Вы меня встречали

Вы меня встречали

Вы наверняка встречали меня. Вы наверняка проходили мимо меня по запыленной суматошной улице, задевали неосторожно плечом, даже, скорее всего, топтались по ногам своими роскошными лаковыми туфлями, начищенными усталыми бесцветными руками до такого отчаянного блеска, что, казалось, еще немного, и само солнце устыдится своей ничтожности. Я знаю. Мы виделись с вами, возможно, даже несколько раз. И я даже знаю, что вы думали. Ничего. О таких, как я, забытых, серых, отвергнутых так давно, что это уже перестало казаться правдой, не думают, как правило, ничего. Вряд ли у вас возникают мысли, когда вы, скажем, случайно прикасаетесь взглядом к коробке из-под калош. Хотя, рискну предположить, что вы все-таки что-то чувствуете в этот миг, положим, вы можете подумать, какие это были хорошие калоши и как жаль, что их пришлось выбросить, или как эта проклятая коробка мешается под ногами. Про меня же вы не думаете ничего. Мне кажется, что, встречаясь со мной изо дня в день, из года в год, из поколения в поколение, вы просто не замечаете меня. Занятые своими меланхоличными мыслями, вы проходите мимо меня, укрывшись не спасающим вас от осеннего дождя зонтом, сердито и торопливо назначая встречи по телефону, вы ускользаете от меня в тревожном потоке уставших куда-то спешить людей, вы избегаете моего прикосновения везде – на станциях метро, перекрестках, в школах, в дико дорогих кинотеатрах, где на нос вам цепляют волшебные очки, а под нос – картонное ведро с не менее картонными кусками чего-то сладкого или соленого, так сразу, скажу вам честно, и не разберешь. А ведь когда-то мое место было рядом с вами, прямо напротив, вы могли поднять голову и – помните? – увидеть меня, вот я, сижу в кресле рядом, закинув ногу на ногу, с таким видом, будто мне все равно, вот я, вот здесь, вы смотрите прямо на меня, неужели не видите?.. Нет? Нет…  

Мне так одиноко. Мне жизненно необходимо, чтобы вы видели и чувствовали меня. Без вас я задыхаюсь, превращаюсь в тень, медленно гнию, как рыба, с головы. Вдохнуть бы еще хоть раз того игристого, как вино, опьяняющего воздуха, когда мое присутствие было неотъемлемой частью вашей короткой, как полет мотылька, жизни, когда наивно веселая детвора окружала меня звонкими переливами смеха… Как же все-таки звали того человека? Мне очень стыдно, но я не помню его имени. Хотя стыдиться нечему, вас же так много – было, есть, еще будет… Но как же его звали? Имя-то еще такое простое, специально не забудешь… нет, не помню. Но почему-то каждый раз, когда я смотрю на вас сейчас, я вспоминаю его лицо. Вспоминаю тот взгляд, которым он смотрел на меня, когда поднимал голову от своих вечных стихов – о, этот мудрый взгляд задорно мерцающих глаз, он словно бросал вызов – и кому? Нет, вы только подумайте! Мне! Он всегда носил с собой эту свою потрепанную книжицу, которую держать одной рукой было попросту невозможно, если вы, конечно, не хотите потом собирать рассыпавшиеся бы в таком случае старые и, казалось, смутно зеленоватые страницы с измятыми временем, как и он сам, краями. Ни одно наше путешествие не обходилось без этой книжицы, пропитанной дымом, воодушевлением и светлой тоской по дому. Через его плечо мне было отчетливо видно каждое слово и каждую букву, был слышен трепет его сердца, с которым он воспринимал эти написанные, как казалось в тот миг, специально для него строки. Ох, как мы были счастливы в эти минуты, как мы отчаянно и безудержно жили! Где все это сейчас? Где тот человек? Его нет. Его больше нет. Вы, люди, уходите. Ваш срок так ничтожно мал, что вы неистово цепляетесь за него, вгрызаетесь во все, что попадается на глаза, стремитесь оставить после себя хоть что-то, за что вами можно будет восхищаться. В моем же владении вечность. Вечность, в которой я, будучи в абсолютном одиночестве, плаваю в окружении ваших безучастных лиц, безуспешно пытаясь удостоиться хотя бы мимолетного взгляда, хотя бы вздоха… но, наверное, я прошу слишком многого. Вы больше не носите потертых книг в своих чемоданах, вы больше не садитесь писать стихи, вы больше не бросаете мне вызов. Вместо книг у вас в руках темнота, в устах вместо стихов – едкая брань, а вместо вызова – скука. А кто или что вместо меня? Чем вы замещаете эту самую пустоту в кресле напротив? Ведь я все еще здесь, я все еще с вами…

И как же все-таки звали того человека?

Вы спросите, кто я? Я не буду вам врать, я скажу откровенно прямо и запредельно честно: не знаю. Кто-то зовет меня вдохновением, кто-то – любовью к жизни, а кто-то – жизнью как таковой. Я не знаю. Может, я есть само время? Возможно, я нечто неоспоримо большее? Может, именно поэтому вы не видите меня? Может, если я стану меньше, суше, холоднее – ну, вот прямо как вы сейчас – может, тогда вы обратите на меня свой отчужденный взор? Или мне, наоборот, стоит вознестись, очиститься от грязи, сбросить с себя заскорузлую корку льда? Но и тогда вы просто пройдете мимо.

Посмотрите на меня. Вот же я, прямо здесь, на расстоянии вытянутой руки. Возможно, я стою за вашей спиной, вам нужно только оглянуться. Подойдите к зеркалу, и, может быть, вы увидите меня рядом с собой. Я брожу с вами по серым закоулкам, я вместе с вами украдкой радуюсь солнцу, я бегу за вами, когда вы опаздываете на работу, я помогаю вам укладывать детей… мы с вами определенно встречались. Вы каждый день проходите мимо меня на улице, каждый день толкаете меня плечом, каждый день случайно наступаете мне на ногу.

Присмотритесь.

Быть может, я – это вы?