Второй шанс

Двенадцатая глава

— Доктор Каллен, пациенту в двадцать седьмой плохо! — медсестра буквально поймала меня в коридоре, только я успел переодеться после операции.

      Я мельком посмотрел на часы, моя смена пять часов как закончилась и обычно меня это не беспокоило, но сегодня я был голоден. Я не охотился уже около трёх недель, поэтому жажда внутри меня уже оскалила клыки. Сейчас же я постарался сосредоточиться на написанном в медицинской карте пациента и понять, что вызвало судороги и рвоту.

      У пациента была диагностирована почечная недостаточность и такие симптомы могла дать либо передозировка лекарства или просто аллергическая реакция на него. В анамнезе не было написано об аллергиях, или других противопоказаниях, но исключать такую возможность было нельзя.

— Два кубика Эпсала, — скомандовал я, наблюдая, как больной трясётся в конвульсиях.

— Уже, не помогло, — ответила медсестра.

— Валиум, — скомандовал я, через полминуты, забирая подготовленный шприц из рук сёстры, чтобы сделать инъекцию.

      Обычно даже в таких ситуациях вампирские реакция и зрение, помогали делать укол легко и быстро, но в этот раз мои руки чуть дрогнули. Едва ли заметно для обычного человека, но для вампира, это было необычно. Голод давал о себе знать. Нет, откладывать охоту больше было нельзя.

«Раз, два, три», — лекарство помогало, больной начинал утихать.

— Спасибо, доктор Каллен, — поблагодарила медсестра.

— Не за что, но передайте доктору Гаррисону, пусть перепроверит назначения.

— Хорошо, доктор Каллен.

      Я поспешил в раздевалку до того, как кому-то из чужих или своих пациентов не станет плохо. Организм измученный жаждой требовал свою добычу.

      С самого своего перерождения я умел сдерживать свою жажду крови, и сейчас этот контроль мог бы кому-то показаться таким же специфическим даром, как у Эдварда, Элис или Джаспера, но на самом деле это было не так.

      Многолетняя, или скорее многовековая тренировка, нежелание становиться убийцей, против каких я сам когда-то сражался, и искреннее желание, не просто оставаться человечным, а помогать людям, загнали ощущение сжигающего все внутри огня жажды, куда-то на задний план, делая незначительным и практически неощутимым. И только когда случался большой перерыв в охоте, как сейчас, я начинал ощущать некое раздражение и нервозность, но не более.

      Если бы нужно я мог бы продержаться еще некоторое время, но ни ситуация, ни обстановка вокруг не требовали от меня таких жертв. Так что воспользовавшись законным выходным,  я поспешил подальше в лес, к своим охотничьим угодьям.

      Убедившись что поблизости нет людей, я наконец, дал волю своему инстинкту охотника. Стоя посреди лесной чащи, я ощутил кожей, всем своим существом, как животные в лесу стихли, инстинктивно почуяв пришедшего в их лес опасного хищника. Хищника способного победить и разъяренного горного льва, и огромного черного гризли, но меня не интересовали ни медведи, ни пумы. Втянув носом воздух, я учуял именно тот запах, который искал: оленья тропа.

      Я плохо помнил свою человеческую жизнь, но то первое стадо оленей, на которое я буквально наткнулся, измученный жаждой, страхом и ненавистью к себе, въелось в мою память, с каждым глотком животной крови, что возвращало мне надежду.
Я устремился по следу я очень скоро увидел небольшое пасущееся стадо. Оленихи. Мой рот уже наполнился ядовитой слюной, но за секунду до финального прыжка я заметил круглые бока.

      Выдохнув воздух и сглотнув яд, приказал своим мышцы расслабиться. Мне хватит крови одного оленя, чтобы насытится, ни к чему убивать будущую мать и детеныша внутри нее.

      Игнорируя жажду, что за секунду до укуса всегда становилась сильнее, как напоминание о моем проклятье, я  устремился прочь от стада, в поисках новой жертвы. Замерев на границе леса и небольшой опушки, я услышал его. Молодой олень, один. От него уже исходил запах крови.

      Я подошел не таясь, увидел печальную картину. Животное попало в охотничий капкан задней ногой, и уже довольно долго трепыхалось в нем. Аромат крови густым маревом висел в воздухе. На такой призыв должны были сбежаться все ближайшие хищники, и я ощущал немного глубже запах волков и лис, но желающих вступить со мной в схватку не было.

      Больше меня волновало наличия капканов в этой части леса. Это означало, что в любой момент я могу наткнуться и на хозяина этой ловушки. Я поморщился еще раз посмотрев на капкан, мне претил такой способ охоты. Заставляющий жертву мучиться от страха и ожидания своей смерти, от ее неминуемости. Сам я никогда не заставлял добычу страдать больше, чем это было необходимо.

— Прости, — я поймал испуганный, но уже немного потухший от потери сил и крови, взгляд оленя. — Я избавлю тебя от дальнейших страданий, обещаю.

      Олень отшатнулся от меня, но тут же был схвачен моими руками, сильными и твёрдыми смертельными объятиями, клыки прокусили шкуру и первый глоток тёплом растёкся по венам, принося в мое холодное тела немного живого тепла.

      Насытившись я уничтожил обескровленную тушу оленя. Ещё раз взглянул на капкан и выкинул его в реку. Нужно впредь быть ещё более осторожным. Чтобы не накинуться на охотника, во время собственной охоты.

      Удостоверившись, что все следы моей охоты убраны, я сел в машину и отправился обратно в город.

***

      Я списывала пример с доски, но не могла заставить себя решить хоть что-то. Прошло уже около двух недель после того, как я выписалась из больницы, но слабость и периодически головокружения все ещё мучали меня. Родителям я ничего говорить не стала, точнее мы с ними практически и не общались с тех пор, как мне объявили домашний арест особо строгого режима.

      Никакого телефона, никаких прогулок, интернета и телевизора. Без последних двух я спокойно обходилась, но вот постоянное нахождение дома, меня просто убивало. Раньше я не была любительницей долгих прогулок, мой каждодневный маршрут представлял из себя всего три точки: дом, школа и выступления на концертах, — но теперь, когда в собственном доме я чувствовала себя заключённой, очень хотелось вырваться на свободу.