Второй Шанс. Маленькое новогоднее чудо

Маленькое новогоднее чудо.

Снег крупными хлопьями валил с ночного неба. Ветра не было, снег ложился ровным слоем, на мостовую, на крыши машин, на весь город. Я медленно брела вдоль домов, разгребая ногами пышное снежное покрывало. В голове шумело от выпитых на новогоднем корпоративе пары бокалов мартини. Всё-таки следовало немного поесть. Или вообще не ходить туда? Я там и не знала никого, брат позвал. Но ему ещё в начале вечеринки пришлось срочно отъехать на встречу с клиентом, и я осталась совсем одна, среди десятков незнакомых лиц. Игорь хотел как лучше, он, да и все родные, уже полгода пытались вытянуть меня из жуткой депрессии, ставшей следствием разрыва трёхлетних отношений.

С Юрием я познакомилась в день своего восемнадцатилетия. Наши отношения развивались стремительно, и уже через месяц после первого свидания я переехала к нему. Родители твердили, что мне ещё рано начинать семейную жизнь, надо сначала доучиться, устроиться на работу, заняться карьерой. Мама вышла замуж за папу в двадцать восемь, уже будучи начальником отдела продаж в крупной фармацевтической компании. Отец к тому времени уже имел свой успешный бизнес в сфере электроники.

А я только поступила в институт и уже живу с мужчиной старше меня на тринадцать лет. Нет, они не были против Юрия, он всем нравился. И даже разница в возрасте их не смущала. Но жить вместе, это не одобрил даже всегда поддерживающий меня брат.

И они все оказались правы, а я не права. Я ошиблась... Слишком рано, слишком скучно. Подруги бегали на свидания и по клубам, а я сидела вечерами дома и жарила котлеты. Три года тянулись как тридцать. И Юрий сдался.

Однажды вечером он усадил меня на диван, присел на корточки и заглядывая в мои удивлённые глаза, грустно проговорил:

- Я так больше не могу. Чувствую себя вором, крадущим твою молодость. Я отпускаю тебя, так будет лучше.

Это потом я узнала, что он буквально через два месяца после моего переезда к родителям женился на своей секретарше. Даша к тому времени была уже на четвёртом месяце беременности. Я не злилась на Юрия, не ненавидела его. Ему тридцать четыре, пора бы и задуматься. А дети, это то единственное, что я отказывалась дать ему в семейной жизни. Я сама ещё ребёнок, глупый, наивный ребёнок. Ну какая из меня мать?

И вот теперь, спустя полгода, я по-прежнему одна. Не нужна никому, а в первую очередь себе. И выбраться из ямы, в которую сама себя загнала никак не получается. А ведь я даже не любила Юрия. Сначала просто очень нравился, потом привыкла. И есть ли она вообще, эта пресловутая любовь? Я не могу ответить, потому что сама ничего подобного описываемым в книгах эмоциям, никогда не испытывала. Мне и в постели с Юрием было хорошо, но и только. Ни взрывов, ни космоса, приятно, но не более. Возможно, это я какая-то неправильная, а может быть все просто врут, обманывают себя и всех окружающих, выдумывая чувства, которых в реальности не существует.

По улицам разнёсся мелодичный звон башенных часов, двенадцать. Наступило тридцатое декабря. Завтра новый год, а я будто застряла в этом, и расставаться с ним не хочется. Мне было уютно в сотворённой собственным разумом тюрьме, можно никуда не спешить, никому не открываться и самозабвенно упиваться одиночеством. Да, я слабая и трусливая. Я боюсь что-то менять, боюсь снова разочароваться. А ведь расставшись с Юрием, а потом и узнав о его предательстве, я разочаровалась не в нём, не во всех мужчинах разом, как некоторые эксцентричные особы, я разочаровалась в себе. Видимо, во мне что-то сломано, или изначально не хватало какой-то детали. Но я чувствовала себя уютно в лишённом любви коконе, находя какую-то извращённую радость в одиночестве. Мама вздыхала, грустно на меня поглядывала и говорила "Всё пройдёт", а я не хочу, чтобы это заледенелое состояние застоя проходило. Займусь карьерой, как того и хотели родители, буду жить ради достижения успеха в том, что не требует сердечных терзаний. Так проще.

Скрежет, дикий, режущий по ушам скрежет, яркий свет в глаза и темнота.

Медленно, с трудом вспоминая, как это делается, открываю глаза. Вокруг всё затянуто липкой, сероватой дымкой и я прорываюсь через неё, чтобы увидеть себя! Я, Виктория Привалова, двадцати одного года, лежала изломанной куклой посреди дороги, снег вокруг медленно проседает, окрашиваясь в красный цвет от моей крови. В нескольких метрах от моего тела дымится искорёженная, буквально обнявшая капотом фонарный столб, чёрная Ауди последней модели. Я умерла? Да, похоже на то. И нет ни паники, ни сожаления. Так и должно быть. Я не умела жить, вот судьба и отняла у меня то, чем я не смогла распорядиться. Поднимаю взгляд от своего, теперь уже не имеющего никакой ценности, тела и замираю. Напротив, рядом с машиной стоит мужчина. Он растерян и, кажется, напуган. И я понимаю, это водитель машины, которая меня сбила.

- Кто ты? - он открывает рот, но я скорее понимаю по шевелению его губ, чем слышу.

В ушах стоит навязчивый звенящий шум. Я подхожу к своему телу, присаживаюсь и пытаюсь убрать пропитанную кровью прядь волос с лица, но рука проходит сквозь волосы, даже не ощутив их. Запрокидываю голову и вглядываюсь в чёрное небо. Сверху всё так же падает снег, но я не чувствую снежинок на лице, они проходят через меня и присоединяются к сонму таких же льдинок, уже занявших свои места на стылом асфальте. Я умерла.

Вздрогнула от прикосновения к плечу.

- Простите, - теперь голос моего убийцы слышен отчётливо, но он звучит у меня в голове, а не приходит извне.

- Не стоит, - качаю я головой, - так случилось.

Я встала, мужчина отнял руку от моего плеча, и я не услышала следующей его фразы.

Он посмотрел на свою руку, на меня. И протянул ладонь. Я вложила свои пальцы в его крепкую руку и звук его голоса вернулся в голову.