросил:
— Проснулся!
Но объект не шевелился. Датчики совершенно точно уверяли, что тело не сдвинулось ни на миллиметр, но энцефалограф чётко фиксировал состояние бодрствования. И это окончательно вогнало спецов в ступор. Но ситуацию разрядил всё тот же косматый инженер, решивший вживую глянуть на состояние объекта.

Олег лежал на пластиковом столе, окружённый сотней бесконтактных датчиков. Ровное дыхание, слабый румянец… Казалось, это обычный сон. Тело Олега образца 2020 года было абсолютно точно повторено в биообразце. Пси-сеть конца 21-го века запросто сканировала любые параметры человека, и получение кода ДНК было штатной фоновой операцией, которая гарантировала идеальную подстройку к виртуальным ощущениям. Теперь же эти данные позволили полностью воссоздать организм молодого человека. Стоящие вокруг люди замерли, не зная что делать. Простое желание тихонько позвать спящего и тем более дотронуться вызывало панический и непонятный страх. Но всё же научное любопытство заставило на цыпочках подойти к столу. Склонившись и не дыша, смотрели на пришельца из прошлого. Внезапно глаза объекта распахнулись, и насмешливо посмотрели на оторопевших учёных. Рот растянулся в ухмылке, и звонкий голос спросил:
— Ну, а ваш портал как называется?

***

Пробуждение Леонида доставило учёным меньше всего хлопот. График мозговой активности показывал полную безмятежность с сильным уклоном в положительные эмоции. Старший группы по контролю пробуждения Леонида, молодой парень с азиатской внешностью, с нескрываемой завистью смотрел на энцефалограф.
— Мне бы хоть раз в месяц так отсыпаться!
— Ты что, Асан? Кто ж может позволить себе такую роскошь? — круглолицый толстяк невесело рассмеялся, — Ладно. Идём его будить?
Леонид не спеша раскрыл глаза, спокойно оглядел стоящие над ним белые халаты и спокойно поинтересовался:
— Что со мной?
— С тобой всё отлично! — радостный не то казах, не то киргиз показал два ряда сверкающих белизной зубов, — Попробуй встать.

Леонид не двигался. Он закрыл глаза и прислушался к себе. Он ощущал себя совершенно непривычно. Что в состоянии было непривычным, понять он не мог. Не мог даже определить, нравится это или нет. Но эту непривычность он уже когда-то испытывал. Очень давно что-то похожее уже бывало в его жизни. И тут вспомнились детство. Он — будущий первоклассник. Мама примеряет на него первый в жизни костюм. Почти как взаправдашний взрослый. Да, именно тогда он ощутил такое же состояние — на нём что-то новое. Но какое оно, Леонид еще не мог разобраться. Мысли были прерваны осторожным прикосновением. Леонид вновь открыл глаза, и тревожные голоса мигом смолкли. Всё тот же азиат, явно волнуясь, спросил:
— Как ты себя чувствуешь?

Леонид спокойно сел. В теле не ощущалось никакого дискомфорта. Но чувство новизны было столь явственно, что он начал себя осматривать. Тело было его, родное. Это было несомненно. Ладони, как две капли воды похожие на отцовские, привычный узор сеточки вен на левом сгибе локтя, узловатые коленки… Но одновременно с этим пропали мозоли, исчез вечный хруст в локте. Леонид смотрел на себя, и до него медленно доходило, что произошло что-то из ряда вон. Он тут же вспомнил дни блаженного одиночества на острове, посмотрел на притихших врачей и спросил:
— А какой сегодня день?
— Сегодня вторник. Двадцатое ноября.
Леонид внутренне сжался в комок и выдавил:
— Какого года?
— 2068-го… 

***

Розовые мечты Анны Григорьевны о знакомстве переселенцев с миром будущего в одночасье разбились о категоричный приказ. Цапин и слышать не желал о каком-либо показе современного мира переселенцам.
— Бессмертнова, вы понимаете, что вы говорите?
— Конечно! Я более чем уверена, что впечатления от знакомства с нашим миром станут для ребят самым лучшим катализатором эмоций.
— Эмоциями мы их сейчас обеспечим. Объекты получат полный комплект впечатлений. Уж не беспокойтесь. К тому же, этот вопрос не входит в вашу сферу ответственности.
— Я понимаю, но…
— Никаких “Но”! — отрезал Цапин.
— Но как вы не понимаете, они уже переполнены впечатлениями виртуального мира. Сейчас у ребят пойдет процесс не восприятия, а отторжения. Вы же можете загубить всё дело… — последние слова Анна Григорьевна почти простонала, заламывая руки.
— Как вы, однако, чувствительны… — голос Цапина утратил резкость, но приобрёл куда более отвратительную похотливость, — Вам так нравятся наши объекты?

И директор стремительно придвинулся к подчинённой. Бессмертнова застыла, скованная ужасом, когда рука Цапина уже знакомой хваткой сцапала её шею. Холодный липкий страх разом вымел из головы все мысли. Анна Григорьевна смотрела в глаза Цапина с обреченностью кролика, попавшего в кольца удава. Нервная система с огромным опозданием донесла до перепуганного сознания, что вторая рука Цапина залезла под халат и бесцеремонно мнет ягодицы. Бедняжка в этот момент и подумать не могла, что директора прельстила вовсе не шелковистая кожа её упругого тела, и не прозрачная тонкость лебединой шеи. Цапин на глазах терял рассудок, упиваясь страхом расширившихся зрачков женщины… 

Но внезапный вызов Пушкова мгновенно сбил романтический настрой директора, и ведущему специалисту НИИ в области биообразцов удалось спастись бегством.

***

Бесцеремонность, с которой переселенцев из прошлого впихивали в кабины для считывания биений частот мыслительных процессов, поразила даже неприхотливого Леонида. Олегу же не дали и рта раскрыть, Цапин приготовил для него невиданно говорливого сопроводителя. И едва очнувшийся Олег потонул в сложно воспринимаемой болтовне, из которой вынес лишь неясную надобность некоего адаптационного тестирования. Майя же безо всяких ухищрений была проведена Анной Григорьевной, с которой с первых секунд установилось доверительное отношение.

Неожиданно мягкое нутро кабин поразило всех троих. Недра стальных эллипсоидов полностью заполняло атласное ложе, коснувшись которого удивлённые переселенцы были ошарашены. Перед ними была вовсе не материя, а сверкающая желеобразная масса. Каждый из ребят с опаской влезал в разверстые жерла капсул. Но как только в желе погружался хотя бы одной конечностью, то непередаваемая волна наслаждения прокатывалась по всему телу. И тут же пропали все вопросы, до улыбок на лицах инженеров ребятам уже не было никакого дела. В прочем, как и до всего остального. Всё их естество захватило единственное желание — раствориться в этой ни с чем несравненной благости и нежности. Никто из ребят не заметил как опять оказался в пси-сети. Но в этот раз погружение было совершенно непривычным для каждого. Реальность ощущений была поистине запредельного уровня. Перед ребятами проносились ужасающие картины из прошлого и невероятные эпизоды из смоделированного будущего. Перед их глазами горели города, и расцветали сады, хлопья снега кутали живописные поля, а вулканическая лава плавила камни. Они уносились в просторы космоса на невообразимых кораблях и опускались в глубины океана в утробах живых батискафов… Всё это сумбурное нагромождение разноплановых эпизодов достаточно быстро приелось Олегу, но Майя и Леонид, неизбалованные изысками виртуального мира, были с головой захвачены водоворотом зрелища… 

***

Заперевшись в своем кабинете, Цапин грыз ногти. Отбитая детская привычка под давлением нарастающего страха незаметно выползла наружу. Денис Евгеньевич всегда стыдившийся этого недостатка, теперь же совершенно наплевал на приличия и сохранение достоинства. Эти, столь весомые понятия, в одночасье обесценились. Уже десять часов объекты находились в камерах считывания, а расчетные объёмы матриц были заполнены данными менее чем на два процента. Причём последние два часа заполнения не наблюдалось вовсе. Чем это грозило, Цапин и думать боялся. Все мысли крутились только вокруг слов Бессмертновой, которая упрашивала выпустить переселенце в мир. И с каждым витком мысли уходили от конструктивного плана в эмоциональный: “Чёртова шлюха! Как сглазила своим нытьём. А может она заранее биообразцы настроила таким образом? Тварь! Я устрою тебе полную потерю сертификата, выкуплю и разорву на части! Разорву медленно и с наслаждением…” Цапин раскачивался в кресле, и кипящая ярость всё сильнее растворяла связь с действительной реальностью.

Вызов Пушкова, которого Цапин ждал как приговора, едва не лишил его сознания. Сердце сделало удар, и остановилось в ожидании развития событий. Каменный взгляд Пушкова давил как могильная плита. И тут от перенапряжения в трусливой душе вспыхнул какой-то предохранитель, и чудовищная волна страха, грозившая раз и навсегда утопить разум, моментально превратилась в лёд. Цапин с непривычным спокойствием посмотрел на куратора и равнодушно-отстранённым голосом заявил:
— Установка считывания с объектами не работает. Я предвидел такую возможность, — враньё давалось необычайно легко.
— И?
— Поскольку они переполнены виртуальными эмоциями до такой степени, что подсознание их просто блокирует, объекты необходимо вывезти… гм… на открытый воздух.
— Зачем?
Цапин вздохнул, вспомнив заломленные руки и умоляющие глаза Бессмертновой.
— Я предполагал, что их сознания могут обладать необычным уровнем адаптации к виртуальности. Но, честно говоря, надеялся, что это будет не столь критично. Увы, но диаграммы роста заполняемости матриц, точнее падения роста, говорят, что объекты переполнены впечатлениями виртуального мира. И, как это ни печально, но должен констатировать даже наличие процесса отторжения.
— Ваши предложения?
— Думаю, для начала объектам надо показать город, дать им немного реальных эмоций.
— Совсем недавно вы лично меня заверяли, что столкновение с реальностью им в принципе не грозит. Помните?
— Отлично помню! Но в науке, как вы наверно знаете, не всегда удаётся идти намеченными тропами.
— Не боитесь свернуть себе шею на таких тропах?
— К чему это вы? — вместе с выступившей обидой начал просачиваться страх.
Но Пушков задал новый вопрос:
— А как вы намерены организовывать получение объектами эмоций в реальном мире?
— О! Вы напрасно думаете, что это архисложно. Во-первых, сам факт перемещения во времени — сильнейшая из эмоций. Ведь за последние полвека произошли неслыханные перемены и в технике и в укладе жизни. А во-вторых, после небольшой адаптации в реальности они совершенно иначе начнут получать впечатления в пси-сети.

***

21 ноября 2068

Майя проснулась от бьющих в глаза солнечных лучей. На какое-то мгновение ей показалось, что последние события — всего лишь сон, и что она сейчас находится дома у Тани, и сейчас она позовёт её вместе готовить завтрак… Но совсем не Танин голос произнёс:
— С добрым утром! Хорошо поспала?
Майя тут же узнала голос. Около окна сидела вчерашняя знакомая. Тут же припомнилось имя — Анна Григорьевна. Из-за яркого солнца Майя видела только её силуэт, но ни на секунду не сомневалась, что глаза этой женщины смотрят на неё тревожно. И в этой тревоге есть и забота, и сочувствие, и даже страх. Но больше всего тепла. Жмурясь, Майя тихо сказала:
— Хорошо.
Анна Григорьевна тут же всполошилась:
— Ой, прости! Я думала тебе так будет приятнее просыпаться…
И картинка за окном за несколько секунд сменилась. Майя ждала чего-то в этом роде — мгновенно затемнения окна или появления откуда ни возьмись штор. Но всё оказалось гораздо элегантнее — лёгкие тучки прикрыли утреннее светило, и комната наполнилась мягким рассеянным дневным светом. Майя от удивления открыла рот.
— А как вы это сделали?
Женщина засмеялась. Смех был хоть и тихий, но чрезвычайно мелодичный.
— Это не окно, а всего лишь экран. Так лучше? А теперь пойдём. Я покажу, где тебе можно умыться. И надо спешить — через пятнадцать минут инструктаж, — но поймав вопросительный взгляд, Анна Григорьевна пояснила, — Там тебе всё расскажут. Не бойся. Всё хорошо.

***

Утренний доклад Гликина стоял у куратора в списке дел под номером один. И службист не томил начальство ожиданием — выход на связь состоялся строго секунда в секунду.
— Доброе утро, Валентин Иванович! Пробуждение прошло нормально. После попыток считывания объекты нормально отошли ко сну. Не понадобилось даже прибегать к какому-либо воздействию. Спали спокойно. Энцефалографы никаких отклонений не зарегистрировали. По пробуждению уровень психической активности объектов не превышал расчетного. Отрицательные эмоции наблюдались только у Олега Романова, но внешне он никак это не показал.
— Ясно. Инструктаж начали?
— Нет. Директор самолично внёс коррективы в его проведение. И мне пришлось изолировать его до вашего решения.
— Так. Что за коррективы? — Пушков мысленно стиснул кулаки
— Цапин решил лично провести первую подробную беседу с объектами. Я посчитал это недопустимым.
— Согласен. Инструктаж проводите в утверждённом формате. Цапину я сейчас вправлю его самомнение на место, — и давя в душе приступ ярости, Пушков оборвал контакт.

***

Майю проводили в небольшой зал. Круглое помещение, ни окон, ни дверей. На полу пушистый белый ковёр. Несколько мягких кресел. В двух из них уже расположились молодые парни. Они одновременно повернули головы в её сторону. Худощавый зеленоглазый брюнет как-то странно посмотрел, как будто силился вспомнить. А вот коротко стриженный крепыш глянул совершенно без интереса. Но в это короткое мгновение Майю как молнией ударило. Эти серые глаза, настороженно глядящие словно из бойниц крепости, она узнала бы из миллионов. Парень под её взглядом почувствовал себя неуютно, машинально провел рукой по ёжику темно русых волос. Потом посмотрел на Майю очень внимательно. В глазах мелькнула едва заметная искорка. “Вспомнил!” — Мая от радости чуть не запрыгала. Этот обмен взглядами не укрылся от худощавого брюнета. Но никто так и не успел произнести ни слова, в зал вошли двое — мужчина и женщина.

Майя обрадовалась, узнав в вошедшей Анну Григорьевну. Её спутник был немного моложе. На вид ему не было и тридцати. Огромная неухоженная жёлто-рыжая грива делала его похожим на льва. Всё остальное делало его на льва совершенно непохожим. Тонкие музыкальные пальцы, сутулые плечи, неуверенная походка — практически идеальный набор безобидного интеллигента. Он остановился в нескольких шагах перед ребятами и, сглотнув комок в горле, поздоровался:
— Здравствуйте! Меня зовут Герман Дмитриевич Попов. Сейчас я вместе с Анной Григорьевной Бессмертновой введу вас в курс дела. Вот. Наши имена вы знаете и теперь нужно познакомить вас. Это Олег, Олег Алексеевич Романов, — гривастый указал на худого брюнета, — Это Леонид Степанович Павлюк. Леонид, — и указал крепыша, — И Майя, Майя Всеволодовна Кузнецова.
Произнеся это гривастый научный сотрудник сделал шумный выдох. И ребята ощутили его невероятное волнение. Но в каждом этот факт вызвал свои эмоции. Спецы, смотревшие телеметрию их мыслепроцессов, тут же отметили, что Майя успокоилась, Олег в душе позлорадствовал, а Леонид лишь отметил слабость собеседника.
— У вас наверняка имеется масса вопросов, — мягко произнесла Бессмертнова, — Мы постараемся ответить на все. Но сначала, вкратце, объясним вам, что, собственно, происходит.

Три пары глаз внимательно изучали обоих. Герман Дмитриевич готов был поклясться чем угодно, что такой аудитории у него никогда не было. Казалось все трое слушают не просто слова, и даже не мысли, а смотрят прямо на текущие в подсознании неоформившиеся зародыши идей. Очень похожим взглядом когда-то в Калькутте смотрел на него убеленный сединами йог, когда Герман Дмитриевич участвовал в проекте по психомоделированию поведения переживших катастрофическую эпидемию 2061 года. И вот теперь на него уставилась пришедшая из прошлого молодёжь.

— Как вы уже знаете, сейчас вы находитесь в 2068 году. Сегодня 21-е ноября. Вы, точнее ваши сознания, были… э… изъяты из своего времени и перемещены в наше. Мы прекрасно понимаем, что в своем времени у каждого из вас была своя жизнь, и что без вашего согласия мы поломали все ваши планы. Но к сожалению, у нас просто не было иного выхода… — Попов перевёл дух, от напряжения лоб покрылся испариной.
Анна Григорьевна мельком глянула на коллегу и взяла инициативу на себя.
— Дело в том, что уже несколько лет всё человечество находится в страхе перед болезнью, природу которой мы понять пока не в силах. За этот год уже умерло почти пять миллионов человек. И эта цифра постоянно увеличивается. Так называемый U-вирус поражает центральную нервную систему человека. Больного охватывает полный паралич. Сознание совершенно теряет контроль над телом, хотя человек мыслит совершенно здраво и может спокойно находиться в пси-сети. Вам наверное покажется странным, но в глобальном смысле, это не было бы большой проблемой. Как вы еще узнаете, очень многие из моих современников вообще не желают покидать пси-сеть. Но при поражении U-вирусом происходит гибель тела человека вследствие разрушения коры головного мозга и подкорковых образований. Это может произойти и на второй день после паралича, и на второй месяц. Увы, но пока нам не понятен даже механизм заражения.

Анна Григорьевна сделала короткую паузу. Внутренний дисплей показывал полное отсутствие враждебности у ребят. Но уровень внимания вырос почти вдвое.
— В настоящее время уже существуют технологии обработки информации столь глобальной многопотоковости и быстродействия, что запросто могут взять на себя работу человеческого мозга.
Бессмертнова с удовольствием отметила, что интерес у ребят проявился даже внешне — брови поползли вверх, а Майя вообще приоткрыла рот.
— Перенос сознания — тоже вполне технологически отработанный процесс. Казалось бы, решение уже есть. Но ужас ситуации в том, что сознание человека может находится в… (тут на дисплее Бессмертновой выскочила подсказка с понятным для пришельцев из прошлого словом) компьютере, но жить может только пока жив мозг. Дело тут в генерируемом человеческим мозгом биополе. Наши технологии пока ещё очень далеки от понимания его структуры.
— И вот мы и переходим непосредственно к сути нашего разговора, — снова взял слово приободрившийся Герман Дмитриевич, — Наш НИИ, научно-исследовательский институт информационных сред, сделал важнейший прорыв в решении этой глобальной проблемы. Именно открытие Дениса Евгеньевича Цапина, академика и нашего директора, позволило сделать решительный шаг вперёд в борьбе с этим страшным заболеванием. Да что там шаг! Оно открывает новую эру человечества! Да, да! Не будем стесняться высокопарности, тем более, что она тут как нельзя более уместна. Ещё недавно мы были всего лишь на пороге новой эры, и вот она пришла! Её принесли нам вы!

Герман Дмитриевич, наконец-то избавился от волнения и просто лучился радостью, совершенно не обращая внимания, что виртуальный экран, развёрнутый на всё поле зрения, сигнализирует о непонимании информации слушателями. Секунды пребывания в грёзах были грубо прерваны окриком директора НИИ, заполнившим аудиоканал:
— Попов! Не спать! Объекты не улавливают смысла.
Герман Дмитриевич мигом пробудился, придал лицу серьёзность и продолжил:
— Сейчас я вам объясню суть открытия. Как только что сообщила Анна Григорьевна, сознание не может существовать в отсутствии функционирующего мозга биологического тела человека. Поэтому использование искусственного тела становится невозможным, если человеческое тело умрёт. Без наличия биополя искусственные тела бесполезны. Но работая над этой проблемой, академик Цапин пришёл к выводу, что теоретически должны существовать сознания, не нуждающиеся в биополе. Такие уникальные сознания характеризуются особым уникальным композитным набором биений частот мыслительных процессов. К сожалению, рассчитать такую конфигурацию мы пока не в силах. Но в попытках решения проблемы оказалось, что наборы биений частот мыслительных процессов поддаются переносу с одного сознания на другое. Причём на сами сознания это практически не оказывает воздействия. То есть, если у нас есть такой уникальный человек, то мы можем не просто пересадить его сознание в искусственное тело, но и сосканировав матрицу его частот, перенести её на сознание больного человека. И больной спокойно может жить в искусственном теле, совершенно не заботясь сколько проживёт его естественное тело.

Попов торжествующе оглядел маленькую аудиторию и объявил:
— И вот, уважаемые пришельцы из прошлого, вы и есть — носители этих уникальных сознаний!
На несколько секунд в зале воцарилась мёртвая тишина, которую нарушил робкий голосок Майи:
— А когда вы нас вернёте назад?