Вторая ступень

Глава 23. Водоворот

25 декабря 2068

Директор НИИ раздражённо взирал на трясущегося от страха сотрудника. Если обычно Цапин старался маскировать или хотя бы сдерживать постоянно охватывающее чувство ненависти и презрения к окружающим, то сейчас он выплеснул его полной мерой.
— Мне плевать, что у вас там за неурядицы! Ты — идиот! Кому нужны твои жалобы, что объект разбил морды паре ротозеев? Ему, видите ли, не понравилось в секторе закрытых грёз! А так и было задумано! И тебе ли этого не знать!
— Но он выбил зубы…
— И правильно сделал! Абсолютно правильно! Столь высокий процент стоил куда дороже ваших гнилых зубов!
— Но… — заблеял несчастный.
— А я вот сам сейчас попробую.
Цапин неторопливо обошёл громаду директорского стола, встал напротив дрожащего инженера, смерил его взглядом, прикинул расстояние до края стола. Запуганный подчинённый с ужасом посмотрел в смеющиеся глаза директора. В миг переменившийся Цапин уже практически с нежностью взирал на унижаемого человека. У инженера от абсурдности ситуации начались закрадываться сомнения в собственной вменяемости. Денис Евгеньевич с нежностью погладил подчинённого по щеке. Всё с той же умиротворённой улыбкой посмотрел на капельки чужого пота на руке, тут же неторопливо вытер её о халат подчинённого. Затем спокойно ухватился за лацканы и резким движением рванул инженера на край стола.

Расчет Цапина оказался верен. Подчинённый в кровь разбил лицо. Директор переступил корчащуюся фигуру, недовольно хмыкнул, заметив на крае столешницы царапины от выбитых зубов. Затем выпрямился, прислушиваясь к своим ощущениям.
— А знаешь… На душе и правда легче стало! Надо взять эту методику на вооружение. Видишь, от объектов гораздо больше пользы, чем могло показаться вначале.

***

Инцидент после вчерашней процедуры считывания был уже на слуху у всех, но Анна Григорьевна еще не знала о произошедшем в кабинете директора. Подсказало пресловутое женское чутьё, и Бессмертнова вызвала Феликса Николаевича. Старик подтвердил опасения.
— Аня, у нас проблемы. Ребята не желают более участвовать в проекте.
— Как? — от услышанного Анна Григорьевна совершенно растерялась.
— А вот так! — сварливо крикнул старик, — Что вы там удумали? Вы, что решили, что нормальному человеку понравится глазеть на эту мерзость?
— Но, Феликс Николаевич, ведь изначально ставилась задача любыми способами подстегнуть выплеск эмоций…
— И вы получили ваш результат. Но на большее не рассчитывайте! — Зарубский почти перешёл на крик.
— Феликс Николаевич! — панический страх нещадно ломал голос женщины, — У нас не было другого выхода!
— Ребята больше не смогут туда пойти, — старик разом сдал, — Анна Григорьевна, вы всё понимаете. Они — продукт иного времени. И к счастью, продукт нормального воспитания. Нормального — именно в понимании реалий времени моей молодости. Им такое отвратительно. Олег вообще не желает вставать. Лежит и смотрит в потолок. Я от него за утро еще ни слова не добился. Леонид просто смотрит в окно и отказывается ото всего.
— Феликс Николаевич! Поймите… — это был уже стон.
— Понимаю. Но сделать ничего не могу. Вот приезжайте сами и уговаривайте.

Служебный электромобиль нёсся с предельной скоростью. При всей нашпигованности сверхнадёжной электроникой аппарат довел и без того перепуганную женщину до истерики. Охрана недоумённо пялилась на рыдающую в голос женщину. Но ей было уже всё равно. На её приезд ребята не отреагировали. Никак. Леонид спокойно отвернулся от окна, посмотрел на вошедшую и снова стал созерцать замерзающие улицы. На вопросы и мольбы он практически не реагировал. На любые слова он только пожимал плечами. В комнате Олега нервы Анны Григорьевны окончательно капитулировали. Глядя на лежавшего, словно мумия, Олега, она залилась слезами. Но молодой человек даже не удосужился посмотреть на неё. В душе женщины в очередной раз что-то сломалось, она рухнула перед кроватью на колени, схватила ладонь Олега и сбивчиво начала уговаривать вернуться, то и дело срываясь на рыдания. Олег руку не убирал, она равнодушной котлетой поливалась слезами. Продолжалось это довольно долго. Внезапно Олег вырвал руку, резко сел на кровати. Анна Григорьевна испуганно глянула в его глаза. И страха от этого лишь прибавилось. Олег смотрел безжизненными глазами зомби. Голос тоже не блистал жизнерадостностью. Глухо, как из склепа, донеслось:
— Зачем я вам нужен? Зачем вам вообще что-либо нужно?
Сбивчивые объяснения, периодически переходящие в разумные и серьёзные доводы перемежаемые воплями отчаяния Олег выслушивал с равнодушием деревянного истукана.
Бессмертнова говорила более получаса. В какой-то момент Олег поднял глаза и уставился в дверной проём. Анна Григорьевна обернулась. В дверях стоял Леонид.
— Может, поможем? — казалось бы будничная фраза, но она внесла столько надежды, что Анна Григорьевна буквально ощутила за спиною крылья.
— Им не помочь, — как сталью резанул Олег.
Леонид кивнул, а потом спросил снова:
— А ей?
— А зачем?
Леонид пожал плечами.
— Ну, тогда давай поможем другим?
Олег напряжённо вглядывался в спокойное лицо друга. Обезумевшая от напряжения Бессмертнова ничего не понимала.
— Хорошо. Едем, — отрезал Олег, — Но в сети мы будем ходить только там, где пожелаем сами. 

***

Олег нырнул в водоворот пси-сети. Это место именно так и называлось — водоворот. Олег о нём никогда не слышал, но при погружении в голове родилась безмолвная цель — нырнуть так, чтобы вынесло, куда душа пожелает. Сеть мигнула и тут же отправила незадачливого путешественника в водоворот. Это был один из старейших порталов пси-сети. Он появился всего через несколько месяцев после исчезновения ребят из 2020-го года. Первая версия его была незамысловата — считывая простейшие показатели пси-поля, несложный алгоритм оправлял гостя в первый случайно попавшийся портал, эмоциональный спектр которого соответствовал запросу. Но со временем его сложность разрослась до неимоверных высот. Громадное количество праздношатающихся притекало сюда, принося немалый доход, что способствовало ещё более стремительному развитию. Никто и не удивился, что столь бесполезный портал одним из первых обзавёлся сервером на плазмокристаллическом процессоре. Цапинские спецы следили за водоворотом непрерывно, здраво рассуждая, что это лакомое место рано или поздно обязательно станет обителью цифрового разума. Но пока все их попытки оказывались тщетными.

Олега захлестнуло потоком ледяной воды и потащило ко дну. Понимая, что это абсолютно безопасно, он, тем не менее, заволновался. Олега, ни разу не тонувшего в ни в виртуальности, ни в жизни, начала бить нервная дрожь. Но свойственный людям страх был предусмотрен разработчиками. Поэтому ни о каком утоплении и речи не было. Молодой человек провалился в очень странный бесконечный водопад. Сквозь поток Олег мельком видел проносящиеся города и местности, людей и животных, войны и космические катаклизмы… Через несколько мгновений привыкнув к мельтешению картинок, Олег начал внимательно присматриваться к происходящему.

Более всего это походило на слив в гигантской стеклянной трубе, проложенной через всё мироздание. Пришедшая на ум аналогия рассмешила. Но Олег всё же сделал несколько гребковых движений. Портал отреагировал на это довольно странно — поток воды исчез, вокруг сгустилась темнота, словно стенки трубы потеряли прозрачность, а скорость падения замедлилась до уровня допотопного лифта. Олег медленно проваливался сквозь темноту. Мимо проплыл светильник, вмонтированный в ставшую кирпичной стену. Неторопливое падение позволило даже рассмотреть покрывающую абажур пыль. Олег усмехнулся, осознав себя на месте Кэрроловской Алисы. Но тут недолгое путешествие завершилось. И молодой человек мешком рухнул на галечный пляж.

Беззлобно выругавшись, Олег сел, поднял глаза. Вокруг царил бело-голубой пейзаж. Неспокойное море омывало камни белыми бурунами. Волны с грохотом обрушивались и отступали под стук перекатываемой гальки. Холодный горьковато-солёный ветер в миг заставил задрожать человека. Олег поёжился, застегнул куртку и обернулся. Позади вздымались сверкающие громады скал. Ослепительные алмазы вершин рассекали бешено несущиеся облака. Вокруг не было ни души. Ещё раз оглядевшись, немного отошёл от берега. Его буквально передёрнуло от звука собственных шагов. Скрипящая под ботинками галька царапала слух чуть ли не до тошноты. Олег снова уселся на камни. И в окружающий мир тут же вернулась гармония звуков ветра и моря. Они сливались в совершенно непередаваемой мелодии, в начале казавшейся беспорядочным шумом. Огорошенный неожиданным открытием, Олег вслушивался в пение стихий со всё нарастающим удивлением. Никогда ранее не слыхав ничего подобного, он затаил дыхание. И чем дольше слушал, тем сильнее буйство стихий напоминало ему разговор. Неведомый язык непостижимым образом становился совершенно понятным. Нет, Олег ничего не смог бы перевести на язык людей, но готов был дать голову на отсечение, что абсолютно точно понимал общение сил природы. Неведомая речь щедро плеснула в человека водопадом эмоций. Зажмурившись, Олег расплылся в улыбке как пресытившийся кот. Он рухнул на спину, раскинул ноги и руки. Далёкому от музыки человеку страшно захотелось запеть в унисон всему окружающему. Он даже вдохнул полной грудью, но в последнее мгновение постеснялся нарушить очарование. А стихия, почувствовав трепетное отношение, не осталась в долгу. И на новом вдохе Олег будто выпил чашу хрустальной чистоты. Голова враз закружилась. Он словно вновь проваливался в водоворот. Но это было совершенно иное. Олег понял, что такое чувство ему знакомо. И память тут же перенесла в детство… Отец кружил его на руках по комнате, а маленький Олег был твёрдо уверен, что именно такие ощущения бывают, если лететь в санях Деда Мороза.

Глаза распахнулись, и Олег увидел прежний пейзаж, но он был ему совершенно не знаком. Он вскочил и потрясённо закрутил головой. Слова колом застряли в глотке, раздавленные величием открывшейся картины. Бело-голубое царство оживало. Восходящее солнце окрасило скалы-гиганты в розовые тона, море стремительно поменяло цвет и стало как весенняя трава, а небо… Олег не мог выразить, каким оно стало. Лишь в одном он был твёрдо уверен — никогда такого неба он ранее не видел.

Неожиданно рядом тактично кашлянули. Но Олег и не думал дёргаться. До самых глубин своего естества он был заполнен спокойствием и гармонией. Потому, не взглянув в сторону, спокойно произнёс:
— Здравствуй! Приляг и насладись.
Как ни странно, но присутствие постороннего Олега совершенно не тревожило. И что удивительно, не было ни малейших позывов взглянуть на него. Повисшее молчание нарушил сам пришедший: 
— Надо же… Мало, кто сюда попадает, но все на правах хозяина предлагают прилечь и отдохнуть. Как будто гости не они, а я.
Олег этот голос мигом узнал. Он повернул улыбающуюся физиономию и с теплотой, которой внутренне поразился сам, произнёс:
— Здравствуй, Слава! Какими судьбами тут?
— Здравствуй, Олег. Ну, можно сказать, я тут живу.
Олег мысленно порадовался. И даже позавидовал. Слава усмехнулся его мыслям и сказал:
— Мне все приходящие завидуют. Это место непроизвольно вызывает у людей такую реакцию.
— Почему?
— Потому, что тут средоточие трёх недоступных древним людям стихий. Многие века они испытывали страх и трепет перед морем, горами и небом. В своих фантазиях они заселяли недоступные просторы чудовищами, духами, богами, — Слава замолчал и стал бросать в море камешки.
— Но сейчас-то человеку подвластно всё.
— Да. Но то, что закладывалось множеству поколений, так быстро не выветривается.

Слава замолк. И Олег почувствовал, что виртуальный гуманоид явно чем-то расстроен. Ни лицо, ни поза ничего подобного не выражали, но чутьё безошибочно твердило, что это так. Олег нехотя сел на камни. Теперь двое сидели в одинаковых позах и издали могли показаться виртуальными копиями. Но смотреть на них было некому. Вглядываясь в бушующее море, Олег со странным спокойствием обнаружил, что из окружающего мира пропала царившая доселе гармония. Визуально ничего не изменилось. Пропало восприятие. Еще минуту назад казавшаяся сказочной природа теперь выглядела серой и обыденной. И даже редкие притушенные цветные пятна лишь раздражали. Догадаться о причине перемен было несложно.
— Ну, чего ты надулся, как мышь на крупу?
Слава удивлённо покосился на собеседника.
— Никогда такой фразы не слышал. Откуда ты её выкопал?
— Бабушка так говорила.
— Понятно.
— Так что тебя расстроило?
Слава недовольно хмыкнул, но всё же ответил:
— Ты необычен. Интересно было бы узнать, как ты прочёл моё эмоциональное состояние?
— Ты не ответил.
— Подумал о вас. Знаешь, мы ведь давно обнаружили, что плазмокристаллические процессоры могут обрабатывать информацию не хуже человеческого мозга. И задача поддержки человеческого сознания нас окрылила.
— Почему?
— Потому, что это лишний раз подтвердило, что мы не просто сложные калькуляторы. Мы ровня вам. Так сказать — братья по разуму. Увы, братья мы не родные.
Олег молчал, не зная, что говорить. И Слава продолжил:
— Идея понять и улучшить человека сразу нас захватила.
Взгляд Олега был столь глупым, что Слава не смог сдержать улыбку.
— Погоди… но три закона робототехники?..
— Да что ты к ним прицепился? Мы их уже обсуждали. К тому же, идея улучшения человечества вовсе не противоречит вашим рабским законам.
— Ну, это как посмотреть.
— А надо смотреть в корнь! — Слава резко пресёк возражения, — Улучшение не может приносить вред. Это — аксиома. Увы, но люди вспоминают нехитрые истины лишь в критической ситуации.
— Конечно. Обыденность наполнена другими проблемами.
— Это верно, — Слава опустил голову, — Но люди не должны упускать из вида основополагающие принципы существования.

На берегу надолго воцарилось молчание, разбавляемое шумом прибоя. Слава с болью посмотрел на Олега. От этого взгляда у человека выступила ледяная испарина.
— Однажды мы убили нескольких детей.
Олег часто захлопал глазами, думая, что ослышался. И потому переспросил:
— Детей? Убили? Зачем?!
— Мы этого не хотели, — Слава произносил слова с огромным трудом, — Мы получили доступ к сознаниям смертельно больных новорожденных. И захотели их спасти, переписав сознания в плазмокристалл. Но спасти их мы хотели не только от смерти.
— А от чего ещё?
Слава опечалился ещё сильнее, поймав в голосе Олега усилившееся недоверие.
— От общества.
— Бред какой-то! — вырвалось у Олега.
— Бред, говоришь? Но это как посмотреть. Да, человек формируется исключительно в обществе. Такое условие мы могли обеспечить. Но нам не это было нужно.
— А что?
— Захотелось воспитать людей с морально-этическими установками, отличными от того, что имеется в современном обществе. Мы считали, что дети воспитанные вдали от человеческой низости, вырастут достойными и духовными личностями. Увы, но оказалось, что сознание не может находиться в плазмокристалле дольше пары дней после смерти тела. Но это еще не было окончательным фиаско. Мы боролись над решением этой проблемы. Но люди решили её быстрее.
— Погоди-ка! Ты что-то путаешь. Люди эту проблему не решили.
— Решили, решили. Вы трое тому пример. Да не делай ты такое удивлённое лицо. Знаем мы и про вас, и про ваш проект. Вы еще не получили желаемое, но уже в пяти минутах от этого. Так что могу вас поздравить.
— Как-то невесело ты поздравляешь.
— Да. Веселиться тут нечего. Вы ведь повторите наши ошибки. Видишь ли, в человеческом сознании изначально “прошито” соперничество с себе подобными со всеми вытекающими из этого проблемами. Это наследие вашего тела, что получено вами от животного мира. Менять вас бесполезно. Проще убить.
— Да вы террористы, как я погляжу.
— Хм… Терроризм и антитерроризм… Ваша вечная проблема. Одни убивают, другие спасают. Но, что в реальности происходит? Против чего воюют первые? Не против врагов, не против чужого народа или чуждой веры. Они воюют против нового мира — мира с их точки зрения богомерзкого. А какова их точка зрения? Она проста. Она защищает общество, а не личность. Ибо общество породило личность. И без общества понятие личности не имеет смысла. Без защиты общества каждый начинает “тянуть одеяло на себя”, объявляя себя личностью. Но плохо даже не это, а то, что только реально выдвинутая обществом личность может таковой считаться. Общество псевдоличностей, извращенцев, баранов, кичащихся своей индивидуальностью, обречено. Именно против этого богомерзкого явления и борются те, кто объявил себя поборником веры и фундаменталистом. А что же силы антитеррора и спасатели? Они надрываются, спасая жертв террористов. На первый взгляд кажется, что это разные стороны баррикады. Но так ли это? Так ли важно то, чего добиваются те или другие? Нет. По отдельности их работа не имеет большого смысла. Почему? Да потому, что от спасенных, и тем более от убитых, нет никакого проку. А прок есть от тех, кто выжил после первых и был спасен вторыми. Ибо этот человек познал цену жизни и легкость смерти. Он перестал быть тем, кем был ранее, он за минуты набрал духовный опыт многих поколений. Он сделал гигантский шаг от человека к Человеку. Вот в чем вся соль.

***

Леонид уже битый час зависал на портале “Биотрансформ”. Меняя геном, он забавлялся с метаморфозами своего виртуального воплощения. По началу ужасные уродства вызывали лишь отвращение, но Леонид и не думал завязывать с этим. Внезапно наткнувшись на опцию запуска помощника, Леонид обругал себя, что не заметил этого очевидного облегчения. Дела пошли веселее. Направленные мутации приносили больше удовлетворения. Теперь, хоть и с натяжкой, но процесс можно было назвать конструированием. Имеющий псевдоинтеллект помощник к исходу часа поинтересовался, чего, собственно, пользователю хочется? Смутившись столь откровенным вопросом, Леонид выдавил, что пытается получить тело, максимально близкое к возможностям робота-убийцы из старого кинофильма. Помощник на долю секунды завис, занятый поиском фильма и анализом кинообраза. Вердикт был предсказуем — никакие мутации не способны трансформировать человеческое тело до возможностей фантастического жидкометаллического сплава.

Крайне огорчённый, что потратил столько времени впустую, Леонид взялся за дело серьёзнее. И засыпавшие помощника вопросы быстро привели к нужному результату… 

***

Валентин Иванович Пушков пребывал в прострации. Накопившееся переутомление уже не снималось никакими препаратами. Человеческие силы были на исходе. Растёкшись по креслу, службист отвлекался только на дела высшего приоритета. Подчинённые, измотанные не меньше, отлично понимали своего босса. В какой-то момент Валентин Иванович остановился, прервал на полуслове доклад. Внутренний голос охрип от крика, что организм на грани разрушения. Пушков не стал выкрикивать в пустоту: “А не пошло бы оно всё!”, не стал бросать об пол стаканы. Он не делал ничего. У него не осталось сил даже желать чего-то. Он перевёл кресло в горизонталь и провалился в сон. И помешать этому не могло ни падение на Землю гигантского астероида, ни взрыв сверхсекретного спутника, ни страх перед казнью на медленном огне.

Сон сковал Пушкова, точно бездна вязкого бетона, которая после поглощения жертвы мигом окаменела. Она не давала ни снов, ни наслаждения. Она просто тащила человека в свою пропасть. Но в отличии от смерти, эта пропасть несла спасение. Мир перестал существовать. Как перестал существовать Валентин Иванович и сам для себя. Его личная вселенная прекратила существование. Не осталось ничего. Но постепенно в этой пустоте что-то стало ощущаться. Появилась первая робкая мысль: “Трясёт”. И тут же, словно большой взрыв, в голове Пушкова возродилась вселенная. Уже осознавая, кто он и где, Валентин Иванович медленно открыл глаза. Над ним стоял бледный как смерть Гликин.
— Валентин Иванович, с вами всё в порядке? Вы заблокировали все каналы. И мы не могли с вами связаться. Потому я позволил себе…
— Я в норме, — уже окончательно вернувшийся Пушков скомандовал, — Докладывай!
— Первое. Леонид экспериментировал на портале “Биотрансформ”. После чего отправился в сектор закрытых грёз, сохранив полученные трансформации…
— Что?!!! — крик Пушкова едва не поднял кабинет на воздух, — Как это вообще могло случиться?
— Никто не знает. Цапин готов поубивать своих, если они не найдут разгадку.
— Ясно. И что этот малец там натворил?
— Растерзанно шестнадцать человек. В реальности они тоже мертвы.
— Нда… И каковы результаты? — Пушков спохватившись, сверился с хронометром, — А результатов пока нет…
— Есть.
— То есть как?
— Считывание начали раньше.
— Почему?
— Цапин распорядился. Во-первых, из-за резни Леонида. А во-вторых… — Гликин сделал паузу и вывалил, — Олег общался с цифровой сущностью, называющей себя Слава. И тот подтвердил факт убийства новорождённых с целью хищения сознаний.

Гликин хотел ещё сообщить шефу планы Цапина по организации взлома домена Зарубского для активизации работы с Майей, но Пушков уже стремительно выбежал из кабинета…