Второй шанс

Четырнадцатая глава

Незаметно пролетела неделя, к концу подходила и вторая. Как бы это ни было странно, но чувствовала я себя вполне здоровой. Сердце билось более-менее ровно, а головокружение и темнота в глазах практически пропали. Даже нездоровая бледность, что сопровождала меня чуть ли ни месяц, сменилась на щеках легким румянцем.

— Да, теперь пожалуй превратить тебя в гота будет проблематичней, — пошутила Матильда, продолжая колдовать над моим сценическим образом после каждой репетиции «Утонувших крокодилов».

      Сами репетиции шли на ура. Мы неожиданно хорошо спелись с Питером, даже несмотря на то, что первые несколько занятий ушли на то, чтобы научить меня правильно дышать и владеть хотя бы базовыми навыками пения. И если раньше я думала, что пение это ничего сложного, главное иметь слух и вовремя открывать рот, то оказалось все намного сложнее.

— Оперную диву из тебя, конечно не сделаем, но темпер у тебя приятный, — подытожил Питер в итоге.

      Также ребята сочинили музыку к двум моим текстам, которые предполагалось петь мне одной. На мой протест, Питер просто пожал плечами:

— Ты ведь даже не пробовала. При том, я не могу упустить возможность на пятиминутную передышку во время концерта.

— Смотри, так я у тебя вообще всю сцену заберу, — беззлобно подтрунивала я над ним.

— Я бы на это посмотрел, — тут же подхватил Сэм, и получил не сильный пинок от Питера.

— А что, солистка — это прикольно, — подал голос Люк.

— И ты, Брут, — рассмеялся Питер, процитировав знаменитую фразу.

      Сегодня вечером я впервые выходила на сцену и сказать, что я волновалась, значит не сказать ничего. Я не могла сосредоточиться на уроках, на обеде, да хоть на чем-то кроме музыки в моей голове. Я прокручивала в голове инструментальные партии, шептала выученные на зубок, лучше чем таблица умножения слова песен и все равно волновалась.

— Да, перестань ты так трястись, — поймала меня в коридоре школы на одной из перемен Матильда. — Вечером все будет хорошо, если конечно ты не накрутишь себя и не свалишь в больницу, — выразительно посмотрела она на меня.

— Не волнуйся, — глубоко вздохнула я.

— Это ты не волнуйся. После уроков едем ко мне, я забираю все нужные вещи и едем в клуб. Поняла?

Я кивнула.

— С родителями проблем не будет?

— Нет, не думаю, — покачала я головой.

      У родителей возникли какие-то финансовые заморочки с их, точнее, нашей семейной компанией. И из заботливых, ждущих меня по полночи и старающихся вложить в мою голову правильные мысли и выкинуть из нее все неправильные, родители снова превратились в пропадающих практически сутками в офисе, трудоголиков. Как хорошая дочь, я должна была переживать, но дело обстояло так, что я скорее вздохнула с облегчением, вдруг вновь став предоставлена сама себе. Кто страдал, так это мой братец. Кайлу, наконец -то сняли чертов гипс, и теперь заставляли усиленно разрабатывать ногу, а если он хотел вернуться в активный состав команды в следующем футбольном сезоне, то делать это нужно было не жалея себя. Я же наслаждалась некой свободой действий.

— Хорошо, встретимся после уроков, — махнула мне рукой Матильда под звонок на урок.

      Никаких проблем действительно не возникло и в назначенное время я сидела в кладовке клуба, заменяющее нам гримерную и старалась рассмотреть себя в небольшое настольное зеркало. Видела я перед собой совершенно незнакомую девушку. Матильда была права — яркий макияж и космический снежно-белый парик карэ, сделал из меня совершенно другую девушку.

      Дополнялось это все черной водолазкой и черной кожаной юбкой, что едва ли доходила до середины бедра. Наклоняться, да и в общем двигаться в такой одежде я бы постеснялась, если бы не достаточно плотные черные легинсы, завершающий образ.

— Ну, вот принцесса, теперь тебя и родная мама не узнаёт.

— Будем надеяться, — одернула я непривычно короткую юбку.

— Пошли, — кивнула Матильда в сторону сцены, у меня задрожали коленки.

      Нет, я понимала, что отступать мне некуда. Ребята, в частности Питер, слишком много потратили на меня сил и времени, чтобы их сейчас так предать. Мне просто не хотелось их разочаровывать, по сути это была первая компания ребят в которой я не чувствовала себя изгоем, благодаря кому я не чувствовала себя одинокой. Поэтому я стояла сейчас за тем, что можно было назвать кулисами, по факту же это были две шторы, которыми закрывали задник сцены, где стояли инструменты, когда они были не нужны, и ждала своего выхода.

      Питер видимо поняв мое состояние, две первые песни спел как обычно один, разогревая публику и давая мне ещё какое-то время собраться в духом, но вот аккорды второй песни затихли и он взял слово:

— Ребята, сегодня не совсем обычный концерт. Я могу похвастаться тем, что наш террариум обзавёлся сегодня ещё один милым крокодилом-альбиносом, — он засмеялся своей шутке и развернулся в мою сторону, сделал знак рукой: — Ребята встречайте, Джи.

      Я резко выдохнула, выпрямила спину до хруста в позвоночнике и шагнула в его сторону, стараясь не смотреть в сторону зала. Питер подал мне руку и я ухватилась за неё как за спасательный круг. Зазвучали первые аккорды следующей песни и я облегченно выдохнула, на сколько я успела выучить репертуар, то здесь мне нужно было вступать только со второго куплета.

Питер притянул меня к себе, легко обхватывая за талию.

— Джи, не трясись ты так, — прошептал он мне. — Если что-то пойдёт не так я всегда подхвачу.

      Я только успела кивнуть, когда он отпустил меня и отступив начал петь. Я же мысленно считала секунды до своего вступления: три, две, одна и… Мой голос дрогнул на первом слове и предательских поехал вниз. Питер схватил мою ладонь, довольно чувствительно сжимая мои пальцы, заставляя поймать его взгляд. Он как и обещал подхватил песню и дальше мы пели уже на два голоса. И это вдруг оказалось намного легче. Голос выровнялся, дыхание перестало сбиваться, а сама мелодия начала кружить вокруг нас, заражая ритмом и драйвом. И вот я уже просто влилась в этот ритм, воспринимая все вокруг ярче, громче, острее.