Вторая ступень

Глава 16. В открытой сети

10 декабря 2068

Канев напряженно вглядывался в туманные очертания города. Его взгляд словно что-то искал в шипастой стальной громаде, теряющейся в морозной мгле. Он прикрыл глаза, отдал беззвучный приказ. И тут же температура воздуха в кабинете резко упала. Аркадий Эдуардович шумно выдохнул и с наслаждением проследил, как поднимается струя пара. Рывком скинул пиджак, безжалостно стиснул ладонями голову и попытался откинуть мысли прочь. Не хотелось думать ни о чём. Напряжение последних дней выжимало последние жизненные силы. Давно гнездившаяся в голове мысль о громадной вероятности того, что все усилия пойдут прахом, опять вылезла наружу. Аркадий Эдуардович тут же спохватился и отогнал её. “Нет! Не может быть, что бы столько усилий, столько жертв, столько средств… И всё прахом? Ни за что! Никогда!” Он стиснул голову так, что сигнальный имплант тут же забил тревогу. Красный сигнал вспыхнул у секретаря, которая сразу же влетела в кабинет.
— Со мной всё нормально! — не оборачиваясь, бросил Канев.
Он разом сгруппировался, упал в упор лёжа, сделал два десятка отжиманий на кулаках. Затем, сев к столу и немного успокоившись, приказал немного повысить температуру. Напряжение в голове не спало, но мысли резво упорядочились, проблемы выстроились по степени важности. Аркадий Эдуардович с внезапно обретённой лёгкостью отбросил всё малозначимые задачи и сосредоточился на обдумывании главного.

А главным сейчас было происходящее в НИИ. Факт обнаружения уникальных сознаний поставил Аркадия Эдуардовича в двоякое положение. С одной стороны всё было покрыто лаком кажущейся благодати. Аркадий Эдуардович без пяти минут монополист на ещё не открытом, но баснословно перспективном рынке бессмертия. О сказочных прибылях этого предприятия Канев не позволял себе мечтать, ибо всю бизнес-стратегию просчитал на много ходов вперёд. Она изобиловала подводными камнями и смертельными водоворотами. Но многоопытную акулу бизнеса занимали сейчас вовсе не эти опасности. Больше всего Канева беспокоила именно фраза “без пяти минут”. Аркадий Эдуардович откинулся в кресле в горизонтальную плоскость, прикрыл глаза и с ужасом признался себе, что эти пять минут могут запросто растянуться в вечность. Да, Пушков, как и подобает верному псу, постоянно носит хозяину обнадёживающие вести. Но вдруг что-то пойдет не так? А вдруг… Аркадий Эдуардович резко оборвал себя на пораженческих мыслях, стремительно сел, сжал кулаки, в глазах опять зажёгся звериный огонь. Нет, он не даст никому помешать его планам. Никакие сны про это осточертевшее бесконечное кладбище не собьют его с намеченного пути. Никто не собьёт!

Тут Канев снова вернулся в привычную среду и предался анализу второй стороны положения. А она была чудовищно опасной даже для такого монстра денежных потоков. Аркадий Эдуардович шкурой чувствовал, как против него сплочаются очень серьёзные силы. И противостояние им требует неимоверных усилий. “Придётся Пушкова перевести на круглосуточную. Ничего, посидит на стимуляторах. Он парень шустрый, не успеет загнуться. Да и мне спать сейчас не по карману”. Канев невесело усмехнулся и вызвал на внутренний дисплей доклад экспертов экономической группы. Беглый просмотр не принёс сюрпризов. Как и ожидалось, обнародование факта успешного переноса сознания в искусственное тело породит новую волну борьбы за кусок денежного пирога. Но теперь это будет не волна, а настоящее цунами. Как всегда в этом мире, элита беспокоиться не будет, а с наслаждением понаблюдает за схваткой тех, у кого чековые книжки потоньше. 

Канев знал то, о чем очень узкий круг только догадывался. Грядут глобальные перемены. Претерпит изменения не ритм жизни, её уклад и вековые традиции. Произойдёт смена цивилизаций. И произойдет это так резко, что подавляющее большинство ничего не поймёт. Просто не успеет. Аркадий Эдуардович вновь усмехнулся своим мыслям. И вот в этот момент нужно быстренько прибрать к рукам то, к чему он шёл всю жизнь. Власть! Абсолютное могущество в новом мире. Бесконечное и безраздельное властвование. Да, оно будет его! Канев стиснул кулаки, так что затрещала кожа ладоней.

***

Анна Григорьевна смотрела на застывших в ожидании ребят и никак не могла решиться сказать то, к чему готовилась все последние дни. Сутки консультаций с группой Попова не принесли особой ясности. Она отлично помнила, как Герман заявил: "Все твои метания бесполезны. Они в любом случае останутся такими, какими их мать народила, да папа воспитал. И поступать будут соответственно. И твои попытки найти что-то скрытое в их психограммах ни к чему не приведут. Ставлю миллион против одного, что Леонид пойдет выполнять приказы. Причём, безоговорочно. Олег будет недовольно фыркать и искать везде подвох. Ну, а Майя… Она испугается и ничего делать не будет. Совершенно!"

Бессмертнова вздохнула, опустила взгляд на сцепленные руки, машинально вспомнив, что сцепила их, дабы переселенцы не заметили дрожи. Взгляд упал на наручные часы. Древний аксессуар исправно тикал на запястье. В тишине замершего зала совещаний этот механический звук, к которому Анна Григорьевна никогда не прислушивалась, показался невероятно громким. Микроскопический метроном, казалось, всё убыстрял и убыстрял ход времени. И всё сильнее росло её нервное напряжение.
— Вы нам хотите что-то сказать? — ворвавшийся в поток мыслей осторожный вопрос Майи словно окатил ушатом ледяной воды.
Анна Григорьевна встрепенулась, натянула почти искреннюю улыбку и начала инструктаж:
— Майя, Олег, Леонид. Сегодня вы посетите несколько порталов, находящихся под управлением плазмокристаллических процессоров. Да, да, именно таких, которые в ваших телах исполняют функции головного мозга. Как вы уже знаете, сложность процессов обработки информации в них давно перешагнула уровень биологического мозга человека. Так вот, хочу вам сообщить, что во многих таких системах произошло зарождение так называемых цифровых сущностей…

Вопреки ожиданиям, переселенцы восприняли эпохальную информацию спокойно, и как показалось Анне Григорьевне, даже с некоторым безразличием. Сообщение, что процессоры нового поколения могут самостоятельно принимать решения, обучаться и, самое главное, решать, что им нравится, а что нет, не вызвало у ребят никаких эмоций. Следящий за инструктажем Попов, поразился настолько, что не заметил, как сжевал вместе с булочкой и салфетку. Но к его успокоению информацию о том, что цифровые сущности иной раз не двусмысленно сообщают о недовольстве человеческим эгоцентризмом, вызвала вполне ожидаемую реакцию.
— Вы хотите сказать, что в пси-сети небезопасно? — Майя настолько резко побледнела, что зашкаливающий страх был виден без всякого индикатора.
— Ну, что ты! — и Бессмертнова тут же осеклась, вспомнив перекошенное страхом лицо сына. Но всё же совладала с собой, выдохнула и спокойно сказала, — По крайней мере нет ещё ни одного подтверждённого случая, когда цифровые сущности наносили людям реальный вред.
— Вы сами-то в это верите? — снисходительная усмешка Олега хлестнула не хуже кнута.
— Это не вера. Это факты! — Анна Григорьевна чуть не сорвалась в крик.
Но из аудоканала тут же донеслось: “Спокойнее! Спокойнее!” Споткнувшись на полуслове, Анна Григорьевна растерянно посмотрела на переселенцев. Перед глазами стояла столько раз рисованная Поповым картина “Переселенцы и новость о сетевом разуме”. Бессмертнова посмотрела в серые глаза Леонида, и ей впервые пришёл в голову эпитет “стальные”. Во взгляде не было ни толики злости или воинственности, зато решительностью и упорством веяло, как мощью от карьерного самосвала. Олег же буквально источал недоверие. Едва уловимый прищур будто говорил, что обманывать не стоит и пытаться, ибо потом будет отплачено сторицей. И только Майкины глаза были широко открыты, и в них плескались готовые вот-вот прорваться потоки слёз.

***

Леонид распахнул список предлагаемых игровых порталов. Ожидания его не обманули. “Небольшой”, по словам Бессмертновой, список содержал почти полторы тысячи игровых площадок. Наскоро обежав взглядом ряды строк с совершенно ничего не говорящими названиями, Леонид начал методично вчитываться в описания. Но тут же непривычно весёлый голос электронного помощника предложил отсортировать по тематике. Фантастические сражения с совершенно непонятными описаниями сразу полетели в корзину. Отмёл Леонид и сражения далёкого прошлого, здраво рассудив, что тратить время на обучение верховой езде и фехтованию — непростительная роскошь. Сузив временные рамки до двадцатого века, выбор пал на Вторую Мировую. Среди эпизодов великой войны взгляд сразу выхватил “Бои под Ельней”. Вспоминая рассказы деда, Леонид с самого раннего детства жил картинами тех страшных боёв, когда в ужасе кровопролитнейших сражений родилась гвардия Красной Армии.

Несколько мгновений, и вот Леонид уже в окопе. Низкое, серое небо, сырой ветер, заскорузлая гимнастёрка. Тяжёлый ППШ непривычно лежит в руках. Рядом перемазанный паренёк ошалевшими глазами ощупывает пелену тумана. Болезненно белая кожа, худоба, да и лет соседу по окопу едва-едва восемнадцать. А может и того меньше. Паренёк нервно теребил ремень винтовки. Леонид автоматически глянул на свои руки. Да, руки свои. Только обломаны грязные ногти, да кожа покрыта ципками. И тут донёсся рокот далёких моторов. Перемазанный мальчуган резво толкнул его локтём:
— Заснул что ли? Слышь? Танки идут!
— Слышу, — и рука Леонида тут же нашарила связку тяжеленных гранат.
Мальчишка уже обложился гранатами и поудобнее перехватил винтовку.
— Ну сейчас мы им зададим жару!
Его била дрожь от переполнявшего адреналина. Леониду стало интересно, что за игрок с ним оказался рядом:
— Слушай, а ты откуда?
— Из Минска, — парень зло сплюнул.
Леонид замолчал, не понимая реакцию игрока. Но всё разъяснилось тут же. Паренёк с остервенением посмотрел в глаза Леонида и заговорил таким шёпотом, от которого у Леонида волосы встали дыбом:
— Я им за всех своих отомщу! За каждого! Буду убивать их, пока живу на свете! Что смотришь, не веришь? Даю тебе честное комсомольское слово!

И тут Леонид вспомнил, что вошёл в индивидуальную симуляцию… 

***

Вечерние посиделки посрамили всех пророков, считавших, что первый день в свободной пси-сети вызовет у ребят бурю эмоций. Они сидели за уже привычным самоваром и молчали. Феликс Николаевич вовсю пытался сначала развеселить ребят, потом хотя бы разговорить, в конце концов махнул рукой и тоже начал безмолвно прихлёбывать обжигающий чай.

Наблюдающие за ними были обескуражены увиденным. На Бессмертнову было жалко смотреть. Попов же заперся в своём малюсеньком кабинете, сказав, что решил обдумать ситуацию в полном одиночестве. В реальности же, переполнившись страхом, который парализовал все умственные способности, Герман Дмитриевич просто-напросто выпил тройную дозу успокоительного и рухнул спать. Здраво рассудив, что сейчас иного выхода нет, а отоспаться и перед смертью не помешает.

Пушков совершенно безэмоционально выслушивал доклад Гликина:
— Леонид выбрал симуляцию боёв Второй Мировой. Я наблюдал за его игрой. Всё было в норме до тех пор, пока не убили одного из ботов. Эмоциональный всплеск Леонида был чрезвычайно велик. Спецы пока не могут сказать, что именно послужило причиной такому выбросу эмоций. Парень не первый день в виртуальности. К тому же в своё время повоевал и наверняка видел не меньше. Но гибель бота, который изначально был с ним в окопе, парень воспринял как гибель реального человека.
— Что было дальше?
— Ему тут же предложили прервать игру, но он отказался и продолжил. Игровую миссию он довёл до конца. К слову об игре. Воевал он весьма недурственно.
— Остальные?
— Олег весь день потратил на созерцание границы перехода пси-сети в голую цифру.
— На созерцание? И ничего более?
— Попов настаивал, что он её изучал. И не позволил прервать сеанс.
— Майя?
— А вот она как раз и преподнесла сюрприз. Как Бессмертнова и утверждала, уровень страха у девочки слишком велик. Её направили вести простейшее наблюдение на игровой портал девочек-подростков. Там в принципе нечего пугаться, ибо невозможно найти и тени какого-либо насилия. Но сенсоры несколько раз четко фиксировали наступление у девочки беспричинного чувства страха. Час назад была готова выемка данных инфоузла. Из них следует, что сегодня были попытки прощупывания того самого портала цифровыми сущностями. Когда наложили хронограммы, то оказалось, что Майя абсолютно точно чувствовала слабейшие касания чужого разума. Таким уровнем чувствительности даже отдалённо не может похвастать ни один наш анализатор.
— Хм… Надо же, какое полезное свойство. А как считывание? Хоть что-то выцарапали?
— Гордится особо не чем. Но и нулевых не было. Как ни странно, но у Олега сегодня был максимум.
— Интересно, — пробормотал Пушков и отключился.

***

12 декабря 2068

— Леонид, ты чего скачешь по порталам? Тебя что-то не устраивает? — голос Попова был столь выразителен, что Леонид тут же увидел нахмурившегося ученого.
— В описаниях порталов не всегда указано, могу я взять в бой только роботов или нет. Вот и захожу.
— А чем тебя люди не устраивают?
— Я хочу воевать рядом с роботами! — сказано это было столь решительно, резко и властно, что Герман Дмитриевич оторопел от неожиданности.
— В каком смысле? — сбившись с толку, Попов сразу замолк, обнаружив, что Леонид покинул кресло и уже стоит в дверях его кабинета. И он повторил свой вопрос, — В каком смысле ты хочешь воевать с роботами? Против роботов или…
— Я не хочу воевать с людьми. Даже с нарисованными. Вам непонятно почему? — казалось, бесконечное спокойствие Леонида вот-вот иссякнет.
Попов удивлённо поморгал, глядя на грозного юного солдата, и признался как на духу:
— Нет. Не понятно. Успокойся и расскажи. Уж извини, но мы далеко не всегда можем предсказывать человеческую реакцию. Тем более вашу… — и Герман Дмитриевич развел руками в извиняющемся жесте.
— В вашем симуляторе люди, точнее боты… Они как живые люди!
— Погоди-ка… Но ведь так и должно быть. Ты же много времени проводил в виртуальных боях. Разве там не было персонажей-людей?
— Были, но совершенно не такие.
— А какие?

Попытка ответить на этот вопрос заставила Леонида надолго замолчать. Для него самого ответ был ясен. В старой пси-сети он запросто распознавал где люди, где боты. Причем это совершенно не зависело от того, в сколь несуразно нарисованном обличии находился человек или сколь изящно был создан бот. Даже неподвижные фигуры тут же распознавались Леонидом. Замкнутый и редко бывающий в пси-сети, он считал эту особенность саму собой разумеющейся и присущей всем посетителям виртуальности. И вот только теперь обнаружил, что всё оказалось гораздо сложнее. Теперь он совершенно утратил способность ощущать реальных людей. И объяснить это было непросто. Наконец он вымученно выдавил:
— Они слишком… человечные.
Попов удивлённо хмыкнул, задумчиво побарабанил пальцами по столу и предложил несколько порталов. В каждом сражались исключительно роботы, как человекоподобные, так и совершенно непонятных форм. Леонид пробежался по названиям. "Тотальная трансформация" чем-то зацепила, и он, не раздумывая, вошёл в игру.

Загрузка заняла какие-то доли секунды. К этому Леонид еще не успел привыкнуть. Но тут же присвистнул от удивления, когда обнаружил себя стоящим посреди циклопической свалки. Прямо перед ним стоял тумбообразный робот. Широченная фигура имела немногим больше метра в высоту, и тем не менее взирала на Леонида с безмерным превосходством. Хотя у робота не было не только глаз, у него не было даже головы. Сверкающее тело было усеяно огоньками и доброй дюжиной разнокалиберных объективов. Короткие верхние манипуляторы, играющие роль рук, были согнуты в локтях и кистями прижаты к бокам. Четыре едва выглядывающих из-под корпуса ноги сообщали избыточную устойчивость, а вся поза была просто переполнена презрением ко всему.

Леонид пораженно пялился на неподвижный агрегат и никак не мог отделаться от мысли, что смотрит на живое существо. Что-то в роботе было явно не так. Что-то не давало его считать бездушной машиной. Но опустив глаза заметил, что правая передняя нога стального коротыша носком отбивает такт одному роботу ведомой мелодии. “Надо же… Прямо как майор Степанец”. Но воспоминания разом обрезал крик, гаркнувший казалось в самой голове:
— Отделение! Смир-р-на! Слушай мою команду!

От неожиданности Леонид чуть не подскочил. Разом проснувшийся рефлекс вытянул тело в струнку, мозг запоздало задался вопросом, о каком отделении речь? Но ответ не заставил себя ждать. В ту же секунду из окружающего пространства стали появляться бойцы. И появление каждого происходило совершенно неповторимым образом. Изъеденный ржавчиной мятый стальной лист распрямлялся, перекручивался… Две секунды, и он стал бедром четырёхметрового монстра, вылезшего из огромного мотка арматуры. Скелетоподобное создание шагнуло в строй на длинных шатучих ногах. Огромные плоские стопы хоть и гнулись словно бумажные, но загребали пыль, песок и щебень не хуже совковой лопаты. Огромные клубы поднимались, укутывали скелет и тут же спекались, формируя мускульный каркас. Десять секунд, и в строй встал гигант, отлитый из неведомого полимера. Один за другим поднимались бойцы совершенно дикого и неповторимого вида. Рядом с Леонидом, прямо из кучи битого кирпича, встала загадочная фигура. Будто творение искусного стеклодува, она переливалась, меняла прозрачность, сверкала зеркальными бликами. Боец формировался не столь быстро как прочие, и Леонид мог неторопливо насладиться сказочным зрелищем. А посмотреть было на что. Сформировавшись в человекоподобную фигуру, началась прорисовка деталей. Выступили угловатые колени и локти, проступили ключицы. Тело разом наростило мускулы, тут же покрывшиеся тугими тросами вен. Леонид забыв обо всем, обалдело смотрел на финальную стадию — появление ногтей. Но, как оказалось, это был далеко не финал. Спина стеклянного воина начала стремительно растить горб. Когда невиданное уродство стало торчать чуть-ли не на метр и по объему едва ли уступало самому бойцу, горб начал расти вверх. Через несколько секунд перед Леонидом стояло престраннейшее создание — стеклянный человек с торчащим из спины гигантским гребнем, напоминавшим хвост самолета. Лица у бойца не было — передняя часть головы представляла зеркальную маску без каких-либо неровностей. Стеклянный воин повернул голову к Леониду, чуть наклонил и… засмеялся. Совершенно не ожидавший такого поворота Леонид вздрогнул. А стеклянный уже отвернулся, сжал кулаки и мгновенно стал бетонным.

В эту самую секунду над разношёрстной толпой прогремело: “В атаку!” Леонид и рта не успел открыть, как получил мощнейший пинок под зад. Кубарем полетёв в кучу мусора, он с ужасом наблюдал то, во что никак не мог поверить — орда разновеликих уродцев понеслась сломя голову в сторону врага. Ни о какой стратегии и тактике не было сказано ни слова. Да и чего было вспоминать такие мелочи, когда бойцы не получили даже оружия! Леонид беспомощно провожал глазами мчащихся мимо пока барабанные перепонки едва не лопнули от крика:
— Марш в бой, тряпка!

И Леонид сломя голову помчался в атаку. Но через пару десятков шагов смятение от совершенно идиотского начала боя сменилось целой россыпью удивительных открытий. Разношерстная толпа неслась сквозь преграды, зачастую, в буквальном смысле, проскальзывая через любые завалы. Монстры, роботы и прочие создания, родить названия которым просто отказывался мозг, на каждом шагу творили настоящие чудеса. Одни, как бесплотные духи, на бегу ныряли в твердь гранита, другие выпускали огненные струи, расплавляя всё на своем пути, тут же зачерпывали горячую жижу и в доли секунды творили из неё совершенно невообразимое оружие.

Неожиданно рядом оказался бетонный воин с огромным самолетным хвостом. Он рванулся в сторону скального выроста. Прыжок был верхом изящества для столь жуткого уродца. Словно гепард пролетев пару десятков метров, бетонный парень резко крутанулся. И ущелье сотряс грохот каменного обвала. На миг всё вокруг наполнилось тысячами каменных осколков. Несколько просвистели в считанных сантиметрах от Леонида. Тем временем воин встал, повернул голову и посмотрел на облупившийся самолетный хвост. Обнаружив вертикальную трещину, расколовшую хвост надвое, бетонный гигант ссутулился и напрягся всем телом. Леонид отчетливо слышал, как крошится перенапряженный пресс и пульсируют каменные вены. От треска рвущегося живого камня Леонида едва не стошнило. Тем временем гигант выпрямился и взмахнул колоссальными крыльями. Каменные пластины в раз приобрели немыслимую гибкость, на них проступили перья. Леонид зачарованно смотрел на ожившую фигуру. Не представляя себе ничего подобного, он остолбенело пялился на крылатого и совершенно позабыл, где находится. 

А меж тем сражение развернулось прямо перед ним. Из-под земли вынырнул крепыш, закованный в толстенную броню. Едва уловимый взмах… и Леонид полетел наземь. Практически тут же придя в себя, он обнаружил возвышающегося над собой стального врага. Нереально толстая в несколько сантиметров броня покрывала почти всё тело. Лишь голова была защищена стеклянной сферой. Несколько фильтров опускались на лицо подобно забралу средневекового рыцаря, делая шлем похожим на старинный глобус. Крепыш крутил левой рукой странные многозвенные нунчаки, а правой сжимал явный огнестрел. И хотя пушка по массивности могла дать сто очков любому рельсу, но стрелок обращался с ней как с пушинкой. Он начал опускать ствол в сторону опрокинутого врага, и тут же Леонида пронзило хорошо позабытое чувство замедления времени. Он ясно понимал, что есть всего несколько секунд, чтобы вскочить и уложить врага. Но вот каким образом можно обезвредить стальное чудовище Леонид не представлял.

Но всё оказалось гораздо печальнее. Не получилось даже встать. Дикая боль перебитых голеней тут же выкинула в реальный поток времени. А стальной крепыш бесцеремонно наступил на Леонида и поднял оружие, высматривая следующую цель. Адская боль хрустящих под стальной стопой рёбер почти лишила сознания, и совершенно не понимая, что делает, Леонид зачерпнул рукой горячую жижу и из последних сил бросил во врага. Вряд ли этот жест отчаяния мог хоть сколько-нибудь повредить закованному в сталь воину. Но давящая боль вдруг резко ослабла. Леонид сквозь сиреневые круги увидел, как стальной отшатнулся, выронил оружие и начал ожесточенно сцарапывать разъедающую шлем грязь. Леонид, сбитый с толку, уселся и уставился на ладони. На чистых руках кипела настоящая магма, хотя вокруг её и близко не было.
— Ну, что ты на свои лапы уставился? — голос рявкнул над самым ухом.
Бетонный крылан присел и посмотрел Леониду прямо в глаза.
— Так ты тут впервые! — радостное удивление в голосе цифрового создания было столь естественным, что Леониду непроизвольно захотелось стащить маску с головы каменного собеседника. Но крылан продолжил: — Давай осваивайся и в бой! В этом пространстве тебе доступны любые трансформации.
И бетонный воин выпрямился во весь громадный рост, расправил гигантские крылья, на которых перья превратились в кинжальные клинки. Крылан разразился раскатистым смехом и кинулся в толпу подступающих врагов. Нырнув торпедой в самую гущу, он тут же крутанулся юлой. Раздался оглушающий визг разрезаемого камня и металла. Леонид заткнул руками уши и рухнул на землю. Когда звук прекратился, от наступающих осталось только кошмарное месиво, более всего напоминающее огромный кровавый гуляш.

Вокруг Леонида образовалось затишье, бой переместился дальше. Он посмотрел на валявшегося стального врага. Поднялся, подошёл ближе. Стальной был мёртв. В отличие от прочих он был человекоподобным созданием. За толстенным оплавленным бронестеклом виднелись обугленные останки вполне человеческой головы. Леонид присел. При всем боевом опыте и врожденном хладнокровии смотреть на изуродованные трупы Леониду всегда было отвратительно. Но в этот раз чутьё ясно говорило, что перед ним вовсе не человек. Леонид с дотошностью следователя еще раз внимательно осмотрел труп, затем поднял тяжеленное оружие. Но неизвестный агрегат ни в какую не желал стрелять в чужих руках. Повертев еще пару минут пудовую штурмовую винтовку, Леонид уже собирался её выбросить, как вспыхнувшие в памяти слова крылана заставили изменить поспешное решение. Он посмотрел на закованную в сталь руку бывшего владельца оружия, посмотрел на свою и попытался сосредоточиться. Желание снабдить свою руку металлической перчаткой оказалось осуществить довольно просто. Но процесс прошел вовсе не так, как хотелось. Перчатка вовсе не выросла вокруг руки. А вся одежда Леонида мигом сползла на правое предплечье. Ещё секунда, и рука буквально обросла стальной обвязкой. Непривычно тяжелая да ещё и с оружием, она сразу заставила заныть спину. Леонид поднял тяжеленный ствол и, почти не целясь, выстрелил в ближайший валун. Булыжник размером с тушу телёнка лопнул как стеклянная колба, обронённая на гранитный пол. 

Вооружившись, Леонид разом обрёл уверенность. Но тут же опомнившись, что стоит абсолютно голый, оробел. А тем временем боевые действия переместились с поверхности планеты в воздух. Прямо над головой завязался воздушный бой. Поначалу невозможно было понять, сколько самолётов в нем участвуют. Да и самолётами назвать эти аппараты можно было лишь с большой натяжкой. Леонид, разинув рот, смотрел на совершенно невозможное сражение. Ржаво-жёлтый усыпанный шипами аппарат летел зигзагами и отстреливался от нескольких тёмно-синих истребителей. Темно-синие показывали настоящие чудеса пилотажа, описывая неимоверно сложные петли на сумасшедших скоростях. Даже их количество определить было нелегко. Они то и дело пропадали из вида, а затем возникали в совершенно непредсказуемом месте. Но и желтый был не так прост. Уступая в скорости и маневре, он чрезвычайно резво менял форму. Он был будто скомканный лист бумаги, который непрерывно мялся и распрямлялся руками неведомого бога. В бесконечных складках корпуса то тут, то там на доли секунды появлялись стволы и давали залп по нападавшим. А синие, крутясь над жёлтым словно нунчаки вокруг бойца, непрерывно поливали пулеметными очередями. Леонид впервые поймал себя на мысли, что зачарованно следит за танцем смерти. Внезапно желтый ухнул сразу из трёх стволов — один из синих превратился в горящую груду падающих головешек. Леонид озадаченно смотрел, как шипастый ржаво-жёлтый удаляется в гордом одиночестве. Куда подевались остальные нападавшие понять было невозможно. 

Но игровой сервер не собирался оставлять в покое единственного пользователя игровой площадки. И перед Леонидом в секунду выросла целая шеренга врагов. Повинуясь неслышной команде, разом взлетели стволы. И тут что-то выплывшее из глубин подсознания взяло управление телом на себя. Всё происходило столь стремительно, что сознание фиксировало от силы один из ста кадров молниеносной действительности. Падение наземь… разряды раскалённой плазмы летят в сантиметрах от макушки… нога проваливается в ставший жидким гранит… перед глазами мелькают разводы плавящегося камня… 
Леонид опомнился только когда оказался позади нападавших. Те ожесточённо куда-то лупили и совершенно не замечали, что делается за спиной.
Леонид мельком глянул на себя. И обнаружил, что все тело покрыли непонятные пластины с отчётливо металлическим блеском. Они беспорядочно наслаивались друг на дружку безобразными клоками, тут и там перепачканными разводами ржавчины, что Леонид казался сам себе облепленным осенними листьями ёжиком. Материал был совершенно загадочный — в местах сгибов суставов мялся, точно резина, и совершенно непостижимо переходил в стальную броню, которая, впрочем, весила как лёгкий дождевик. Ржавые листы опутывали всё тело, даже кисти рук были плотно упакованы в лепестки волшебной брони.
Но на дальнейшее разглядывание новой экипировки времени враги не оставили. И опять, уходя от огненного вихря, Леонид испытал совершенно необъяснимое. Казалось, время остановилось, а сам он научился телепортации. Несколько пространственных нырков, залпы в застывших врагов. И схватка окончена.

— Молодец! Для хомо сапиенса ты очень резв.
Леонид резко обернулся. За спиной стоял давешний знакомец с бетонными крыльями. Теперь крылья обрели новые перья — они целиком состояли из чудовищных полуметровых сабельных клинков и в неярких сполохах отливали глубокой синевой неведомой стали. Безликий воин заметил внимание человека и расправил гигантские крылья.
— Ну что ж, раз ты столь быстро научился трансформации материи и фокусам со временем, то предлагаю тебе пробежаться на пару. Согласен? Покажу тебе несколько весёлых мест.

***

Анна Григорьевна заглянула в кабинет Попова и обнаружила его в довольно неожиданном виде. Герман Дмитриевич сидел по-турецки, взгромоздившись в кресло прямо с ботинками. Он полностью ушёл в созерцание того, что творилось перед его внутренним взором. Если бы Анна Григорьевна давным-давно не привыкла к виду научных сотрудников, часами созерцающих внутренние виртуальные дисплеи, то могла подумать, что человек попросту рехнулся. Попов сидел сгорбившись, неестественно откинув голову. Его глаза, пожирающие информацию с дисплея, который в реальности не существовал, шарили по пустому потолку. Всклоченные волосы как нельзя лучше дополняли безумный образ. Анна Григорьевна едва слышно вздохнула, но этого было достаточно, чтобы Попов смутился. Соскакивая с кресла, он едва не грохнулся на пол. Но улыбка, скрывать которую, он и не пытался, обнадёживала.
— Аня! Ты посмотри, что творит наш солдат! Это же черт знает, что такое! Уровень адаптивности запредельный. Ты понимаешь? Он сам не успевает осознавать, что происходит. Теневые контуры загрузили кристалл на всю катушку! У меня чуть глаза не вылезли. Я уж подумал, что на зрительный нерв паразитный сигнал попал, — выпалил Попов на одном дыхании, но сделав передышку, заметил, что Бессмертнова тоже едва сдерживается, — У тебя тоже новости? Кто фокус выкинул? Неужели Майя?
— Нет, как раз Майя сюрпризов сегодня не принесла. И слава богу! А вот твой солдат заставил задуматься. Я собственно поэтому к тебе и заглянула. Нужно обсудить.
— Слушаю, — и Герман Дмитриевич заёрзал от нетерпения.
— Я взяла наработки швейцарцев и погоняла пси-матрицы через их сита.
— Ого! Не думал, что у тебя есть связь с разведкой, — удивление Попова было столь комичным, что удержаться от шутки Анна Григорьевна не смогла.
— А то! Думаешь, меня просто так назначили ответственной за адаптацию?
— Нет, что ты! Конечно нет, — затараторил Попов с плохо скрываемым страхом. 
— Да шучу я. Что ты испугался как маленький? — Анна Григорьевна в миг погрустнела, — Цапин дал.
Её радостное лицо разом перекосила гримаса отвращения. Она отвернулась и, к неописуемому удивлению Попова, сплюнула в дальний конец кабинета. От непонимания ситуации Попову стало страшно неуютно. И желание продолжать интересный разговор разом отпало. Но Бессмертнова очень быстро взяла себя в руки.
— Так вот, Герман. Получается следующее. По всем, абсолютно по всем, показателям Леонид являет собой практически исчезнувший тип с единичной эмоциональной привязкой максимального уровня. Его надо лечить. Но как ты понимаешь, этого делать никто не будет. На Цапинские частоты это не влияет, зато сильно затормозит процесс считывания, а значит парень будет мучиться и дальше.
— Да, дела…
— Раньше таких считали нормальными. И даже восторгались их душевными качествами. Слово “однолюб” было символом верности и порядочности. Правду говоря, зачастую такие люди были бы рады всеми способами избавиться от своей привязанности. О любви тут уже и речи нет. А вот у Леонида как раз и то и другое. Эмоциональная привязка и настоящие чувства.
— Погоди-ка! Ты что-то путаешь. При таком раскладе Леонид и внешне бы выглядел иначе. А он спокоен как статуя. И дома он не рыдает в подушку. Зарубский ничего не заметил. А ведь у них практически задушевные разговоры.
— В том-то вся и соль, что он каким-то образом смог выключить свою боль. Я представить не могу, как он обустроился в плазмокристалле и какие еще сюрпризы преподнесет. Такого раньше не было. Никогда! Эх, да что я тебе говорю… — и Анна Григорьевна обречённо махнула рукой.

Кабинет погрузился в тягостное молчание. Наконец Попов с сожалением произнес:
— А я уже начал планировать ему романтическую историю. Придётся поставить на ней крест.
Анна Григорьевна печально кивнула.
— Да. Придётся пока повоевать. Ничто другое в нём не вызывает эмоциональных всплесков.
— Слушай, — Попов вскинул голову, — Я давно хотел спросить. Ты не выяснила, что там за история с памятником случилась? Не могу понять, что могло Олега столь резко вывести из равновесия?
— Выяснила. Видишь ли, на открытии того памятника познакомились его родители. Это было их семейное место.
— Это что значит?
— Памятное место в городе, где они любили бывать всей семьёй. Раньше, оказывается, во многих семьях были такие традиции.
— Надо же… — пробормотал Герман Дмитриевич, — Не думал, что столь хладнокровный субъект вот так проявит свои чувства.
— У парня довольно странное мировоззрение. С одной стороны он абсолютно убежден в обязательности сохранения спокойствия. Он называет это спокойствием ледяной глыбы. Не каменной, а именно ледяной. Дескать, малейшее колебание может враз расколоть душу. Но с другой стороны, он пытается уповать на идиотскую пословицу — что ни делается, всё к лучшему. Ибо деяние есть движение, а это залог развития. А развитие, по его мнению, положительно, в каком бы направлении оно не шло.
— Как, как? — Попов окончательно растерялся, — Не понимаю, как это может быть? То есть, как он совмещает первое и второе?
— А вот так! — Бессмертнова невесело усмехнулась, — Не только у Леонида проблемы. Они все, все… калеченные… — и видя недоверие в глазах коллеги добавила, — Нам еще аукнутся их психотравмы. Уж поверь мне.

Она двинулась к выходу. Герман Дмитриевич озадаченно смотрел ей в след. Но Анна Григорьевна задержалась в дверях.
— Герман, еще одно странное обстоятельство. Я понимаю, проблем и вопросов и так выше крыши. Но это всё же нужно серьёзно обмозговать. Дело в том, что все трое начали видеть в новых телах сны. А раньше с ними такого никогда не случалось…