Выбор

Чайлдфри

– Ты смотри, смотри, как капусту уплетает! – громким шёпотом произнесла свекровь своей сестре, и многочисленные родственники, которые сидели за столом, принялись бросать на меня заинтересованные взгляды.

Я чуть не подавилась. Господи, да сколько ж можно искать во мне признаки беременности? То я конфет съела целую охапку, то мне не нравится запах лука (между прочим, пережаренного на древнем прогоркшем масле!), то теперь эта капуста! Да люблю я квашенную капусту и ела её лет сто тому назад! Но нет, конечно же это беременность! Антон – мой муж и по несчастному совместительству сын той самой нетактичной женщины, молча смотрел в свою тарелку. Конечно, дождешься от него помощи! Пришлось попытаться абстрагироваться от ситуации, но не тут-то было…

– Антоша, ты слышал, наша соседка Катя родила недавно. Такой славный карапуз, Костей назвали, – как ни в чём не бывало продолжала Марья Тимофеевна.

– Угу, – безразлично отозвался мой муж и даже не поднял головы.

– Нинуль, – опять обратилась свекровь к сестре. – А как твои там? Как внучок?

– Да ничего, болели недавно, но уже вышли в садик. – Нина Тимофеевна, самая адекватная из всех родственников, с сочувствием посмотрела на меня. Мол, держись, подруга.

– Зачем так рано вышли-то? Надо дома ещё посидеть, чтобы окончательно поправиться.

– Да три недели уже прошло…

– Ох, как плохо тем, у кого нет деток! Пустые, безрадостные дни! – она повернула разговор в другое русло и театрально прижала руки к груди. – Без них и семьи то нет никакой!

– Да ладно вам, это неправда, – слова вылетели быстрее, чем я успела подумать. – В мире столько всего интересного, и без детей можно прожить насыщенной и полной…

– Ты что! – пришла в ужас Марья Тимофеевна. – Дети – это смысл жизни!

– Смысла в жизни в принципе нет, – стараясь говорить мягко и дружелюбно, не согласилась я. – Да и потом, это же безумие делать из детей смысл жизни! Даже психологи…

– Психологи, психологи! – раздраженно взмахнула руками свекровь. – Наслушаетесь ненормальных!

– Почему ненормальных? Очень даже нормальных и умных. Они уверяют, что нельзя делать смыслом жизни детей. Однажды они всё равно уйдут, хотя бы поэтому. И что тогда останется? Повеситься? Ведь смысл жить пропал.

Но свекровь уже не слышала меня. Она суетливо переставляла посуду на столе и улыбалась снисходительной, высокомерной улыбкой, такой, словно она профессор физики, с которым пытается спорить первоклассник. Это самая мерзкая, самая отвратительная улыбка, которую только может показать человек. Я почувствовала, как от злости затряслись колени и призвала всё своё воспитание и уважение к человеку в целом. В конце концов, каждый имеет право думать, как ему хочется, и если ей нравится жить в модели мира, которая несет тьму разочарований – пусть.

Мы возвращались домой по темной улице. Я держала Антона под руку и вдыхала свежий майский воздух. Холодное прощание свекрови меня несколько тяготило, но я была не в силах донести до неё свои мысли и чувства: сегодня мне снова показалось, что она неспособна понять другого человека… Как можно было отправиться к репродуктологу по поводу несуществующей у нас проблемы, наводить справки, а потом силком заставлять взять визитку «этого чудного врача, который обязательно нам поможет!» Стоит ли говорить, какую бурю негодования она подняла в моей душе. Но мы не стали нарываться на скандал, ведь её мнение было единственно верным во всей вселенной. И всё ничего, если бы Антон не прогибался под этим безумным диктатом.

– Послушай, – мягко сказала я ему и замолчала, не зная, с чего начать.

– Мм?

– Мне очень не хочется портить и без того непростые отношения с твоей мамой.

– Понимаю, – его тон показался мне равнодушным, но я всеми силами гнала это неприятное ощущение прочь.

– Может быть, ты поговоришь с ней? Аккуратно? Не раня чувств.

– Как ты себе это представляешь?

– Тебе будет сложно поговорить с ней об этом, я понимаю, поэтому вижу единственный выход. Давай если ещё раз подобная ситуация повторится, ты станешь на мою сторону.

– Какая ситуация?

Я бросила на него возмущенный взгляд, а у самой снова затряслись колени. Это же как надо было подавить психику ребенка, чтобы во взрослом возрасте он настолько ничего не замечал?

– Про детей.

– А, да ладно тебе, – он расслабленно улыбнулся. – Она спит и видит внуков, ей простительно.

– Да, конечно, прекрасно понимаю её желание, но это наша с тобой жизнь и только нам решать, будут дети или нет. Она хотела ребенка – она его родила. Не надо изводить других постоянными намеками и ставить в дурацкое положение.

– Так она же и не требует ничего.

Градус моего терпения приблизился к критической отметке. Весь вечер мне пришлось держать себя в руках и отвечать за обоих, а он, как обычно, молчал! Сделав глубокий вдох, я с трудом продолжила:

– Требовать можно по-разному. Существует огромное количество способов надавить на людей!

– Ты ещё скажи, что мама их знает!

– Поверь мне, каждая женщина знает тучу таких приемов!